Секунда между нами - Эмма Стил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но когда я увидел все глазами Дженн, мне стало ясно, как сильно ошибался.
Несколько лиц вокруг меня внезапно обретают четкость. В толпе, в черных мантиях и розовых лентах через плечо, появляются Дженн и Дункан.
Чувствую себя ужасно.
Что ж, по крайней мере, это Дункан, а не Дон Хуан, у которого только одно на уме. Дункан заботился о ней по-настоящему.
В отличие от меня.
Рядом с ними – пожилая пара. Женщина такая же светловолосая и голубоглазая, как Дункан. Она мило улыбается и жестом просит их встать ближе друг к другу, чтобы сделать фото. Видимо, его родители.
– Ну что? – говорит женщина, отступая назад. – Сегодня вы два взволнованных выпускника? Дженни, ты выглядишь просто великолепно!
Она права. Дженн великолепна. Но мне тяжело на нее смотреть, зная, как подло я поступлю с ней в будущем.
Его родители обсуждают между собой планы на обед после церемонии.
– Как ты? – доносится голос Дункана.
– Нормально, – отвечает Дженн. – Просто я думала, она все-таки придет.
Наконец я поднимаю на нее взгляд.
Вот дерьмо. Ее матери здесь нет. Неужели она не удосужилась приехать хотя бы на выпускной дочери?
– Я знаю, – мягко произносит Дункан. – Но все будет чудесно, вот увидишь. Сходим куда-нибудь в хорошее место, посидим с родителями. Они ведь тобой тоже очень гордятся.
Она кивает, но выглядит такой потерянной в этой толпе радостных выпускников, обменивающихся поздравлениями.
– И старайся думать о чем-нибудь хорошем, – добавляет Дункан и берет ее за руку. – О солнечных пляжах Австралии, о том, как ты проснешься, а за окном – тот самый вид, о котором мечтала.
Дженн наконец улыбается, и сразу становится ясно, насколько Дункану важно видеть ее счастливой. Не припомню, чтобы я когда-нибудь говорил Дженн вещи, хотя бы отдаленно напоминающие такую преданность. Я всегда просто дурачился, вел себя как идиот. Никогда не думал о будущем. И о том, чего хочет она.
Какой-то шум рядом со мной. Дженн внезапно бросается прямо в толпу. Куда это она?
– Дженн! – окликает ее Дункан, но она не оборачивается.
Я в изумлении следую за ней.
– Извините, – то и дело повторяет она, пробираясь сквозь толпу. – Простите! – Она выглядит встревоженной, даже обезумевшей. – Прошу прощения!
Теперь я вижу, на кого она смотрит. У ворот маячит какой-то мужчина. Не знаю, что именно, но что-то в нем сразу показалось мне странным. Красная кепка, потрепанная куртка. Его лицо мне знакомо. Повсюду мельтешат люди, а он просто стоит там и наблюдает. Я смотрю на Дженн, а она уставилась прямо на него.
Через пару мгновений, совершенно неожиданно, он разворачивается и уходит.
Дженн мчится вперед, расталкивая всех на своем пути, я бегу за ней. Вот она уже на улице. Но и там полно народу, – в солнечный день все высыпали на прогулку. Тяжело дыша, она в отчаянии оглядывается по сторонам.
Но мужчина исчез.
Как будто его никогда и не было.
ДЖЕНН
Над ее головой великолепный сводчатый потолок невообразимой высоты. Стены украшены фресками, по центру свисает громадная каскадная люстра. Она мерцает над толпой довольных родственников и друзей. Сквозь высокие окна пробиваются утренние лучи, и Дженн охватывает приятное возбуждение от открывающихся перед ней возможностей.
– Бакалавры медицины и хирургии!
Глядя на облаченного в мантию ведущего за кафедрой, который стоит на большой сцене, она понимает, что время пришло. Очередь из выпускников, в которой она стоит, вдруг притихла. Настал момент, ради которого она так долго работала не покладая рук.
– Арчи Абдул.
Она наблюдает за первой по алфавиту сокурсницей. Чуть склонив голову, та принимает от профессора хлопок по шапочке-конфедератке – знак того, что все получилось.
Пока выходят следующие по списку, она разглядывает бесконечные ряды отцов и матерей, братьев и сестер, дедушек и бабушек. И знакомое чувство разочарования поднимается в ней, это ощущение пустоты в животе, когда никого нет рядом, в очередной раз.
И все же что это был за мужчина? Она все еще чувствует себя не в своей тарелке. Он был так похож на него – ее отца. Но ведь это невозможно. Или возможно? Она много лет пыталась найти его следы в интернете, но все безрезультатно. Дженн прогоняет его образ из головы как раз в тот момент, когда подходит ее очередь. Это ее звездный час. Момент, ради которого она столько трудилась.
– Дженнифер Кларк.
Аплодисменты отдаются у нее в ушах, откуда-то доносится чей-то радостный возглас. Ноги бесшумно несут ее по красному ковру, и вот она уже подставляет голову профессору. Этот ритуал на самом деле гораздо более интимный, чем выглядит со стороны, более человечный. Дженн чувствует запах дорогого парфюма и легкий аромат кофе, когда профессор осторожно хлопает ее по конфедератке.
После этого Дженн быстро спускается со сцены и тем же путем возвращается на свое место. Устроившись между другими выпускниками в мантиях, она слышит, как называют имя Дункана. Она наблюдает, как он поднимается на сцену вдоль золоченых перил. Черная мантия развевается у него за спиной. Дженн хлопает изо всех сил и улыбается так широко, что сводит скулы. Она искренне гордится им.
Просто она его не любит.
Эта мысль обрушивается на нее с такой жестокостью, с такой силой, что застигает ее врасплох. Ее руки, прижатые друг к другу для хлопка, замирают. Очередь тем временем продвигается, как будто ничего не произошло, будто ее тщательно выстроенная жизнь только что не разбилась вдребезги. Впрочем, в глубине души Дженн давно знала, что это надвигается. Подползает к ней, словно плющ по стене, уже несколько месяцев.
У нее давно уже был план: окончить университет, стать врачом, пройти вместе с Дунканом практику в Эдинбурге, начать с ним новую жизнь в Австралии. Раньше все это казалось ей несколько туманным. Теперь же, когда она подошла к своему будущему вплотную, ей кажется, что в нем чего-то не хватает.
И она чувствует себя так ужасно, как худший человек на свете.
Но, может, все пройдет? Может, в их жизни просто начинается новый этап? И эти мысли не имеют никакого значения, не стоят и капли внимания…
Вернувшись на свое место, Дункан улыбается ей, как будто говоря: «Получилось!»
На это ее внутренний голос шепчет: «Увы, но нет».
И она знает, что скоро придется ему об этом сказать. В любом случае она по-прежнему его любит, но как друга. И тут ничего не изменить. Именно поэтому она должна отпустить его, чтобы он двигался дальше. Нужно сжечь все мосты и жить совершенно независимо от него, иначе он все равно будет пытаться о ней заботиться. В этом можно не сомневаться. Она должна это сделать – и ради себя, и ради него.
РОББИ
Свежий кофе. Шаткий стол. Кухня в их квартире, вся залитая светом. Должно быть, утро. Дженн сидит за столом в футболке, сжимая в руках чашку. Взгляд у нее блуждающий, будто она где-то далеко. Может, перебрала с алкоголем на выпускном?
Дункан стоит у плиты в трусах и футболке и раскладывает кашу по двум мискам. Сверху добавляет яблоко, поворачивается к Дженн, и ее лицо искажает гримаса.
Что происходит?
Дункан что-то говорит, типа «Ты в порядке?». Но все так странно. Как будто выключили звук. Я все вижу, но не слышу.
Как будто Дженн пытается мне что-то показать, но я не должен слышать, о чем они говорят.
Она начинает плакать, и он тут же оказывается рядом, ставит миски на стол и обнимает ее.
Дженн отстраняется, что-то говорит, – и он опускает руки. Стоит неподвижно, как статуя.
Постойте, она что, расстается с ним?
Но ведь у них все было хорошо. Ни ссор, ни проблем. Они вместе учились, вместе получили дипломы. У них был прекрасный жизненный план.
Ничего не понимаю.
Я всегда думал, что они
