Змеиный Зуб - Ирина Сергеевна Орлова

Половицы загудели, придавленные бронированным сапогом генерала. Из-за распахнувшейся двери Валь видела его наплеч, изображающий широкую пасть смертельной змеи. А кольцо самой змеи лежало чуть выше, ближе к шее, под шлемом, который он никогда не снимал.

У неё было всего одно мгновение. Мгновение, когда Оди смотрел на Эпонею, а Эпонея остолбенела, боясь доверить ему свою белую ручку.

И правильно.

Валь выскользнула из своего укрытия и протянула руку прямо к голове Оди. Даже без характерного «кс-с-с» Вдовичка впилась генералу в открытый участок шеи. Тот сдавленно зашипел и согнулся пополам, а Валь уже бросила ксакалу прямо ему на загривок. Смертельная змея взвилась, готовая защищать своего хозяина, но не поспевала за градом укусов Вдовички. Её молниеносные удары зубов вонзались в плоть один за одним, и каждый вызывал судорогу. Снова и снова Оди дёргало, он едва сумел обернуться к Вальпурге. Глаза его помутнели от боли, рот раскрылся в беззвучном крике, все мышцы его свело, его скрутило в жуткой позе, и он с пугающей плавностью опустился на колени, а затем упал набок.

Его песочная змея нападала на Вдовичку в ответ, а та уворачивалась, быстрая как никогда, и то и дело продолжала впиваться в генерала. В природе змея никого не удостоит такой дозой яда, но ксакала на то и ксакала: она знает, что делает, она чувствует страх хозяина, его гнев и его приказ.

Эпонея подавила визг, он застрял у неё в горле. Безмолвный ужас кричал через её широко распахнутые глаза. Она вздрагивала вместе с Оди, вместе с каждым новым укусом. Но Валь не позволила себе оцепенеть от собственного деяния.

Единственно правильного? Самозащиты? Или умышленного убийства?

Она не знала и не могла знать.

Она кинулась к Эпонее и оттащила её вглубь комнаты. Она не хотела об этом думать, но Вдовичка могла и проиграть. Руки её сами заходили по корсету Эпонеи, и она приказала:

– Снимай кринолин! Снимай сейчас же!

– Зачем? Зачем? – залепетала Эпонея. Конечно, она имела в виду генерала, а не юбку. Непослушными руками она взялась за подъюбник, но вид у неё был такой, будто это её сейчас вбили в пол дюжиной смертельных укусов.

Валь буквально сорвала с себя вересковое платье и спешно натянула на себя своё собственное. Затем метнулась к Эпонее и раздела её, чтобы затем затянуть на ней праздничный видирский наряд.

– Как отсюда уйти не по этой лестнице? – Валь встряхнула её за плечи. – Говори! Он не мог прийти один.

– Есть только п-пожарная, – пробормотала юная королева. – Она снаружи, за окном…

– Она хотя бы есть, – невесело усмехнулась баронесса. – Надевай плащ! Сейчас же!

Ни одна мысль не задерживалась в голове. Были только действия, чёткие и быстрые, как удары кобры. Открыть комод, достать припрятанный для Эпонеи кинжал. Посмотреть на змей. Ни одной не видно; это плохо. Но мимо остывающего трупа уже не пройти. Его ксакала, если не сумела отомстить, то осталась вместе с ним. И принесёт смерть всякому, кто пройдёт мимо.

Будь то они с сестрой или другие люди Сульиров!

Сульиры. Предатели, предатели! Вот почему они не стреляют по фрегатам!

Спрятав кинжал за пояс, Валь рванулась к окну и распахнула его. Действительно, вниз на четыре этажа уводили скобы пожарной лестницы Умопомрачительная высота.

И так было куда лучше видно пристань. Вражеские корабли продолжали заполнять гавань. И ни одна собака из морской стражи не начала звонить в колокол!

«Сепхинор!» – Вальпургу пронзила неожиданная мысль, и она застыла в ужасе. Несколько мучительных секунд она думала о том, что же теперь будет с городом, с башней и с семьёй. И с сыном.

Но сдавленные всхлипы Эпонеи вернули её в полумрак мансардных комнат. Она притянула её к себе, сжала её лицо меж своих ладоней и прошептала, заставляя смотреть себе в глаза:

– Он пришёл сдать тебя Демону. Если ты сейчас лишишься чувств, они приберут тебя готовую. Но если ты возьмёшь себя в руки и доверишься своей сестре, мы хотя бы поборемся. Поняла?! Отвечай!

Слёзы заблестели в глазах королевы, но она на удивление быстро с ними справилась. Сделала вдох и выдох, а затем посмотрела на сестру с мрачной решимостью и заявила:

– Я ему не достанусь.

– Лезь первая, я тебе помогу. Вот только заверни в шаль свою голову.

«Золотые глаза, золотые волосы. Что может быть приметнее», – как-то вяло подумала Валь. Отчаянные мысли попросту не облекались в слова, лишь образ мрачной флотилии просвечивал через лицо маленького Сепхинора.

Они ещё раз высунулись и убедились, что на заднем дворе «Рогатого Ужа» нет никого, кроме спящего стоя мула. Тогда Валь оперлась поясом о подоконник и принялась поддерживать сестру, вылезающую наружу. В праздничном островном платье это было опасно, но ещё опаснее было бы показаться на улице в кринолине. Та сперва дрожала, как хвост гремучей змеи, но затем нащупала ногами скобы и ухватилась рукой за ставню. А затем перелезла на лестницу полностью и резво устремилась вниз.

Прежде чем последовать за ней, Валь оглянулась к двери. Ни Вдовички, ни смертельной змеи. Зато и ни одного живого предателя тоже.

Вместе они без единого слова спускались всё ниже и ниже. Этажи проплывали мимо зашторенными окнами. Когда их ноги коснулись земли, сверху донёсся глухой вскрик. Кто-то наткнулся на Оди или на его ксакалу.

Валь тут же кинулась к ближнему углу дома и аккуратно выглянула из-за него. И увидела золотистый плащ морского стража, стерегущего выход с заднего двора.

За другим углом было то же самое, даже хуже: там гвардеец занял позицию у торца, перед чёрным ходом. А значит, на Моллинзов нельзя было рассчитывать, предатели они или нет.

Оставалась лишь покатая крыша сарая, через которую можно было перелезть на склад отеля Луазов. Но тогда их легко можно было заметить с улицы. Стражи непременно обнаружили бы двух неуклюжих дамочек, ползающих по подсобным постройкам.

– Там есть щель, – вдруг прошептала Эпонея и указала на стык сарая с забором. У Валь отлегло от сердца, и она молча кивнула, а затем ринулась туда, чтобы первой протиснуться в смрадный лаз. «Рогатый Уж» был закончен недавно, и поэтому они смогли воспользоваться спрятанным на его задворках беспорядком досок и строительных инструментов. Кровь шумела в ушах, заглушая усилившиеся крики с верхнего этажа.

Эпонея затаилась, прижавшись к стене сарая рядом с навалом грубо отёсанных половых досок. А Валь, наоборот, приподняла голову и увидела, что преграждавший путь к улице страж испарился.

Куда? И надолго ли?

– Наверх! – выдохнула она и подсадила Эпонею. Та споткнулась и распласталась на скате из серого тёса. Валь едва успела последовать за ней; оглушительный грохот сбил обеих с ног прямо на крыше.

Брендам содрогнулся, ночь озарилась огнём.