Взорванная тишина (сборник) - Виктор Дьяков

– Подожди Сергеич… я узнаю, клянусь тебе, намётки уже есть, ещё пару недель подожди.

– Ладно, так и быть… подожду, – Сиротин пытливо всматривался в лицо Константина. – А я вот, помнишь говорил, за клюквой собираюсь… Завтра хочу сходить. Не подскажешь куда лучше… так чтобы ведро с одного разу набрать? Рядом-то тут, наверное, уже всё обобрали?

– Что?… Конечно подскажу, о чём разговор. Я ведь все места знаю, с детства все болота облазил. Сейчас лучше всего на лепёхинские болота идти. Туда даже местные редко ходят. А клюквы там этот год прорва, не ведро, два соберёшь.

– Да ну… лепёхинские говоришь, где это?

– А вот… Дай бумагу и ручку, я тебе нарисую, как туда пройти.

Константин стал увлечённо рисовать маршрут пути к клюквенному «эльдорадо». Он сидел за столом, а Сиротин стоял сзади и усмехаясь губами следил как сосед вычерчивает путь…

– А это что? – он указал на овальные обозначения на плане.

– Это озёра… тут топко кругом. Ты с тропинки не сходи и вот тут, – Константин ткнул ручкой в промежуток между овалами, – бугор, тут самая клюква и есть.

«Меня, наверное, в эти самые озёра и порешили сбросить… трясина засосёт и всё…» – размышлял про себя Сиротин.

– Далековато, километра четыре, зато с клюквой будешь, – Константин протянул листок.

– Спасибо Костя… Ну что ж, прямо завтра с утра и схожу по твоему маршруту… Так, значит сначала вдоль ЛЭП, километра полтора, потом резко вправо…

Константин, не видя что Сиротин наблюдает за ним из-за занавесок своего окна, вышел от сеседа и не заходя к себе пошёл к центру села, где располагались магазины и административные учреждения. Там он зашёл в магазин, где работала его любовница, поговорил, вышел. Издали увидел дочь в окружении подруг, идущую из школы. Она выделялась, как цесарка выделяется на фоне простых куриц: выше, крупнее, красивее, лучше, ярче одета. Да и держалась Настя свободнее, раскованнее, громко разговаривала, смеялась. Константин не захотел сейчас встречаться с дочерью, он быстро вернулся в магазин, дождался когда щебечущая девичья стайка пройдёт мимо.

В неприглядный дом братьев проскользнул тихо, когда рядом никого не было. Он опасался что их не окажется дома… Они были на месте.

– Приехал, – с порога, возбуждённо сообщил Константин.

– Кто приехал? – не понял Венька стоящий у газовой плиты и варивший что-то вонючее.

– Кто-кто, дед пихто… Сосед… – огрызнулся Константин.

– Ну и что? – лениво спросил Васька. Он сидел на стуле и клеил прохудившиеся резиновые сапоги.

– Он завтра с утра на клюкву пойдёт… на лепёхинские болота.

– Иш ты… далёооко, – протянул Васька, не отрываясь от своего дела. – А ты почём знаешь?

– Он у меня сам спрашивал, где клюквы больше. Я ему и посоветовал и нарисовал как пройти… к самым озёрам.

– Понятно… хорошее место… Недаром я сапоги начал клеить, как чуял, – удовлетворённо заключил Васька… – Венька, прыгай на мотоцикл и мухой лети за Черепом и Сурком.

– Что… прямо сейчас? – младший брат растерянно вертел в руке поварёшку.

– А когда… Чтобы к ночи здесь были… У нас переночуют… с утра на «дело» идём. Не слышал что-ли?

– Может не надо? – скуляще пытался противиться Венька.

– Объясни ты ему… я уже не могу… терпежу нет с ним разговаривать! – обратился Васька к Константину, с раздражением бросая сапог на пол…

Сиротин тем временем сходил в лес и провёл контрольную пристрелку. Потом там же побегал, по пересечёнке, меж деревьями, рывками метров по сто, осторожно, чтобы нечаянно не выхлестнуть глаза ветками. Тренировки в парке не прошли даром – он легко без задышки выдерживал ускорения. Таким образом, он был полностью готов к завтрашнему походу «за клюквой». Единственно чего он сейчас опасался, что по его следу пойдут не все четверо прошлогодних налётчиков и разом с последним, оставшимся у него на этом свете, долгом не покончить…

В семь утра Сиротин с ведром в руках и рюкзаком за плечами вышел из дома в ранний туман. Он не спешил, чтобы преследователи случайно не потеряли его в условиях плохой видимости. Слежку он засёк едва туман начал рассеиваться, где-то на втором километре пути. Сиротин в разговоре с Константином намеренно соврал, что не знает дороги. Он ходил как-то на лепёхинские болота, к этим озёрам, правда не за ягодами, а на охоту с одним из местных сторожилов. Тот старик умер три года назад…

Преследователи не очень-то маскировались, а Сиротин делал вид, что не замечает идущих за ним следом, на расстоянии пятидесяти-шестидесяти метров… Их было четверо… четверо мужиков. Сердце Сиротина обволокла спокойная радость. Они были без ружья, по всему, уверены, что справятся с ним без лишнего шума. Четверо против одного – они не сомневались в успехе «предприятия», тем более в «надёжности» озёр, где вместо дна бездонная трясина.

Лох… Так называли меж собой преследователи соседа Константина. Так вот Лох спокойно шествовал к болотам, где отродясь ни ягод, ни грибов не рождалось, и по данной причине там никого не должно было быть, разве что случайные охотники. Венька нервничал, а Череп с Сурком торопились, хотели напасть на Лоха как можно скорее, а не тащиться за ним до озёр – они не догадались одеть сапоги, и сильно от этого страдали. Васька зло и решительно пресёк их «самодеятельность» – в лесу сложно «с концами» спрятать труп…

Они неожиданно потеряли Лоха из виду, когда почти дошли да «места», когда лес сменило болотистое редколесье, уже вблизи озёр. Преследователи почти побежали вперёд, проскочили озёра… Лох словно сквозь землю провалился…

Сиротин сделал резкое ускорение на границе леса и болот. Он легко оторвался от преследователей, хоть те и были лет на двадцать моложе. Возле озёр Сиротин залёг в высокой осоке, чуть в стороне от тропы. Он знал это место, здесь они прятались с покойным сторожилом, выслеживая прилетавших на озёра уток. Преследователи, взмыленные, матерясь и вертя во все стороны головами, пробежали мимо. Он вынул из рюкзака пистолет, передёрнул затвор, поставил на предохранитель и вышел на тропу, отрезая им путь назад. Отходить от озёр не имело смысла – они ему нужны были для того же, для чего и преследователям, охотникам ставшими дичью.

Сиротин занял позицию за корневищем поваленного бурей дерева и стал ждать, когда преследователи повернут назад, сообразив, что впереди его нет. Он лишь колебался в способе исполнения «приговора»: не мудрствуя перестрелять всех из засады… или, встав на тропе в позу кинематографического мстителя, сначала сказать этим гадам, за что он лишает их жизни. Подмывало, конечно, «толкнуть» речь, но он, в конце концов, предпочёл надёжность исполнения задуманного пафосному ритуалу…

Преследователи возвращались громко ругаясь:

– Сука… куда же он срыгнул… может в озеро свалился!? За клюквой полез и того?!.. Да какая здесь к чёрту клюква!..

Впереди шел, с трудом переводя дыхание, неопрятный человек в кепке, под которой угадывался абсолютно голый череп. Сиротин перевёл «флажок» предохранителя вниз. Ему не надо было возбуждать себя мыслями, что вот наконец он сможет рассчитаться с теми кто убил его Олю… которую он считал для себя божьим даром, величайшей наградой в жизни… Обо всём этом он уже столько передумал, перестрадал… Он взял «на мушку» лысую голову первого. Но тот двигался слишком быстро, к тому же постоянно поднимал руки, отодвигая мешающие ему ветки. Сиротин перевёл прицел на туловище, чтобы попасть наверняка…

Впередиидущий словно налетел на невидимое препятствие, вскрикнул и схватившись за грудь стал падать назад.

– Череп ты чего!?… – закричал идущий следом и подбежал к упавшему.

Лежащий в ответ только хрипел, пытаясь разорвать рубашку на груди. Сиротин воспользовался моментом, когда второй наклонился к упавшему и застыл неподвижной мишенью. Дистанция была всего метров десять, и он без труда попал точно в голову. Второй беззвучно, даже без стонов повалился на лысого – он был убит наповал.

– Вот он сука! – идущий третьим коренастый крепыш увидел высунувшегося из засады Сиротина. – Что делает… у него же шпалер с глухарём!

Скрываться больше не было смысла и Сиротин вышел из засады на тропу. Его решительный вид, да ещё с устрашающе длинным из-за набалдашника глушителя пистолетом, произвёл ошеломляющее впечатление на четвёртого, худого и длинного, идущего сзади. Он вдруг дико завизжал и повернувшись побежал прочь, тяжело шлёпая резиновыми сапогами, казавшимися огромными на его тонких ногах…

– Ну, сучара погоди… счас! – коренастый выхватил на мгновение блеснувшую короткой молнией финку и бросился на врага…

Он успел лишь обогнуть загромождавшие тропу лежащие тела, из которых нижнее продолжало хрипеть. Сиротин почти не целясь выстрелил ему в живут. Коренастый перегнулся пополам, сделав по инерции ещё два шага головой вперёд… В эту голову Сиротин стрелял уже в упор с расстояния не более двух-трёх шагов… Добивать, если кто ещё и дышал было некогда, Сиротин побежал за четвёртым. Он настиг его минут через пять-семь. На бегу целится было трудно… первая пуля прошла мимо, зато вторая угодив в тощую ягодицу, заставила Длинного взвыть и повалится на тропу. Так он и лежал… на боку, схватившись рукой за кровоточащие сзади брюки…