Все или ничего - Кэтрин Лэниган

— Откуда? — спросил он, чувствуя, как учащается его пульс при виде нагого тела Дженни, просвечивающего сквозь прозрачную ткань.

— А я экстрасенс.

— Тогда ты должна знать, что я не могу ждать, — простонал он и, закрыв дверь ногой, схватил девушку.

Алекс набросился на нее с жадными поцелуями, укусил за мочку ушка и скользнул языком по атласной шее. Руки его настойчиво шарили по ее телу, тискали ягодицы и груди.

— Сними это! — скомандовал он, запутавшись в дорогих кружевах.

Они повалились на пол. Голова Дженни глухо стукнула о дорогой ковер. Александр раздевался с такой поспешностью, что оторвал две пуговицы с белой рубашки от «Брук бразерс». Брюки полетели на бирюзовую с розовым эмалированную жардиньерку. Погружаясь в Дженни, он смотрел ей в глаза, но видел другую женщину — Морин.

Гнев и страсть боролись в его душе. Алекс стремился только к собственному удовлетворению. Стиснув зубы и напрягая мускулы ягодиц, он со всей силой вонзался в Дженни.

Наконец, весь в поту, не слыша собственного голоса, он взмыл в финальном экстазе и в полном изнеможении повалился на Дженни.

Она спихнула его с себя.

— Больше не приходи сюда, сукин сын!..

— Ты что? — удивленно спросил он, задыхаясь, как после десятимильной пробежки.

Дженни встала и окинула его сверху уничижительным взглядом. На ногах у нее по-прежнему были атласные туфельки на каблуках. Роскошное тело блестело от его пота.

— Ты назвал меня Морин.

— Нет.

— Вообще-то мне плевать, каким именем ты меня называешь, но нельзя быть таким грубым! Не ты мне нужен, Алекс, малыш, не забывай, а наоборот…

Он взглянул на девушку. Дженни сама выбирала себе любовников — это знали все.

— Прости. — Он натянул брюки, потом подошел к бару, налил себе виски в высокий бокал и плюхнулся на диван.

— Ты что, действительно по ней страдаешь?

— Да.

— Так в чем же дело? Женись на ней. Между нами все останется без изменений.

— Это не так просто. Она знает, что я хочу купить ее ранчо. Мне надо быть очень осторожным. Я не хочу, чтобы она думала, будто я женюсь на ней из-за ее земли.

— Но это так.

— Да. Нет. Да.

Дженни хитро улыбнулась и села рядом с ним, нарочно задев грудью его руку.

— Итак, наш маленький Алекс наконец влюбился?

— Я хочу ее. Так хочу, что нет сил! — Он отхлебнул виски. — Господи, как бы это было здорово! Я наконец получил бы ее землю. Мать на коленях приползла бы ко мне, умоляя, чтобы я взял на себя управление обоими участками. Ты не представляешь, как давно я об этом мечтаю!

— Тогда хватит мечтать и делай что-нибудь.

Александр уныло уставился в свой бокал.

— Я бы все отдал, лишь бы обставить мать. Всего один раз она смотрела на меня с уважением — на барбекю. Это длилось один краткий миг, но мне еще никогда не было так хорошо.

— Ты сможешь это сделать, Алекс. Я знаю.

— Я пытаюсь. Но Морин вбила себе в голову, что должна сама управлять этим ранчо. Мне надо ее разубедить. — Он заглянул в серьезное лицо Дженни. Эта женщина была на его стороне. Вот почему она ему нравилась. И еще потому, что умела держать язык за зубами. Он мог ей довериться. Дженни была настоящим другом… и единственным. — Я подкупил Уэса Рейнольдса, чтобы он не слишком заботился о ее животных и о ее деньгах. В конце концов она поймет, что ей не справиться с таким большим хозяйством, и благосклонно выслушает мое предложение о замужестве.

— Гм-м. — Дженни сомневалась в том, что эта идея даст результат. По-моему, ты зря взялся за это в одиночку.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе нужна помощь. Ты знаешь, я очень хочу, — чтобы ты обставил свою мать. С этой старой суки давно пора сбить спесь. У меня с ней свои счеты.

Он игриво коснулся ее подбородка.

— Да, она тебя никогда не любила. Белая рвань — вот как она тебя называет.

Дженни зло прищурилась:

— Высокомерная стерва! Ее не мешает немножко проучить. У меня есть друзья, они смогут тебе помочь — если хочешь.

Александр задумался над этим предложением. Он хорошо представлял, о ком говорит Дженни. Впервые в жизни он получил реальный шанс победить свою мать. Но одному здесь не справиться. Он уже зашел в тупик и не знал, как из него выбраться. Если ему помогут, у него будет все: Морин, ранчо, победа над Барбарой. Да, ради этого он готов пойти на сделку с самим дьяволом!

— Да, я хочу.

Глава 18

Брендон Уильямс сидел во главе длинного стола в конференц-зале на верхнем этаже сверкающей башни из стекла и стали, известной как Первый трастовый банк Далласа. Брендон владел не только этим небоскребом, но и четырьмя филиалами банка. Однако ему от этого было не легче.

С 1982 года он наблюдал, как буксует экономика Техаса.

Инфляция непомерно взвинтила цены на бурение нефтяных скважин, и с июня этого года Брендон начал планомерно распродавать свое имущество, мудро рассудив, что даже в хорошие времена ему не справиться с такими огромными владениями.

Империя Брендона строилась на доходах от нефти, газа, скотоводства и банковского дела. Он получал свыше миллиарда долларов в год, и его личное состояние приближалось к четыремстам миллионам. Пора было сдавать позиции. Его долг составлял около пятисот миллионов. Он продал почти половину своего нефтяного производства и сократил количество рабочих с тысячи до двухсот человек, закрыл компанию по поставке труб; избавился от двух с половиной миллионов акров пастбищных земель, которые собирал по всему Техасу и в Вайоминге, продал на аукционе тысячу двести голов скота за шесть миллионов долларов, оставив себе только банк, собственное ранчо и несколько нефтяных скважин, чтобы начать все сначала, когда времена изменятся к лучшему.

Сегодня он подписал бумаги, избавлявшие его от реактивного самолета «лир», автомобиля «порше» и дома в Хьюстоне.

В последний месяц Брендон поменял сферу своих интересов и купил телекоммуникационную компанию, которая должна была связать главные города Техаса. Он подсчитал, что компания будет убыточной только год или меньше, а к концу 1988 года принесет доход в семьдесят миллионов.

Брендон внимательно выслушал доклад последнего члена правления своего банка.

— Если это все, джентльмены, — сказал он, и все дружно кивнули в ответ, — то мне пора на самолет.

Все потянулись из комнаты, кроме Эда Пирса, исполнительного вице-президента и правой руки Брендона.

— А может, останешься в Далласе и встретишь Рождество с нами? Дети будут рады.

Брендон улыбнулся:

— Наверное, Лоретта опять собирается меня с кем-то познакомить?