Срочно в номер (сборник) - Светлана Алешина

– Не поняла? – честно призналась я.

– Сейчас объясню, – отозвался Владимир Петрович, но тут портьеры на дверях кабинета дрогнули, и вошел Гоша. Владимир Петрович удивленно взглянул на него, однако промолчал.

– Шеф, – быстро произнес Гоша, – тут приехали менты…

Гоша не успел договорить. Занавески раздвинулись, и в проходе появилась известная в нашем городе дикторша «Криминального Тарасова» Лилька Назарова, которую я немного знала, в сопровождении здоровенного дяденьки с включенной видеокамерой на плече.

Я замерла от изумления, Владимир Петрович медленно скривился и, сминая рукой салфетку, вытер ею рот.

Лилька, вздрагивая от профессионального рвения, не останавливаясь, продолжила проговаривать текст, начатый ею где-то за пределами видимости.

– …В отдельном кабинете за дружеской беседой мы встретили небезызвестного в нашем городе предпринимателя господина Сидорова, в некоторых специфических кругах имеющего прозвище Сидор. Необычно то, что находится он здесь не с каким-нибудь авторитетом или бригадиром, а вместе с не менее известной дамой, главным редактором газеты «Свидетель» Ольгой Бойковой. Газета госпожи Бойковой славится своей осведомленностью о самых разных аспектах жизни нашего города и власти, и вот, похоже, сейчас мы познакомились с одним из так называемых конфиденциальных источников, откуда госпожа Бойкова черпает наиболее ценную информацию. Здравствуйте, Ольга!

Я взглянула на Владимира Петровича. Он, пряча глаза, бросил салфетку на стол и, боком обойдя его, направился к выходу.

Нужно было срочно спасать ситуацию. Я оказалась в откровенно глупом и двусмысленном положении.

С одной стороны, мне нужно было убедить Петровича, что к этой провокации я не имею никакого отношения. С другой – мне необходимо было выглядеть более или менее сдержанно и прилично перед видеокамерой, потому что Лилька уже начала диктовать свои комментарии, и в каком ключе продолжатся разглагольствования, было уже ясно.

– Я не давала согласия на интервью, – внешне миролюбиво сообщила я, взглянув в камеру.

– Было бы странно, Ольга, если бы вы захотели его дать, находясь в таком обществе. Скажите, пожалуйста, каковы ваши отношения с господином Сидоровым? Вы обсуждали здесь, в этом интимном кабинете, при приглушенном свете какие-то деловые проекты? Если да, то какие именно? А если нет, то что вы здесь делаете?

Я видела, как Владимир Петрович, не оглядываясь, вышел из кабинета, Гоша, прикрывая ему спину, направился следом.

Не помню точно, что я сказала Лильке, но что-то ведь, конечно же, сказала, хотя, если честно, мне хотелось здорово врезать по ее радостной физиономии. Девочка сделала сенсацию, понимала это и светилась счастьем. Я же за успех коллеги вовсе не радовалась. Вот такая я эгоистка.

Кратко извинившись, сказала еще, что мне некогда и меня ждет работа в газете. Не знаю, почему я ляпнула эту чушь – от расстерянности, надо понимать, и Лилька тут же воспользовалась моим промахом.

– Ночью? Вы собираетесь работать ночью? – тут же подхватила Лилька мои слова, едва не визжа от удовольствия.

Я мрачно ответила, что у нас газета ежедневная и работа продолжается в любое время. Например, сейчас я поеду писать статью об ангажированности передачи «Криминальный Тарасов» и предлагаю ей завтра же раскрыть свежий номер и прочитать о себе кое-что любопытное.

Чушь, конечно же, но нужно понимать, в каком положении я оказалась.

Я решительно направилась к выходу и, подхватив по пути Виктора, не вышла, а вылетела из «Фламинго» в весьма поганом расположении духа. «Мерседеса» на месте не оказалось. Отсутствовал и Гоша: Владимир Петрович, скорее всего, потеряв всякое желание общаться со мною, уехал.

Оглянувшись на дверь «Фламинго» и не заметив Лильки, подглядывающей за мной, я шепотом выругалась так длинно, как только умела. Получилось неплохо. Даже самой понравилось и немного полегчало. Так, чуть-чуть.

– Ловим мотор? – спросила я у Виктора, и он в ответ пожал плечами.

– Ты что, сказать не можешь по-человечески?! – крикнула я ему. – Все у тебя какие-то ужимки!

Виктор внимательно посмотрел на меня и опять пожал плечами.

Я вздохнула и, окинув взглядом улицу, заметила, что справа выезжает желтая «Волга» с зеленым огоньком, – я махнула рукой.

Машина, подъехав, остановилась.

Я быстро запрыгнула на заднее сиденье, продолжая ругаться, и, продиктовав адрес, обратилась к Виктору:

– Ты хоть понимаешь, какая это подлость?! Теперь каждая собака в городе будет трепать мое имя и склонять его в сочетании с разными бандитскими авторитетами!

Виктор молча кивнул. Мне этого было достаточно: есть надежный слушатель – и слава богу!

Я продолжила на той же ноте:

– Моя газета никогда не занимала однобокой позиции, и я гордилась тем, что меня ни в чем нельзя было упрекнуть! А теперь!.. Теперь всем стало ясно, что я работаю на бандитов, что я защищаю их интересы!

Я распыхтелась не на шутку, но Виктор одним словом сумел немного притушить пламя моего раздражения.

Обняв меня за плечи, он сказал:

– Реклама!

– Что?! – вскричала я, и даже водитель вздрогнул, бросив на меня осуждающий взгляд через зеркало заднего обзора.

– Извините, – пробормотала я и, расстегнув сумку, вынула сигареты. – Реклама! – повторила тише, но все так же раздраженно, и закурила.

Слово Виктора начало оказывать свое влияние. Я вспомнила мысль Владимира Петровича об экономическом подходе и попробовала соображать в этом направлении. Сперва прикинула, сколько бы Лилька потребовала с меня денег за одно только упоминание о моей замечательной газете в своей ничтожной программе. Получилась одна сумма. Потом прикинула, сколько времени может длиться репортаж про меня на основе сегодняшнего материала. Получилась уже другая, интереснее. Ну а уж репортаж с привкусом скандала должен идти по цене с коэффициентами, и никак иначе!

Мое настроение начало улучшаться, когда я поняла, что получила совершенно дармовую pr-акцию, результат которой однозначно отрицательно оценивать нельзя: реакцию наших граждан предсказать можно, а вот предугадать весьма сложно.

Придумав этот маловразумительный афоризм, я даже рассмеялась и посмотрела в окошко. «Волга» ехала по пустынной трассе. Слева тянулся невысокий кирпичный заборчик старого кладбища, справа – разномастные домики частного сектора.

Таксист, похоже, из специфически профессиональных расчетов выбрал самую длинную дорогу до моего дома, и я его понимала.

Ехать нам оставалось еще минут пятнадцать. Вскоре «Волга» свернула влево, и частный сектор начал редеть. С другой стороны потянулись жиденькие посадки, и тут водитель начал сбрасывать скорость.

Через минуту впереди мигнули фары встречного автомобиля, наш водитель затормозил и, вдруг резко распахнув свою дверцу, выскочил из машины и бросился бежать к домам. Я с удивлением проследила за этим маневром.

– Что это такое? – пробормотала я. – Ну он и дает! Приспичило, что ли?

К сожалению, и я в том скромно признаюсь, ничего более конструктивного мне в голову не пришло.

Ехавшая нам навстречу машина поравнялась с нами и внезапно остановилась.

Виктор, каким-то наитием уловив все и сразу, рывком сбросил меня с сиденья на пол салона и навалился на меня сверху. Мне даже говорить ничего не пришлось, все произошло так быстро и внезапно.

Громкий и частый сухой треск прорезал вечернюю тишину.

Я не успела ни испугаться, ни толком сообразить, что произошло.

Выстрелы прекратились, словно по взмаху дирижера, и без паузы сразу же послышался рев мотора. Машина, из которой нас только что обстреляли, на скорости уходила от этого места.

Виктор зашевелился, потом вскочил и, распахнув дверь, выдернул меня наружу.

– Это что было? – едва произнесла я, но Виктор, не тратя времени, потащил меня прочь от «Волги», к посадкам.

Мы успели пробежать всего несколько метров, как раздался взрыв.

Меня что-то подтолкнуло, ударило в спину, и я шлепнулась со всего размаха лицом в спину Виктора. Он остановился и, повернувшись, подхватил меня, не дав упасть.

– Уже все, – сказал Виктор.

Я замотала головой, почему-то боясь оглянуться.

Он погладил меня по спине и повторил:

– Все закончилось.

– А больше ничего не взорвется? – спросила я. – А вдруг…

– Все что могло – уже, – в своем фирменном лапидарном стиле ответил он, и я наконец-то решилась повернуться лицом к дороге.

Остатки «Волги» догорали поразительно быстро, и почти уже не было огня, только тяжелый дым темной массой поднимался вверх. Жар дошел до моего лица, и пришлось отступить еще на пару шагов назад.

Мы с Виктором, держась за руки, не больше пяти минут стояли, глядя на догорающий остов. И тут по дороге справа показался ехавший на большой скорости милицейский «уазик».

– Ну надо же! – пробормотала я. – Приехали почти вовремя. Парадокс, не иначе.