Угнетатель #5. Всадник с головой - Юрий Ра

— Говори да не заговаривайся, Алонсо! Упускают добычу, на которую охотятся, а я жизнь свою защищал. И если бы делал это чуть менее старательно, то не сидел бы сейчас тут, а вы бы ничего не узнали про эту гниль. — Вик не дал слабину, не принял на себя словечко «упустил». — Как староста именно ты УПУСТИЛ такой расклад. Погнался за прибылью, а реакцию партнеров по делу не просчитал.

Да уж, а так здорово всё выглядело, когда Вику рассказывали про партнерство и кооперацию всех живущих в этой локации Нового мира, а оно вон как оказалось. Как везде, люди видят свои ближние перспективы и предпочитают шкурный интерес выгодам всего человечества. Кстати, еще неизвестно, кто большей шкурой в этой ситуации оказался. Виктору пришло в голову, что все три стороны конфликта, если брать и горнознатцев, ведут дела с мыслью исключительно о своих интересах. Просто так вышло, что городские первыми пролили кровь в борьбе за экономические интересы. А там кто знает, какие тайны скрывает степь. Не факт, что это первая стычка переселенцев между собой. Это, если не брать в расчет откровенных бандитов, которые тоже где-то живут, с кем-то коммуницируют. Небось не на острове.

Карта, такой ценой составленная и доставленная в поселок, поначалу старосте не понравилась. Пришлось учить читать незнакомые топографические значки и его, и Мигеля. Мало того, Вик нарисовал на большой доске угольком из печи кусок всем знакомой местности рядом с поселком. По памяти обозначил все ландшафтные ориентиры, рассказал по ходу составления схемы, что и по каким правилам он изображает.

Наглядный урок впечатлил хроноаборигенов, уже знакомый кусок местности они могли сравнивать с «картой», так что в процессе родилось понимание того, что изображено на той карте, ради которой они посылали экспедицию. Жалко только, что отрисован не весь маршрут, чуть больше половины смогли проехать следопыты.

— Что тут думать, надо снова посылать вас. Тем более, что у Уонда вас теперь перехватить некем. Да и никому мы в этот раз ничего не скажем.

— Это да, языки у народа длинные. Пока всем расскажешь, что нельзя говорить, кому и почему, вся равнина будет в курсе. Да. Мигель? — Вик без улыбки посмотрел на товарища.

— Да. И нет. — Мигель поморщился, словно у него зуб заболел. Кто поедет во второй раз? Понятно, что ты. А с тобой кто? Нас всего двое осталось.

— Да справимся как-нибудь, не волнуйся. Или боишься жену одну оставляь надолго? — Подколол староста разведчика и заодно снял напряженность в беседе. — А не переживай, все сейчас на новых невест смотрят, твоя уже никому не интересна, примелькалась, считай, что тоже местная.

Забавно как, подумалось Виктору, они всерьез считают местными себя, а коренных обитателей этих мест, недавно приехавших к ним по договору с индейцами, трех дикарок они считают пришлыми. Вот что значит, вливаться в сложившийся коллектив! Это ему еще повезло тогда, одно слово, Счастливчик. Могли и не принять до себя, слонялся бы один по степи до первого краснокожего племени. А племя могло бы его принять? К чему такие мысли вообще⁈ — Вик оборвал себя и вернулся к беседе.

Самое смешное, впрочем, смеяться никто не стал, что по итогу совещания, в которое перерос доклад, было решено отправить с Виком не только Мигеля, но и его жену-дикарку. Неопытный человек бы не понял причин, а бывалый следопыт и воин Счастливчик оценил замысел: теперь в их экспедиции будет кому заниматься бытом. Разбивка лагеря, уход за лошадями, приготовление еды — это те операции, которые не только отнимают много времени в походе. Они еще и силы тянут из путешественника, забирают время на сон. А с учетом необходимости дежурить в ночное время, на отдых остаётся совсем уж мало. А так минимум час сна каждому добавится.

Мнение самой Луны, жены Мигеля, никто не спрашивал, и так понятно — она с радостью поедет вместе с мужем. Кочевать по пустоши ей привычно, с этим никаких проблем. А насчет личной привязанности, этому у дикарей можно поучиться. Род мужа, его племя — твоё племя. Племя, вырастившее тебя, но отдавшее замуж чужим — чужое племя. Вся жизнь молодой жены, её благополучие, дети и бессмертие — они теперь тут, в новой семье, духи их предков теперь оберегают молодую женщину. Так чего же вспоминать о том, что прошло! А если сравнивать с уровнем жизни, качеством и разнообразием одежд, количеством еды — дикарки в поселках белолицых прямо в сказку попадают. Так что даже следа мысли, что она в поездке может предать, не возникало.

Насчет информационной составляющей: староста всё-таки провел в поселке краткую политинформацию. Он рассказал, что на следопытов, производивших разведку местности в окрестностях (без уточнения, что это были за окрестности), напали бандиты. Разведчикам удалось отбиться, вернее перебить часть разбойников, но Лео в бою погиб. Привезти его Счастливчик не смог, потому как сам опасался повторного нападения. Потому и похоронил по всем правилам в пустоши, пустошь дом следопыта. Сочинять, что нападавшие были из дикарей, староста посчитал бесполезным. Куча народу видела трофейных коней, там всё буквально кричало о том, что лошади из-под белых. Нет, какой-нибудь продвинутый дикарь в статусе вождя мог ездить на крупном коне-полукровке, даже сбрую и седло мог бы в принципе использовать как у цивилизованных людей. Но чтобы вся масса приведенных лошадей была под такими сёдлами — это сказки! А снимать в пути седла со своего табуна у Вика просто не было сил. Спины животных жалко, но себя еще жальче.

Кузнец пытался что-то вякнуть в смысле, что Счастливчик сбежал и бросил друга, но его грубо заткнули. И не такой это человек, все знают, каков он в бою. И трофеи сами за себя говорят — не бежал из боя, а прогнал напавших. Вообще, по мнению Виктора, кузнец в их поселке подкачал. И даже не статями, обычный крепкий мужчина, как все, но не грудь наковальней, не руки-бревна. Сама основа была хлипковата, душа кузнеца была какой-то слабенькой, обиженной на всю жизнь. От того и с железом у него не получалось полного контакта.

А еще зависть имела место. Как это, не-пойми откуда нарисовался заморыш. А уже уважение такое. Речи человеческой не понимал, а гляди ты, маг! Никому не обидно, а Стиву Жеребцу чуть не до слез. И ведь принял как родного, всему научил, что знал, даже тайный секрет поверхностной