Первым делом самолёты - Лада Шведова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо, буду ждать.
В первый корпус тянулись курсанты, по случаю теплого апреля одетые в форму и без курток. А Юля застыла в толпе, наблюдая, как Руслан сначала медленно отходит назад, а потом растворяется среди остальных.
Глава 38
Первым делом родственники
На практике по аэродинамике ее встречали так, словно это она вчера подралась. Причем с огромной толпой и всех раскидала аки Джеки Чан. Вот такого уровня было приветствие.
Присутствовала только ее группа, но улюлюканья было столько, словно Юля на лекцию заявилась. После парни вытолкали в середину Горского и тот пробормотал, как ему жаль, что он больше никогда так не будет и вообще поступил ужасно. Выглядел Виталик запуганным и все время косился то на Булата, то на Игорька, дергался от их взглядов и продолжал бормотать извинения по пятому кругу, хотя Юля тоже пять раз повторила, что извинения приняты.
И опять она оказалась на этих качелях, когда с одной стороны акцентировать внимание на произошедшем не хотелось, как и видеть зашуганного Горского, слышать извинения, наблюдать за его унижением… Ничего из этого ей не хотелось, тем более в столь помпезном стиле, со стоящим среди аудитории несчастным Виталиком. Хотелось просто забыть и двигаться дальше.
С другой стороны, парни так искренне беспокоились за нее, так поддерживали… да, с перебором, но они всегда так действовали. Что с физруком и видеозаписью, что на Восьмое марта, хотя тогда Юля едва не расплакалась от их энтузиазма (и когда тащила до общаги тяжелый букет, который весил как она сама). И вот сейчас, с Виталиком. Насколько она поняла, вчера Булат затеял целое расследование, отсмотрел снятый во время драки материал и сделал выводы. Поверил Юле, в общем. И начался еще один виток разборок в общаге. К счастью, Юля все это выслушала постфактум. К сожалению, слушала не она одна, а еще и преподаватель по аэродинамике – пара уже началась, а парни все не утихали, им было не до учебы.
Закончилось все тем, что аэродинамик тоже отчитал Виталю – как иначе!
Юля так устала краснеть и быть в центре этого не самого приятного внимания, что открыла тетрадь и уткнулась в задачку, что они решали с Витком. Тогда она не до конца поняла логику гения, теперь вот есть время над ней подумать.
Где-то в конце практики в дверь постучался дежурный.
– Курсант Ветрова, вас к ректору вызывают, – сообщил аэродинамик.
У Юли все внутренние органы разом ухнули вниз. Потому что ректор теперь не просто ректор, а еще и отец Руслана. Потому что в последний раз он вызывал к себе, чтобы пригрозить отчислением, если она доставит еще какие-либо проблемы. Потому что она знала, знала, что так будет. Что не закончится все неловкой аэродинамикой и вынужденным раскаянием Горского.
На ватных ногах она вышла из аудитории.
– Сама дойдешь? – спросил дежурный. – А то я хочу того… в столовку сбегать. Пока у всех пары, там никого нет, не придется в очереди толкаться.
– Беги, – кивнула она, лишь чудом поняв, что от нее хотят.
В этот раз в здание администрации ее пустили, хватило студенческого. Поднимаясь на второй этаж, Юля достала телефон, думая, написать ли Руслану… Потом решила, что не стоит. Пока. Вдруг… пронесет? В это слабо верилось, но не зря говорят, что надежда умирает последней.
Надежда умерла, едва Юля зашла в кабинет ректора.
Русак смотрел так … как никогда прежде. Тяжело, исподлобья, как на личного врага. Раньше он все улыбался, шутки шутил, общался вежливо, но теперь… сразу было ясно – разговор получится другим.
Он даже присесть ей не предложил, а выдвинул вперед листок с размашистой подписью и сказал:
– Это приказ о вашем отчислении, Ветрова. Подписанный.
– Ч-что? Но…
– Не будем играть в игры, я это не люблю. Мы оба понимаем, кто вы и кто я. Вы перевелись-то только по моей милости, Ветрова. Понимаете? Потому что я пошел вам навстречу, пожалел. Имел полное право отказать, но не отказал, подумал – а пусть девчонка идет к своей мечте, почему нет? Глаза горят, небо ждет, на вид не дура. Но также легко я могу эту мечту у вас отнять, мне ничего не стоит. Осталось лишь дать приказу ход.
Речь шла о ее мечте, поэтому Юля взяла себя в руки.
И холодно ответила:
– Я вас поняла. Что требуется от меня? Держаться подальше от Руслана?
– Вы сообразительная, я сразу это в вас видел.
– Можно спросить почему? Чем я вас не устраиваю? Происхождением? Тем, что родилась в Магадане? Или дело в личной неприязни, и это она заставляет вас рушить чужие жизни?
Сергей Валентинович вдруг улыбнулся:
– Ветрова, вы что там себе надумать успели? Дело вообще не в вас, вы мне не интересны. Дело в Руслане, которого не должно здесь быть. Он оказался в пилотах по глупости и чужой прихоти, его место в хорошем университете на хорошей специальности. А потом на нормальной работе, на которой не придется убивать себя ночными рейсами и стрессами.
Что для кого-то мечта, для другого – черная, неблагодарная работа, это не новость.
Но иронично, что ректор, который и сам летал, вот так относится к профессии, и готов сделать все, чтобы сын не сел в самолет, а изучал какой-нибудь бизнес в Лондоне или куда там Русак мечтал отправить Руслана.
– Не понимаю, как я связана с его выбором специальности. Или вы полагаете, что после расставания он захочет улететь от меня на край света и только поэтому от всего откажется?
– От «всего» – это от чего? – Сергей Валентинович устало вздохнул и покачал головой. – У него нет мечты летать, как у вас, Ветрова, и не было никогда. Мы договаривались, что он проведет здесь год, осмотрится и примет решение. Вы же в курсе, что он жил с матерью в Америке и собирался учиться там? Но чужая прихоть привела его сюда. Руслану не нравилось, зимой он почти вернулся обратно. Прошло всего несколько месяцев, и вот он заявляет, что остается. Не надо быть гением, чтобы понять причину, тем более после вчерашней драки.
И если устранить причину, повода остаться у Руслана уже не будет. Вот, что хотел от нее Русак. Чтобы убралась с дороги сына и не мешала его светлому будущему, а
