Календарь - Сергей Сергеев

— Не время для выяснений, нужно доверять её чутью и интеллекту, — отозвался Ян.

— Получается, что те две двери для неё и Августа, — продолжал рассуждать Святослав.

— У Мамона просто так не бывает, — осторожно не согласился с ним Ян.

Бастет тем временем вернулась к первым двум дверям, результат оказался неожиданным: они не открывались новым ключом и не проявляли никаких признаков интерактивного взаимодействия.

"Оставь их, иди на десятый и проверь на предмет ловушек", — вмешался в её действия штаб управления.

Бастет, используя лестницу, переместилась на этаж выше. Мессинг и Власов направились к указанным дверям, Август остался в коридоре на подстраховке.

Пока Мессинг осторожничал, переминаясь с ноги на ногу, генерал решительно шагнул внутрь своего объекта. С момента посещения Бастет здесь ничего не изменилось.

— "Что мне искать?" — обратился он за подсказкой.

— "Пока не знаем, возможно, ничего, — ответил ему куратор из штаба, — вставь полотно картины в рамку".

Власов извлёк рулон из гильзы, развернув картину, подошёл и стал примеряться, как ему лучше вставить её в рамку, но лишь только он поднёс руки, как полотно, словно магнитом, втянуло в прямоугольник с позолотой. Комната ожила: затрещали восковые свечи в канделябре, в межстилажном пространстве послышалось сопенье и шаги.

К генералу с огромным фолиантом в руке вышел человек в монашеской рясе с капюшоном, подпоясанный толстой верёвкой. Добродушное рыхлое лицо, светлые кучерявые волосы на голове. Увидев Власова, он поднял белые лохматые брови и спросил:

— Вы, кто? По какому вопросу?

Генерал стушевался, и, помня о том, что желательно бесед не вести с персонажами противной стороны, неуклюже кивнул в сторону картины, вот мол, сам смотри.

Монах повернул голову и, увидев картину, воскликнул:

— Вернули, значит на место! Это хорошо!

— Так вы, значит, писать пришли? — продолжил он расспросы.

Власов потупился и начал осторожно снимать с плеча автомат. Ситуацию разрядили из штаба: "Не спеши воевать, можешь поговорить с ним".

— Я не был никогда писателем, тем более религиозным, — облегчённо выдохнул генерал.

— Духовное училище и духовная семинария, или это не про вас? — неожиданно поделился знаниями автобиографии Власова монах-библиотекарь.

— Ну и что? — ошарашено и зло спросил генерал, демонстрируя свою ершистость.

— Хорошо, писать буду я, вы мне помогать, — мягко согласился библиотекарь.

— Чем могу я помочь-то? — изумился генерал настойчивости монаха и добавил, — А что писать-то собираетесь?

— Пятое евангелие, — невозмутимо ответил тот.

— Так оно вроде бы уже написано, — задумчиво произнёс Власов.

— Вот, видите, вы тоже сомневаетесь, написано оно или нет, — начал пояснять библиотекарь, — никакой конкретики, а нужно, чтобы прекратить все инсинуации, заново его переписать и представить на суд общественности.

— Зачем? — удивился Власов.

— Чтобы знали, — просто и без затей ответил монах.

— Ну, а я-то здесь с какого бока? — продолжал пытать посетитель хозяина книгохранилища.

— Вы, своей жизнью доказывали, что пятое евангелие возможно, — пытался терпеливо объяснять служитель очага знаний.

— Вот любите на больную мозоль наступать, — раздражённо отозвался на намёки Власов, — я боролся со злом…

— С помощью зла, — впервые монах перебил его.

— Что вы хотите этим сказать? — поморщился генерал.

— Я?! — спросил сам себя библиотекарь и продолжил, — ничего, я буду записывать, то, что скажите вы.

— Я-я?! — Власов от изумления наклонился вперёд и прижал свободную руку к груди.

— Ты один из двенадцати…

— Казнённых, — теперь генерал перебил назойливого монаха.

— Учеников-апостолов, — не обращая на реплику собеседника, продолжал гнуть свою линию хранитель.

— Понятно, меня уже и в ученики записали и в апостолы, столько внимания моей персоне, но я не предавал учителя, как некоторые, я боролся за лучшую жизнь…, я спасал людей…

— Спасать надо было души, а не тела, как написано в первых четырёх евангелиях. Вот в пятом и напишем, спасая тело, теряешь и тело и душу.

— Да кто ты такой, чтобы мне мораль читать? — взбесился генерал и сдёрнул с плеча автомат.

— Я, Фома Неверующий, — ответил собеседник.

Он уселся на лавку у стены, положил на колени фолиант, всем своим видом показывая, что он собирается читать.

— Так это фамилия или кредо? — несколько успокоившись, спросил генерал. Его уже начинало раздирать любопытство, что там внутри книги за толстым кожаным переплётом.

— Наши фамилии даются нам по нашим убеждениям, — нравоучительно вещал монах. Наконец он открыл книгу, и там внутри оказался ноутбук, причём также раритетный.

— Тьфу! — сплюнул Власов, — всё шиворот-навыворот!

Он мысленно обратился к куратору Яну: "Долго мне ещё этой канителью заниматься?"

"Мессинг, пока не вышел, значит, есть ещё время", — туманно ответил тот.

Маэстро, потоптавшись у двери, понаблюдав, как решительно нырнул за добычей Власов, осторожно проскользнул в небольшую щель и сразу же остановился в шаге от дверного проёма. Видеоряд совпадал с тем, что дала разведка. Плакат про ученье и фонарик оставался на прежнем месте, не встретиться взглядом с ним не представлялось возможным.

"Странный лозунг, — размышлял Мессинг, — я таких не слышал раньше, да и суть в нём непонятна".

В комнате, как и в коридоре, недоставало освещения, если в маленьком читальном зале с одним окном ещё было терпимо с этим, то между стеллажами просто мрак.

— "Действительно без фонарика не обойдёшься, — усмехнулся маг, — только что там искать?"

— "Пока не знаю, — ответил ему куратор Святослав, — для начала включи электричество".

— "А может не надо, — боязливо возразил Вольф Григорьевич, — может плакат и прав".

— "Теряем время", — ответили ему из штаба.

Мессинг стал осматривать стены на предмет наличия выключателя. Повернулся, за спиной у двери на уровне лица белый квадратик с клавишей, протянул руку и нажал. Под потолком в продолговатом светильнике гудением и голубым накалом обозначился стартер. Если бы у маэстро было бы сердце, то оно обязательно ёкнуло, но его кибер-интеллект и сам погрузился в режим паники. Анализ картинки моментально привёл его к выводу, что на потолке открывается портал, в который ему ещё нужно попасть, но так как рядом не наблюдалось ни лестницы, ни стремянки, сделать это будет весьма проблематично.

Стартер погудел недолго, покапризничал, затух сам, но запустил лампу дневного света. Фойе стало объёмней, Мессинг успокоился. А совсем из замешательства его вывела женщина лет шестидесяти в очках и книжкой в руках. Она спросила:

— Профессор, вы что-то ищите?

Рот маэстро беззвучно открылся, кибер-машина имитировала изумление, а тем временем искусственный интеллект начал вырабатывать тактику поведения. На помощь пришёл штаб, давший разрешение на диалог.

— Пока не знаю, — ответил он, — но надеюсь на вашу помощь.

— Новенького ничего нет, а из старенького…, - библиотекарша задумалась и пристально взглянула на Мессинга, — да я собственно и вкусов ваших не знаю, вы у нас ничего и не брали.

Вольф Григорьевич неопределённо пожал плечами и изобразил умный вид апатичного человека, перечитавшего в этой библиотеке все книги, но так и не поборовшего скуку, от того не желающего обсуждать их содержание.

— Ну — да, ну — да, — пробормотала дама и, отложив на стол книгу, стала капаться в бумажной картотеке, продолжая и далее в полголоса разговаривать сама с собой, — некогда читать, то гастроли, то мемуары пишите.

— Кстати о мемуарах, — оживилась она и достала пожелтевшую карточку, мелко исписанную красивым подчерком, — не желаете ли освежить память: "О самом себе" в соавторстве М. Васильева или вот документальная повесть Шенфельда И.Н. "Равин с Горы Кальвария…"?

Мессинг попятился, его обуяло чувство, что провокации сельской библиотекарши на этом не закончатся.

— "Спокойно, не поддавайся и смени тему", — поддержали его из штаба.

— Обидно, конечно, с гонораром кинули, — продолжала она терроризировать посетителя, — восемьдесят процентов на двадцать — это просто грабёж!

Маэстро напрягся и, поперхнувшись, выдавил из себя:

— Я хотел бы забрать…

Договорить ему не дали, агрессивно перебив, с удивлением воскликнули:

— Как и двадцать процентов не отдали? Ну, это уже свинство! Не волнуйтесь, всё, что положено вам, вернётся.

В тот же миг на столе появилась счётная машинка для денег. Полная и пожилая женщина, поражала Мессинга своей активностью. Она энергично принялась считать банкноты, доставая их из-под стола и заправляя в выемку аппарата. Тот звучно стрекотал и был под стать хозяйки азартен.