Психология сказки. Толкование волшебных сказок - Мария-Луиза Франц

Шаггитоп, не в пример ей, способна перехитрить троллей и помочь своей сестре избавиться от ее плачевного состояния, и объясняется это тем, что она с троллями, до известной степени, одной породы. Подобно тому как Снати-Снати гораздо лучше Ринга знал, что нужно сделать, чтобы одолеть великанов, так и Шаггитоп оказывается искуснее троллей.

После того как Шаггитоп спасает свою сестру, рассказ получает неожиданный поворот: вместо того чтобы плыть домой, сестры продолжают свое путешествие и прибывают в чужое королевство, при этом ничего не говорится о присутствии там каких-либо женщин, а только о короле-вдовце и его сыне. Поскольку первый королевский двор был представлен несколькими женщинами и бесплодным королем, то во втором королевстве мы обнаруживаем элементы, компенсирующие недостававшее в первом случае. Эти две сферы подобны двум взаимно уравновешивающим друг друга частям психики; незавершенные в отдельности, они образуют целостность только соединенные вместе. Поэтому нет ничего удивительного в том, что когда король предлагает прекрасной принцессе свою руку, то Шаггитоп вынуждена требовать руку принца. Двойная свадьба приводит к образованию того, что Юнг называет брачной четверицей – квадратным символом Самости. (См. К. Г. Юнг, «Психология переноса» в «Практике психотерапии», С. W. 16.)

Шаггитоп спасена не только благодаря тому, что содействует бракосочетанию сестры (что еще раз заставляет вспомнить Снати-Снати), но и с помощью ряда вопросов, которые она просит принца задать ей. Это напоминает легенду о Парсифале, в которой герой поначалу не в состоянии задать спасительный вопрос, поскольку сознание его еще чересчур незрело для того, чтобы почувствовать то, что бесшумно растет и тянется к свету в его собственном бессознательном. Шаггитоп выполняет функцию решительных, динамичного посредника в бессознательном, понуждающего сознание осознать то, что стремится быть осознанным. Здесь мы имеем прекрасный пример того, как сама природа бессознательного пытается подтолкнуть человека к достижению нового, более высокого уровня сознания. Этот импульс имеет свою отправную точку в своем первоисточнике – в тени, но сначала постепенно, а затем полностью очеловечивается.

Общая структура этой волшебной сказки интересна тем, какое место в ней занимают четверичные системы. Мы имеем две группы из четырех лиц. Сперва это – король и королева, их приемная дочь и ее бедная сверстница, отношения между которыми далеки от гармонии.

Оказавшееся полезным вмешательство старой нищенки приводит к тому, что появляется вторая пара девочек – Шаггитоп и прекрасная принцесса, которые занимают место первой пары детей. Вторжение троллей, нарушающее спокойствие в доме, указывает на то, что эта новая четверица носит еще весьма искусственный характер и слишком обособлена по отношению к глубинной жизни бессознательного. Когда принцесса и Шаггитоп выходят замуж за короля и его сына, они совместно образуют новую четверицу. В этой новой группе можно видеть образцовую репрезентацию Самости – аналогично группе из четырех персон в финале «Принца Ринга». И вновь – сказка начинается с символа Самости и достигает своей кульминации с его же появлением, репрезентируя, таким образом, неизменно повторяющиеся процессы в подобного рода ядерных образованиях коллективной психики.

Анимус, по-видимому, не столь часто встречается в литературе, как анима, однако в фольклоре мы находим очень впечатляющие отражения этого архетипа. Кроме того, волшебные сказки предлагают нам модели, показывающие, какие отношения связывают женщину с этой внутренней фигурой – в противоположность способу обращения с анимой мужчины. Дело в данном случае не сводится к простой инверсии. Каждая ступень в осознании анимуса качественно отличается от аналогичной ступени в осознании анимы. Хорошим примером этого является следующая сказка.

У одного короля дочь – очень красивая, но такая гордая и надменная и такая любительница насмехаться над людьми, что отказывала всем своим женихам одному за другим. В каждом из них она находила какой-нибудь смешной недостаток. Одному из своих женихов, у которого был слегка заостренный подбородок, она в насмешку дала прозвище Дроздобород, и того прозвали с тех пор Королъ-Дроздобород. В конце концов старый король, выведенный из себя таким поведением дочери, дал клятву, что отдаст ее за первого же нищего, который появится у дворца. И вскоре, когда под окнами зазвучала скрипка нищего музыканта, которая привлекла внимание короля, он осуществил свою угрозу, отдав скрипачу в жены свою дочь (в одном из вариантов для привлечения внимания используется золоченая прялка).

Принцесса становится женой нищего скрипача, но она не способна вести домашнее хозяйство, и муле недоволен ею. Он заставляет ее стряпать, затем плести корзины и прясть пряжу, но ни с одной работой она не может справиться. Наконец, он поручает ей торговать глиняной посудой на рынке. Но однажды пьяный гусар разбивает ее посуду, во весь опор проскакав на своем коне. Дома муж бранит ее за понесенные убытки и говорит, что она не годится ни для какой приличной работы, поэтому придется отправить ее в соседний королевский замок в качестве посудомойки.

Однажды ночью бедная женщина узнает, что в замке будет бал по случаю женитьбы принца. Она украдкой поднимается наверх, чтобы посмотреть сквозь неплотно прикрытые двери на танцы. Слуги бросают ей объедки, и она собирает их в свои карманы, чтобы отнести домой. И вот, когда она с грустью смотрит из-за спин слуг на танцующие пары, к ней неожиданно приближается принц, хозяин замка, и приглашает на танец. Покраснев от смущения, бедняжка отказывается и пытается выскользнуть из зала, но в это время, к полному ее стыду, объедки начинают сыпаться из ее карманов. Принц, однако, догоняет ее и признается, что он и есть тот самый Король-Дроздооород, над которым она когда-то так безжалостно посмеялась, а кроме того, еще и ее нищий муж-музыкант, за которого он себя выдавал после ее отказа, а также и гусар, перебивший ее горшки, и что весь этот маскарад он затеял для того, чтобы сломить ее гордость и наказать за высокомерие. (Grimm's Fai/y Tales, Routledge, 1948, London, 244.)

Имя «Дроздобород» (Trushbeard) имеет структурное сходство с «Синей Бородой» (Bluebeard), однако Синяя Борода – убийца, и ничего более; он не способен преобразить своих жен, равно как не способен и сам преобразиться. Он воплощает вызывающие сходство со смертью, свирепые аспекты анимуса в его наиболее дьявольской форме; от него можно лишь бежать. С анимусом в таком обличье мы часто встречаемся в мифологии. (См. так же. «Чудо-птица» и «Разбойник-жених»).

Это обстоятельство выдвигает важное различие между анимой и анимусом. Мужчина в своем первобытном качестве – охотника и воина – приучен убивать, и анимус, обладая мужской природой, как бы разделяет с ним эту предрасположенность. Напротив того предназначение женщины заключается в служении жизни, и, действительно, анима вовлекает мужчину в жизнь. Другая характерная черта анимы, а именно ее всецело смертоносный аспект, в сказках проявляется не часто; скорее можно говорить о том, что анима представляет для мужчины архетип жизни.

Анимус в его негативной форме образует, по-видимому, противоположность такой установке. Он уводит женщину от жизни и таким образом «убивает» для нее жизнь. Он имеет отношение к царству духов и стране смерти. Иногда анимус может прямо выступать как персонификация смерти, например, во французской сказке из собрания Дидериха (Diederich) под названием «Жена Смерти», содержание которой излагается ниже (Franzosische Volks-marchen, S 141).

Некая женщина отказывает всем своим поклонникам, но принимает предложение Смерти, когда тот появляется. Пока муле отсутствует по своим делам, она одна Живет в его замке. Брат этой женщины приезжает к ней в гости, чтобы посмотреть на сады Смерти, и они вдвоем совершают по ним прогулку. После этого брат решает освободить сестру, вернув ее снова к жизни, и тут она обнаруживает, что, пока она отсутствовала, прошло пять тысяч лет.

В цыганской сказке с таким же названием рассказывается приблизительно следующее:

Как-то вечером у дверей уединенно стоящей хижины, где живет одинокая бедная девушка, появляется незнакомый путник с просьбой о ночлеге. В течение нескольких дней он получает у девушки кров и пищу и, в конце концов, влюбляется в нее. Они женятся, а вскоре она видит сон, в котором ее муж является перед ней весь белый и холодный, из чего явствует что он – Король Мертвых. Вскоре после этого муж вынужден на время расстаться с ней, чтобы вернуться к своему скорбному занятию. Когда же наконец он открывает жене, что он действительно, не кто иной, как Смерть, та умирает от удара, пораженная ужасом. (Zigeunermarchen, S. 117).

Благодаря анимусу у нас часто возникает ощущение отделенности от жизни. Мы чувствуем себя измученными и не способными жить дальше. В этом проявляется пагубная сторона влияния анимуса на женщину. Он перекрывает каналы, связывающие ее с жизнью.