Элита (ЛП) - Рэйчел Ван Дайкен

— Для тебя это так, дорогая. Я не хочу расстраивать тебя еще больше, но поверь мне, когда я говорю, что ни твоя, ни моя семья не пострадает, то так и будет. Никто не останется без сурового наказания, обидев кого-либо из нас. Мы обычно не передаем людей в руки властей, но если хочешь, чтобы он гнил всю свою оставшуюся жизнь в дыре за решеткой, только скажи. Я повешу на него связи с проституцией и наркотиками буквально за пять секунд. Черт, я даже готов повесить на него убийство любого политического деятеля. Только слово скажи.

Я пожевала нижнюю губу и медленно протянула руки к Никсону. Если сейчас он отвергнет меня, то я сломаюсь навсегда. Я нуждалась в нем больше, чем в д у ше, больше, чем в разбирательствах с Фениксом. Я просто хотела забыться. Мне стоило бы сказать своему сердцу прекратить любить Никсона, но оно никогда меня не слушало. Он — это все, чего я хочу, все, о чем я когда-либо волновалась и заботилась.

Я обвила свои руки вокруг его шеи. Он слегка напрягся, но потом ответно обнял меня.

— Ты поможешь мне?

Никсон вздохнул.

— Все, что тебе нужно. Я здесь, Трейс.

— Ты никуда не денешься?

— Нет.

— Ты не станешь притворяться сегодня, что я тебе нравлюсь, а завтра испытывать ко мне ненависть?

— Черт, нет.

— Ты не собираешься говорить, что любишь меня, а потом забирать свои слова обратно? — мой голос дрожал от волнения и дорожки слез вновь проделали путь вниз по моему лицу. Что, черт возьми, со мной не так? Я знала, что я сильнее этого! Я посмотрела на Никсона и стала ждать.

Никсон отшатнулся от меня, и его взгляд встретился с моим.

— Послушай меня внимательно, потому что я не хочу, чтобы ты когда-нибудь забывала о том, что я сейчас тебе скажу.

Мое тело качнулось в его руках, но он прижал меня к себе крепче.

— Помнишь, что я говорил об обещаниях?

Я кивнула.

—Я обещал, Трейс. Я обещал твоему дедушке, что с тобой ничего не случиться. Он считал, что чем дольше я нахожусь рядом с тобой, тем быстрее Феникс обо всем догадается. Он уже обвинял тебя во всем, в чем только можно обвинить. Если бы он увидел нас вместе… — он выругался и на краткое мгновение опустил взгляд вниз, прежде чем снова поднять его на меня. — Я должен был заставить тебя поверить мне. Я не знал, как еще поступить. За день до того, как мы поговорили, я думал… Блин, Трейс, я думал, что ты знаешь меня лучше. Я буду защищать тебя, пока не умру, даже если это означает, что мне придется защищать тебя от самого себя. Потому, что защищая тебя от себя, я защищаю тебя и от них тоже.

— Но ты не защищал меня от них.

— Теперь я это знаю. И я не уйду, но Чейз…

— Я люблю его тоже, — пожала я плечами. — Он был со мной рядом тогда, когда не было тебя.

— Ты любишь его так же, как любишь меня? — спросил Никсон.

— Кто сказал, что я люблю тебя? — парировала я.

— Ты это сказала.

— Когда?

— В ту ночь, когда…

Я ухмыльнулась.

— Рад видеть, что у тебя все еще есть чувство юмора, — Никсон закатил глаза, наклоняя голову еще ближе ко мне. — Я пойму, если ты не готова. Вот дерьмо, я даже не уверен, готов ли я сам, но Трейс, я действительно хочу поцеловать тебя.

Я кивнула.

— Для начала, мне нужно принять ванну, потому что я не хочу ощущать его прикосновения на себе, когда меня будешь трогать ты .

Никсон кивнул и попятился, когда я встала перед ним. Он осторожно помог мне снять куртку, которую дал мне Чейз.

— Сукин сын! — он выглядел так, словно вот-вот готов был пробить стену насквозь. Я посмотрела вниз и заметила огромный проявляющийся синяк, распространившийся почти на весь мой живот. Глаза Никсона блестели от слез, когда он протянул руку, чтобы убрать в сторону волосы с моего плеча и осмотреть шею. Я уверена, там тоже были синяки.

Вы могли бы подумать, что стоя перед Никсоном в одной юбке и бюстгальтере… я буду чувствовать себя слабой и уязвимой, но вместо этого я ощущала себя вполне нормально и даже комфортно. Как будто он был единственным человеком, перед которым я была в состоянии находиться почти голой, даже после тех испытаний, которым я подверглась, и чувствовать себя в безопасности.

Он закрыл глаза и сжал пальцами переносицу.

— Переломать ему руки было недостаточно. Этого слишком мало. Я собираюсь отрезать ему язык и…

— …мы можем не говорить о нем?

— Извини, — пробормотал Никсон. Он потянулся к крану около ванны и включил воду. Он добавил туда пены, старательно отводя от меня взгляд, пока я раздевалась. Так же он успел сказать что-то о Чейзе, и о том, что не стоит задавать ему каких-то вопросов.

Мое сердце сжалось. Когда я думала о Чейзе, мне становилось веселее на душе. Это было странно, но я скучала по этому парню, который вечно ошивался вокруг меня. Я скучала по его чувству юмора, по нашим легким и непринужденным дружеским отношениям, и по его защите. Я скучала по нему в этот самый момент, потому что его шутки могли бы помочь прогнать мое гнетущее состояние после выходки Феникса.

Очнувшись от раздумий, я отогнала мысли прочь и стала ждать, когда ванна полностью наполнится. Вода в ней пахла потрясающе.

Никсон повернулся ко мне, потирая шею, после чего развернул меня к себе спиной и расстегнул мою юбку. Она упала на пол.

Его руки мягко касались синяков на моих бедрах, пока он внимательно их рассматривал, потом снова развернул меня обратно к себе. Он несколько раз сглотнул и жестом указал на ванну.

— Я отвернусь, пока ты будешь залезать туда, и пены должно быть достаточно, чтобы прикрыть тебя.

— А если не достаточно?

— Тогда я буду притворяться, что ничего не вижу, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Я стянула с себя лифчик и трусы, быстро погрузившись в воду. Однако я не рассчитывала на то, что дно окажется настолько скользким, поэтому с воплем поскользнулась, но сильные руки успели поймать меня, и, конечно, задели мою грудь.

Никсон, как герой, продолжал стоять позади меня, пока я опиралась на него.

— Ты в порядке? — спросил он охрипшим голосом.

— Да, извини. Здесь скользко.

Он застонал и мягко высвободил меня из своей крепкой хватки, когда я медленно усаживалась.

Его взгляд был прикован исключительно к моим глазам, пока я полностью не погрузилась в пену.

— Чертова пена, — пробормотал он, садясь на стул рядом с ванной, и провел пальцами по своим волосам.

— Ты имеешь что-то против пены?

— Да. Имею, — Никсон указал на ванну. — Она практически целует каждую частичку твоего тела, а я сижу здесь и просто смотрю, — он мрачно засмеялся. — Все очень плохо.

—Из-за пены? — я старалась не засмеяться, но сейчас я чувствовала себя действительно хорошо после того ада, через который мне пришлось пройти.

— Да, из-за проклятой пены. Ты закончила? — он заерзал на стуле.

— Я только что залезла.

Никсон испустил проклятия и положил голову на ладони.

— Верно. Ну, не могла бы ты… просто… делать это быстрее?

— Я думала, ты хотел, чтобы я отдохнула? На меня же напали.

Он настолько быстро сдвинулся с места, что я дернулась от неожиданности. Через считанные секунды его руки погрузились в воду, он выхватил из моих рук мочалку и начал неторопливо мыть мне спину. Его кадык дергался каждый раз, когда он медленно сглатывал.

Ванна казалась чертовски обжигающей, и я до сих пор была не в состоянии отвести взгляд от его лица, пока он окунал мочалку в горячую воду, а затем нежно проходился ею по моей голой коже, смывая остатки мыла и всего того, что произошло час назад.

— Хорошие ощущения, — я закрыла глаза, когда его теплые руки пришли на смену мочалке и начали массировать мою шею и плечи.

— Просто, чтобы ты знала, — прохрипел он, продолжая размеренно мять мою плоть,— мне еще никогда в жизни не приходилось так много и усердно проявлять сдержанность.

— Это воспитывает характер, — пробормотала я, открывая глаза.

Руки Никсона замерли, и его взгляд устремился куда-то ниже моей груди.

Хочу напомнить, что пена, как правило, начинает растворяться, если вы находитесь в ванне слишком долго. Его пальцы крепко сжали мои руки, прежде чем он закрыл глаза и крепко сжал губы, глубоко вдыхая и выдыхая.

— Извини, — я передвинулась, пытаясь хоть как-то прикрыть себя оставшейся пеной, которая стремительно исчезала прямо на глазах.

Его глаза распахнулись.

— Не извиняйся, — Никсон медленно сглотнул. — Ты никогда не должна извиняться за то, что ты красивая… за то, что ты идеальная. Ты… — одной рукой он подхватил мой подбородок. — Изысканная.

Может быть, это так сказался весь стресс сегодняшнего дня, но я вовсе не чувствовала себя изысканной. Я чувствовала себя грязной, уродливой и использованной. В целом, я ощущала себя той шлюхой, которой меня прозвали благодаря Фениксу, почти сумевшему доказать, что это правда. Во всяком случае, я снова разрыдалась, на этот раз без малейшего стыда, смотря в глаза единственному человеку, который заставил меня почувствовать, что я для него целый мир , когда я была такой сломленной, избитой и потерянной.