Трудные дети (СИ) - Людмила Молчанова

   - Я не одену платье, - решительно скрестив руки на груди, я с неприязнью рассматривала голубой атлас. - Не одену и все.

   - Саша! - с отчаяньем она всплеснула руками. - Да что ж такое! Ты понимаешь, что это важно? Пару часов, Саша. Всего лишь пару часов.

   - Нет.

   - Саша, пожалуйста.

   - Я сказала нет! Если не устраиваю, то это ваши проблемы. Я лучше погуляю.

   - Это семейный ужин, - терпеливо, но с ноткой паники в голосе пояснила девушка. - И я сказала, что сестра Марата тоже будет. Я прошу тебя, давай оденемся.

   - Нет.

   На шум в комнату неспешно проскользнул Марат, окинул взглядом разворачивающуюся баталию, и проникновенно спросил:

   - Мне самому тебя одеть? Что опять не так?

   - Да не хочу я эту тряпку одевать! - возмутилась, сдерживая клокотавшее раздражение. Еле сдерживая. - Почему я должна?!..

   - Потому что я так сказал.

   - Давайте я уйду, а? - умоляюще надула губы. С Маратом не вышло, и я повернулась к Ксюше. - Вам же легче будет.

   - Ты останешься и наденешь чертово платье!

   - Марат! - шокированно и немного напугано воскликнула Ксюша. При ней парень редко повышал голос. И малейшее колебание его тона заставляло ее вздрагивать и с опаской коситься. Ха, видела бы она его в ярости - точно грохнулась в обморок.

   Он глубоко вздохнул и выдавил успокаивающую улыбку, предназначенную своей принцесске.

   - Прости, милая. А ты, - колючий взгляд в мою сторону, - чтобы через пять минут была в платье.

   Нашли компромисс. Я со скрипом надела светло-голубую расклешенную юбку и белую шифоновую кофточку. Достала сережки-капельки, кулончик и даже капроновые колготки, которые сразу же захотелось снять. Ксюша соорудила мне высокий прямой хвост и дала несколько красивых заколок, стянув пряди волос так, чтобы они не разлетались в разные стороны.

   Неестественно выпрямившись, я села на диван и сложила руки на коленях. Мне казалось, что этими тугими заколками Оксана не волосы сдержала, а меня саму в кандалы засунула. Мне было некомфортно, и я злилась.

   Девушка накрыла праздничный стол и пошла наводить марафет уже себе. Марат тоже переоделся, и, разглядывая их, я неохотно признала, что эта пара колоритная и очень красивая.

   Чечен на меня поглядел, вроде бы даже с интересом, хмыкнул себе под нос, и я почему-то вспомнила тот день, когда он сюда меня притащил. Свою нелепую, с чужого плеча куртку, некрасивую шапку и дырявые носки. И почти смутилась.

   - Доволен? - постаралась вроде бы равнодушно, но на деле мои глаза метали молнии. - Соответствую?

   - Соответствуешь, - благосклонно кивнул Марат. - Лицо бы попроще и вообще блеск.

   - Многого хочешь.

   - Ну как я? - Оксана выпорхнула из комнаты и покрутилась перед нами.

   Марат странно разулыбался, многозначительно так, и в два шага оказался около своей принцесски. Я с отвращением отвернулась.

   Через тридцать минут пришли ее родители. Оксана к ним выбежала в коридор, я встала с дивана, готовясь встречать их здесь, и неожиданно почувствовала, как за моей спиной оказался Марат. Подошел очень близко, слегка наклонился и негромко проговорил прямо в шею, отчего тоненькие волоски на затылке зашевелились, а от неприкрытой угрозы и предупреждения, скользившего в голосе, захотелось втянуть голову.

   - Если что-нибудь выкинешь, я не знаю, что с тобой сделаю. Ясно?

   От каждого тихого слова дыхание замирало. Я лишь рвано кивнула.

   Марат отстранился, обошел заставшую меня и на пороге послал мне вежливую улыбку.

   - Вот и хорошо. Я в тебе не сомневался. Улыбнись. Не так. Вот. Уже лучше.

   И он ушел встречать важных гостей. Одно я знала точно - вечер будет сложным.

   Я не ошиблась. Ужин длился и длился...И длился. Ему не было конца и края, а уйти я никуда не могла. Праздничный стол накрыли в зале.

   Спрятаться на кухне? Неуважение.

   Сослаться уставшей и пойти спать? Куда? В комнату Марата и его крали? Не поймут.

   Поэтому я сидела, сжимая в руках вилку и нож, как учила меня Оксана, и натужено улыбалась высокому полному мужчине, с интересом и долей брезгливости рассматривающего квартиру Марата, и пухлой, манерной женщине, держащую за руку свою дочь и приветственно улыбающуюся чечену. Очаровал-таки, гад.

   Нас представили, и все за стол сели. И хотя все было очень вкусно и я хотела есть, кусок не лез в горло. Я все боялась сделать что-нибудь не так, рукой шевельнуть или локтем что-то задеть, а еще юбка, в которой я себя чувствовала голой и почти беззащитной...Я поклевала что-то и напряженно, до побелевших костяшек пальцев, ухватилась за бокал. Сначала, правда, за рюмку схватилась, а потом натолкнулась на Марата взглядом и сама побелела.

   - Саша, а вы на кого учитесь? - мило улыбаясь знакомой улыбкой, такой же как у дочери, спросила Светлана Сергеевна.

   - Она еще в школу ходит, - Марат не дал мне ответить, хотя никто не заметил секундной заминки, в течение которой мы с ним сражались взглядами, мысленно ругая друг друга матюками. - В следующем году в институт.

   - А на кого?

   - Она еще не думала.

   Я от злости заскрежетала зубами. Да и папашка Ксюшин внимание на мое недовольство обратил.

   - Она немая? Что ты ей слова не даешь сказать?

   Марат меня убьет. Пришлось поспешно выкручиваться. Отставила бокал подальше, ладошки на стол положила и мило улыбнулась. Так мило, насколько могла.

   - Я не немая, но Марат все правильно сказал. Я еще не думала.

   Георгий Саныч довольно крякнул, головой мотнул и потер щеку.

   - Сестра?

   - Сестра, - кивнула.

   - Тоже чеченка? Вас теперь много здесь крутится.

   Мое хладнокровие держалось на тонкой ниточке. И этой ниточкой была уверенность в том, что Марат обязательно отомстит. Припомнит напыщенному разжиревшему уроду с лоснящимся лицом каждое оскорбительное слово. И он припомнил. Не сразу - позже. Но в ту минуту я даже не сомневалась. Смогла вежливо и загадочно краешком губ улыбнуться и откинуться на спинку стула.

   - Нет, не чеченка.

   - На русскую не похожа.

   - Папуля, - предупреждающе одернула Ксюша, красная как рак. Ей было неудобно и неуютно от моей лжи, но сама она ничего не могла сделать. Оксана всегда предпочитала оставаться в белых перчатках, сетуя на несправедливость мира. Удобно, когда грязные дела за тебя делают другие, а тебе лишь остается возмущаться и проповедовать любовь с добром. - Пожалуйста...

   - Что я сказал? Правда не похожа. Глаза вон какие...нерусские.

   - Почему нерусские? - с интересом разглядывала его двойной подбородок.