Величья нашего заря. Том 1. Мы чужды ложного стыда! - Василий Звягинцев

Первый хозяин оригинала этого кабинета, адмирал Григорович, любил такую вот смесь ампира, барокко и модерна. А Воронцов ничего менять не стал, только подкорректировал кое-что под себя. И погода снаружи была такая же, как в день его первого сюда прихода. Странно было бы Дмитрию видеть всё это в лучах яркого тропического солнца. А вот так – многослойные серо-сизые тучи, то и дело проливающиеся холодным серым дождём, свинцовая, даже на вид холодная вода неспокойного океана, пустынный каменистый пляж… Посвист свежеющего ветра в каминной трубе. В самый раз.

– Не всё же мне на главной базе отсиживаться, решения по чужим рапортам на глобусе принимать. Надо и самому иногда командирскую рекогносцировку проводить, заодно и с настроением войск лично познакомиться. А то ведь «гладко было на бумаге…», – ответил Воронцов опять же на неуловимой грани между серьёзностью и иронией.

– Если не трудно, – посмотрел он на Секонда, – разожги камин. Там всё приготовлено, только спичку поднести. Уютнее будет…

Выдвинул правый верхний ящик стола, достал оттуда коробку сигар.

– Угощайтесь. Настоящие, прямо из тысяча девятьсот шестого года. Сейчас таких не бывает уже. Любил их высокопревосходительство хорошими сигарами побаловаться, приличный запас всегда при себе держал. Ну, ко мне и перешло по наследству. Я их специально отсюда не забираю – когда в Замке оказываюсь, тогда и балую себя. Твой наставник их тоже весьма уважает… – сообщил он Фёсту, вспомнив, как они с Шульгины дымили тут за обстоятельной беседой.

С веселым треском хорошо высушенной (тоже с 1906 года?) бересты начал разгораться камин.

– Ты там только вьюшку не трогай, она как раз под здешние ветры отрегулирована, – предупредил Воронцов Секонда. – Ну, садитесь, поговорим. По пути там из погребца, – указал он на приличных размеров сундучок из дорогих пород дерева, инкрустированный то ли слоновой, то ли моржовой костью, тоже на флотские сюжеты, – чего-нибудь на стол прихвати. Покойный адмирал всё больше херес и марсалу предпочитал. Ну и вы продегустируете, тоже вполне экологичные продукты, и исключительно от «эксклюзивного поставщика».

В погребце, то есть специальном дорожном вместилище именно для напитков и необходимых приборов, оказался и набор серебряных стопок и чарок, по шесть штук примерно сто– и двухсотграммовых. Как эти дозировки именовались по-старорусски, Секонд не помнил.

– Таким вот образом, парни, – сказал Воронцов, отпив треть чарки хереса, ароматного, выдержанного, не меньше чем двадцатиградусного. – Неплохо предки жили, согласны?

Близнецы дружно кивнули. Такое вино именно для хорошего, долгого разговора и предназначено и под определённую погоду, у горящего камина – здесь Дмитрий Сергеевич безусловно прав.

– Значит, сначала о Катранджи. Это у Сильвии экспромт – отменить его вояж за оружием в Югороссию, или она с вами советовалась?

– Экспромт чистой воды. Она на совещании в присутствии Императора мне его как готовое решение выдала. Я возразить попробовал, хотя бы в чисто техническом смысле, но она сказала, что все оргвопросы берёт на себя… – ответил Секонд, поскольку операция с Ибрагимом проходила по его ведомству.

– Ну, если это пока не непонятный нам замысел, то просто ошибка. И не одна. Мы их вовремя и деликатно исправим. А в чём главная из них – догадались? Ну, вот ты, академик, – обратился он непосредственно к Ляхову-второму, – наверняка ведь по военно-экономической статистике двенадцать баллов получил. Что скажешь?

Тот сосредоточился, даже по-школьному наморщил лоб. Воронцов дал ему явную подсказку, а он не мог сообразить, к чему именно она относится.

«Военная экономика, военная экономика… При чём она тут? Оружие ведь Катранджи получает за очень хорошие деньги, и не только деньгами будет расплачиваться. Самой России и Югороссии тем более оно практически ничего не стоит. За исключением накладных расходов. По любому параметру рентабельность – тысячи процентов. Где же тут подвох? А Фёст, кажется, уже догадался, вон, едва с языка рвущееся слово сдерживает… Ну, ему проще – они с Воронцовым современники. Наверняка прецедент вспомнил, какого и Сильвия не учла… Что же это у меня мысленный запор какой-то?»

– Ну ладно, хватит терзаться, – сжалился Воронцов над полковником-генштабистом. – Не бери в голову, с такой проблемой вам действительно сталкиваться, может, и не приходилось. Ты просто вечером спроси у леди Спенсер, наедине и как бы между прочим – что она о ленд-лизе помнит и в чём там была главная проблема.

Секонд хлопнул себя ладонью по лбу от досады.

– Нет, ну действительно, как я не сообразил! При чём тут имперские склады, полные оружия? А как его транспортировать в условиях войны до нужного места?

– Вот именно. Мы хоть миллион стволов со складов в европейской России отпустим, а бойцы, их ждущие, от Касабланки до Калькутты рассредоточены, и все коммуникации под вражеским контролем. Значит, раз согласны, что ваш вариант неприемлем, для Ибрагима всё оставляем по-прежнему, а транспортную проблему я беру на себя. Разберёмся – не впервой. Возражения есть? Возражений нет, – кивнул он, очень похоже сымитировав красноармейца Сухова. – Переходим ко второму вопросу. Дело в том, что Дайяна произвела в своей школе досрочный выпуск. Как бы прапорщиков военного времени. А это значит, что в ближайшее время в ваше распоряжение могут быть представлены сотня с лишним специалистов обоего пола известного вам уровня. Пока что они проходят заключительную шлифовку на «Валгалле». Какие соображения? В смысле – кто именно согласен взять их в своё подчинение? То есть – под какую реальность их затачивать?

После непродолжительных споров сошлись на том, что основная часть пополнения будет направлена всё же в распоряжение Секонда. У него есть уже действующая и хорошо отлаженная структура «Печенегов». Просто один нынешний девичий взвод в новую полноценную роту нужно будет развернуть. Целиком из «валькирий». Ротной хоть Вельяминову поставить, чин позволяет, личные качества – тем более. И все барышни её помнят, рады будут под началом воскресшей подружки служить. Немногочисленных парней сразу возьмёт себе Фёст, подготовить по собственной программе, оформив их пока как личных адъютантов. Многовато, конечно, по его должности, но вопросов задавать всё равно никто не осмелится, особенно если все разом свитой за ним ходить не будут.

– Да о чём тут говорить, всего семнадцать человек. Якобы прикомандированные с той стороны подпоручики, выпускники Тобольского или Уссурийского егерских училищ. Кому какое дело? Вы меня сегодня же на пароход отправьте, я сразу и займусь, – загорелся он, получив возможность, в свою очередь, почувствовать себя на месте Шульгина, обретя внезапно столько «послушников».