Разорванный круг - Владимир Федорович Попов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алексей Алексеевич погасил лампу и перевернул подушку прохладной стороной к лицу.
— Давай спать. Устал я.
ГЛАВА 16
Много друзей и противников появилось у Брянцева на заводе еще в ту пору, когда он одержал первую значительную победу.
В кабинете тогдашнего директора завода Лубана шло обсуждение проекта реконструкции сборочного цеха, разработанного Шинпроектом. Начальники смен приглашены не были. Брянцев пришел сам и, испытывая некоторую неловкость, забился в угол, чтобы не попасться на глаза Лубану и особенно Хлебникову, в ту пору главному инженеру, которого боялись как огня. Это был человек большой эрудиции, с подчеркнуто аристократическими манерами, чопорный, холодный. Он мог ответить на любой вопрос по истории и теории шинного производства, как в Советском Союзе, так и за рубежом, мог написать длинную цепь сложнейших формул химических преобразований, но всячески отгораживался от решения оперативных вопросов, считая их уделом нижестоящих. «Вы кем работаете? — неизменно спрашивал он, когда кто-либо обращался к нему за советом. — Сменным инженером? Вас в институте сколько лет учили? Вот и решайте самостоятельно». Что оставалось рядовым инженерам? Они приходили советоваться к директору. Лубан не считался эрудитом, как главный инженер, но он был отличным практиком и никогда не отказывал в помощи.
Так вот в кабинете брянцевского предтечи Лубана шло обсуждение проекта реконструкции сборочного цеха. Начальник проекта Глафиров, человек с вдохновенным лицом художника и поэтической шевелюрой, довольно бойко изложил свои соображения. Суть их сводилась к тому, что необходимо плотнее установить станки и за счет площади, которая освободится, поставить дополнительно три десятка станков. Только и всего.
Начальника сборочного цеха реконструкция не волновала. Переведенный из Шинпроекта, он мечтал вернуться в Москву и портить отношения со своей организацией не хотел. Втиснуть еще три десятка станков на сравнительно малой площади означало бы ухудшить условия работы, но ломать из-за этого копья он не собирался. Вот почему слушал он докладчика невнимательно, ерзал на стуле, переговаривался с сидящими рядом. Хлебников тоже не проявлял интереса к проекту. Когда докладывал Глафиров, он занимался своими ногтями — чистил и полировал их крохотной щеточкой с острым концом. Обсуждение прошло вяло, бесконфликтно и близилось к благополучному финалу.
И вот нежданно-негаданно из-за мощной спины Гапочки поднялся Брянцев.
— Разрешите узнать, сколько времени затратили проектанты на проект? — поинтересовался он.
— Около года, — охотно ответил Глафиров, не почувствовав в вопросе подвоха, — заводские работники не считали себя вправе подвергать критике проекты солидной московской организации.
— Так почему же работу, которая делалась около года, вы считаете возможным обсудить в течение часа?
— Вы находитесь в приятном заблуждении, полагая, что в проекты можно вносить нескончаемые коррективы. Над ним работали не дилетанты, а специалисты, мы обязаны с ними считаться.
Слова эти принадлежали Хлебникову.
— А я думаю…
Брянцеву не удалось закончить фразу — его заглушил смех. Смеялись многие, в том числе и директор завода.
— Товарищи, я ведь не поставил даже запятой, не говоря уже о точке! — повысил голос Брянцев. — Я уверен, что, если вынести проект на обсуждение цеховиков, которым придется работать в реконструированном помещении, они подскажут более приемлемые решения. Эти люди…
— По-видимому, какое-то решение приготовили вы, — перебил его Хлебников.
Несколько мгновений Брянцев собирался с мыслями, затем сказал:
— Мое мнение, если вам угодно, таково: сокращать расстояния между станками ни в коем случае нельзя, ибо теснота задушит людей. Это раз. Второе. У нас уже есть станок, модернизированный нашими рабочими. Он увеличивает производительность труда сборщика на двадцать процентов. На двадцать, — подчеркнул интонационно. — А в Политехническом музее стоит станок, разработанный ЦНИИШИНом, который дает прирост производительности на тридцать процентов. Странно, что товарищ Глафиров, предполагая поднять производство всего на пятнадцать процентов, считает это значительным достижением. Возможно, для него такой прирост достаточен, а для страны? Для страны это сущая ерунда.
— Мы исходим из реальных возможностей, а не из мифических! Из наличия существующего оборудования, а не предполагаемого! — взвился задетый за живое Глафиров, не ожидавший такого удара.
— Ваша позиция называется потерей перспективы или просто делячеством, — припечатал Брянцев. — Проект ваш устареет раньше, чем будет осуществлен. В Политехническом музее мне продемонстрировали возможности станка. Тридцать процентов для него не предел. На этот станок и нужно ориентироваться.
Выступлением Брянцева заинтересовался Лубан. Этот молодой инженер каждый год вместо путевки на курорт требовал командировку на шинные заводы и был в курсе всех новшеств. Письма для Брянцева на Московский шинный и в Политехнический музей с необычной просьбой — помочь собрать на экспонируемом станке несколько покрышек, — тоже подписывал он.
А Глафиров между тем продолжал, сверля Брянцева.
— Один мой знакомый вот уже какой год никак не купит себе радиоприемник, все ждет, что вот-вот появится новый, более усовершенствованный, а потом узнает, что готовят еще более совершенный, и опять ждет. Так он до сих пор пользуется допотопным репродуктором. Вы, молодой человек, напомнили мне его. Увы, нет границ для лучшего. Нам важнее при существующем дефиците шин пятнадцать процентов в этом году, чем тридцать неизвестно когда.
— Известно. Через год-полтора.
По кабинету снова пронесся шумок, засветились улыбками лица. Только Лубан сохранял невозмутимый вид.
— На это могут быть разные точки зрения — что предпочесть, — Брянцев выдерживал размеренно-спокойной тон, но пальцы руки были судорожно сжаты в кулак. — Прирост на пятнадцать процентов в нынешнем году или на тридцать в недалеком будущем. Существует образец станка, и наша задача — ускорить его серийное изготовление. А вообще, мне кажется, что реконструкция цеха начата не с того конца. Возможно, целесообразнее было бы расширять тылы, те участки, которые готовят полуфабрикаты для сборщиков, — они уже сегодня являются узким местом и сдерживают производство.
— Организовывать работу тылов надо лучше! — назидательно проговорил Глафиров. — Погрязли в расхлябанности, вот и топчетесь…
— В своем глазу бревна не замечаете, а в чужом!.. — взъярился Хлебников, задетый за живое критическим замечанием.
— Скажите, вам известен коэффициент использования нашего оборудования? — снова обратился Брянцев к Глафирову.
Нет, начальник проекта этого не знал и знать не мог. Прошло свыше полутора лет с момента получения исходных данных для проектирования, за это время производственики могли достичь новых результатов.
— Ноль девяносто шесть! — припечатал Брянцев. — Даже если мы добьемся единицы, что практически невозможно, — и то у нас будут отставать тылы. А если рванемся на сборке
