Дар ледяного огня (СИ) - Майер Кристина

Вышел на воздух. Глаза сразу нашли единственную палатку, что меня интересовала. Дальше помню смутно – ноги сами понесли к ней. Откинув полог в сторону, потихоньку забрался в палатку, сел рядом с моей парой. Места, чтобы развернуться, совсем нет, а для моих габаритов тем более. Накрыл палатку пологом тишины – вдруг Тая проснется, испугается, поднимет весь лагерь на уши своим криком.

Сижу, смотрю на нее, а мой зверь как щенок радуется, ластится – она рядом. Ее аромат окутывает меня и успокаивает зверя. Так сладко спит, всю ночь бы любовался на то, как она сопит, обнимая подушку. Во сне моя принцесса такая нежная, открытая – так и хочется взять ее на руки, прижать к себе и не отпускать. Разбудить бы ее поцелуями, заставить гореть эти глаза страстью. Глядя на эти пухлые чувственные губы, мысли работают только в одном направлении. Этот рот создан для поцелуев и ласк, одним своим видом он заставляет меня терять голову.

Таяла во сне заулыбалась. Поймал себя на мысли, что тоже сижу и улыбаюсь. Стройная ножка высунулась из-под одеяла, почти полностью открываясь моим глазам. Как не прижаться к ней губами? Последние силы самодисциплины уходят на то, чтобы не развести их в стороны, и не припасть губами к источнику ее женственности, попробовать мою принцессу на вкус – эта мысль давно стала навязчивой идеей. Она поежилась во сне, словно почувствовала на себе мой обжигающий взгляд, закуталась сильнее, пряча свою ножку. Как хочется тебя сейчас согреть, принцесса. Ты бы горела в моих объятиях. Всю ночь я не давал бы тебе спать за те муки, что ты заставляешь меня переживать.

Надо уходить. Еще одна бессонная ночь мне обеспечена. Зачем я к ней ворвался?!

Быстрым шагом направляюсь в сторону ручья. Практически бегу, чтобы не сорваться и не вернуться. Отдаю себе отчет, что если вернусь, я реализую свои мечты.

Скинув быстро вещи, залез в ледяную воду. Облегчения мне это не приносило – я горел изнутри. Яйца поднялись и причиняли закономерную боль. Член не спешил опадать – стоял, словно каменный, совсем не чувствует холода. Да я его и сам не чувствую – весь будто в огне. Злюсь на себя, но опускаю руку на эрегированный орган и сжимаю кулак.

Делаю движения вверх вниз. Знаю, с какой силой нажимать, знаю, что доставит мне наслаждение. От одной мысли, что Таяла голая и лежит в моих объятиях, кончил.

Пролежав еще минут десять, вылез из воды, наконец-то почувствовав холод. Накинул на себя одежду, направился к своей палатке, запрещая себе даже смотреть в сторону той, кто рвет меня на части. Той, кто будоражит мою кровь.

Следующий день сюрпризов не принес. С утра всем раздали задания: мужчины должны были готовить костры из разных пород древесины, которые раскладывались в соответствии с созвездиями на небе, отображая их на земле. Провести ритуал - целая наука. Это же запомнить надо в какой костер, что класть. Где-то сложены ветки ели и дуба, а где-то клен и рябина. Возле алтаря костер из сосны, пихты и разнотравья. За раскладыванием костров наблюдал главный жрец и его помощники, что-то сверяя с картами и записями.

Женщины собирали душистые травы корзинами и раскладывали их внутри алтаря, тоже соблюдая определенную последовательность. На большом алтаре, который напоминал каменную чашу, также складывали костер из веток и трав. Вокруг стояли огромные каменные глыбы, напоминающие разных животных. Эти камни украшали цветами, а подножие обсыпали травами. Работы было много. Мои студенты так увлеклись, что бегали больше всех. Будут ночью спать, как убитые.

Пообедали – и снова за работу. Все шло по плану. Жрец остался проделанной работой доволен и отпустил нас раньше. Первыми умыться к ручью отправились женщины, после них – вспотевшие и успевшие задремать мужчины.

Ужин был сытный и вкусный, после тяжелого рабочего дня почти всех клонило в сон, мало кто остался на ночные посиделки у костра. Завтра предстоит сложный день, нужно закончить все приготовления, а ночью провести обряд – выспаться не помешает.

Эта ночь для меня ничем не отличалась. Долго ворочался, уснуть не получалось. Сдался и в конце концов направился к ее палатке. Просто посмотрю на нее и уйду, пусть и придется опять сидеть в холодном ручье. Это сильнее меня, не могу без нее. И так целый день практически не пересекались. Она всячески избегала меня – до сих пор обижается. Когда она такая спокойная, мне легче себя контролировать. Но мысли о том, что я ее обидел, причиняют почти физическую боль. Да пошло все к ящурам, просто посмотрю на нее и спать.

Она, как и в прошлую ночь, тихо спала, прижав к себе подушку. Губы чуть-чуть раскрыты, ровное дыхание доносилось до моего слуха. А мне без тебя не уснуть. Где справедливость, принцесса? Так захотелось разбудить ее и забыться в ней, но даже мой зверь зарычал от этой мысли. Я и сам понимаю, что ей нужно отдохнуть: она сегодня устала. Не могу оторвать взгляд от ее приоткрытых губ, захотелось прижаться к ним хоть на миг, испить их сладость, сорвать с них хоть один тихий стон, поймать ее дыхание…

Моя. Каждая клеточка этого тела, этой души принадлежит мне. Пусть она об этом еще не знает, но она моя.

Не смог удержаться. Ее губы так и манят прижаться к ним, испить ее дыхание. Она так крепко спит, что ничего и не заметит. Опускаюсь возле нее и нежно касаюсь ее губ.

Спит, не реагирует. Где-то глубоко внутри это задевает – так хочется почувствовать ее отклик. Губами аккуратно зажимаю ее нижнюю губу и тяну в себя, обвожу языком зубки, ласкаю уста. Меня словно молния шарахнула: я хочу ее всю. Этих крох так мало.

Пусть спит и не отвечает. Углубляю поцелуй. Хочу испить ее всю. Руками сжимаю дно палатки вместе с землей – только бы не тянуть к ней руки. Один поцелуй – и я уйду, даю себе обещание. Но как этого мало. Не могу оторваться от моей девочки. А когда она отвечает, пусть и неосознанно, перестаю себя сдерживать.

Сознание мутнеет, она своими невинными ласками выворачивает мне душу. Какая же ты сладкая. У моей пары экзотический неповторимый, всю жизнь вкушал бы ее. Язык мой по-хозяйски ворвался к ней в рот. Ее тихие стоны, заставляют моего зверя рваться наружу. Убираю одеяло, руки сжимаю изо всех сил, так хочется ласкать это тело, еще минута и меня никто не остановит, отрываюсь от самой вкусной девочки во вселенной, срываюсь и несусь в знакомом направлении, пока не пересек точку невозврата…

День похож на предыдущий: утром завтрак, затем продолжаем подготовку к обряду. Мужчины занимаются кострами, женщины – травами и цветами. К обеду почти все готово. Последние штрихи доделываем после того как, поели. Некоторые отправляются спать – впереди бессонная ночь. Оборотни устроили игры, скорее напоминающие коллективные бои. Мм захотелось повеселиться, а мои студенты отправились отдохнуть к ручью. Я бы предпочел, чтобы они вздремнули: ночь будет длинной.

Стараюсь держаться от Таялы на расстоянии. Не стоит давать повод для сплетен, а я могу его предоставить – рядом с ней я себя не узнаю.

Таяла.

Лес был разделен на зоны: в которые нельзя было ступать, в которых можно собирать травы и ветки и в которых можно было уединиться для личных нужд. Здесь, правда, тоже было разделение: слева от алтаря участок леса принадлежал мужчинам, справа – женщинам. То еще удовольствие – отдыхать на природе. Если честно, все замечательно, кроме холодных ночей и туалета на свежем воздухе. Мне даже умываться в ледяной воде нравилось, а вот красться с лопатой в сторону леса, чтобы справить естественные потребности, – это издевательство. Можно сразу всем сказать, зачем туда иду. Может, я себя, конечно, и накручиваю, но сразу кажется, что все за тобой наблюдают и посмеиваются. Кто вообще придумал этот маразм? Поэтому приходилось терпеть до ночи, чтобы не позориться. Так поступали все молодые девушки в лагере. Мы же принцессы, а принцессы только писают – и то духами. Все остальное не про нас. В первый же день, как только стемнело, мы спрятали одну возле леса, на неприметном месте, теперь если мы и ходили в свою часть леса, то без орудия труда, как истинные принцессы.