История советской фантастики - Кац Святославович

Алкоголизм между тем имел для писателя фатальные последствия. Вячеслав Курицын погиб в апреле 1940 года: будучи в сильном подпитии, неосторожно (или намеренно?) выпал из кабины военного геликоптера системы "стрекоза", на котором возвращался в Москву после встречи с пограничниками на Памире. Последними его словами, которые услышал пилот "стрекозы", были: "Вот она, граница неба, ... твою мать!"

Тело его так и не было найдено. Могила Вячеслава Курицына в Москве на Новодевичьем кладбище представляет собой кенотаф.

7

PERSONALIA: ВЕРШИНИН

Глеб Адольфович Вершинин родился в Одессе в 1910 году в семье учителя математики. Отец получил свое достаточно редкое в Российской империи имя в честь героя романа писателя Бенжамена Констана, однако Глеб так никогда и не простил родителю своего отчества: из-за него всегда были сложности с анкетами, а в 1941 году в нем чуть не заподозрили скрытого немца - и только Кургузов замял дело, дабы не бросить тень на Секцию. После окончания школы Глеб поступил на физико-математический факультет Киевского университета, закончил его, поступил в аспирантуру и был уже на пути к кандидатской степени. Но выход в свет романов Ник.Шпаковского и тем более Вяч.Курицына изменил жизнь математика. Вершинин понял, что есть шанс преуспеть гораздо быстрее и "результативнее". Дальше все (почти все) шло как по написанному сценарию. Вершинин явился в Москву, в Союз писателей к самому Кургузову с уже готовым романом. Роман был вскоре издан, получил положенную долю похвал в печати. Но, к сожалению для автора, сам Сталин отнесся к книжке довольно безразлично: то ли каким-то странным образом угадал в романе "математически выверенную" халтуру (ТАКИХ умников генсек недолюбливал), то ли обиделся, что на лунной базе не нашлось места геологу-грузину. В конечном итоге роман был издан всего трижды и никаких наград (как и сам автер) не получил.

Второй досадной случайностью в жизни Глеба Вершинина стал взрыв немецкой авиабомбы: в 1941 году, направляясь в эвакуацию в Чистополь (от фронта его упас все тот же авторитет кургузовской Секции), эшелон попал под бомбежку. По едва ли не мистическому совпадению, эшелон был разбомблен напротив ЕЛЕНЫ - маленькой деревушки в московской области.

По всей видимости, похоронен Глеб Вершинин там же, в братской могиле. Правда, на стелле, поставленной в 1958 году на месте гибели эшелона, фамилия Вершинина отсутствует.

8

PERSONALIA: БУЛЫЧЕВ

Константин (Кирилл) Михайлович Булычев родился в 1915 году в Москве, в семье видного московского адвоката Михаила Булычева, прославившегося своей блестящей защитой чечерейцев - маленькой волжской народности, ложно обвиненной в 1897 году в каннибализме. Кирилл закончил школу, затем историко-филологический факультет Московского университета, однако преподавателем не стал. Трехмесячные журналистские курсы - и наш герой с удостоверением спецкора "Известий" уже высаживается на льдинв и полтора месяца дрейфует вместе с папанинцами (позднее его очерки составили первую книгу "Сквозь холод"). Первоначально Булычев не задумывался о карьере писателя или драматурга. Однако сам Сталин заметил талантливого репортера "Известий" и через верного С.Кургузова предложил Булычеву "попробовать свои силы в драматургии". Годы Великой Отечественной войны, когда Булычев был военным корреспондентом буквально на всех фронтах, на несколько лет отсрочили пожелание генсека. Однако Сталин не забыл о своей просьбе и уже в 1946 году вновь напомнил о ней. Одновременно, в целях поощрения молодого потенциального драматурга, Булычев был введен в Комитет по Сталинским премиям, где сблизился с Симоновым и Бор.Полевым.

1947 год - год величайшего триумфа для автора "Лунного вопроса". Конечно, и до пьесы имя Булычева было известно (его корреспонденции читали все, а песня "На привале", музыку к которой написал Вас.Соловьев-Седой, стала восприниматься едва ли не как народная). Но слава Булычева-драматурга затмила всё. Автор "Лунного вопроса" не был конъюнктурщиком, он называл себя "солдатом партии", а написание пьес - исполнением "приказа партии"; сам же он недолюбливал свои драматургические опыты. В 1948 году появляется новая пьеса Булычева - "Чья-то тень", поставленная Московским Художественным Академическим Театром (режиссер Евг.Рубин). Сюжетной основой пьесы стала печально знаменитая сессия ВАСХНИЛ 1948 года, когда под предлогом "неверия в возможность выведения злаков, пригодных для использования в условиях Луны" были изгнаны со своих постов многие видные "вейсманисты-морганисты", которые имели смелость усомниться в том, что пшеница сама может "приспособиться" к лунному климату (вакуум плюс космический холод). Главным героем пьесы Булычев сделал академика Татаринцева (чьим явным прототипом был Лысенко). Академик вступал в неравную схватку с нытиками и маловерами и одерживал победу на Научном Коллоквиуме. Впоследствии Булычев категорически запретил переиздавать и ставить обе свои пьесы, а за "Чью-то тень" принес публичные извинения доктору наук Зайделю и профессору Дубровскому, чьи речи на сессии цитировали его "отрицательные персонажи". Кроме того, Булычев покаялся в своем малодушном молчании, когда травили тех из театральных критиков, кто не выразил восторгов по поводу его "Лунного вопроса".

До середины 60-х Булычев не пишет ничего, кроме очерков для "Известий", оставаясь все эти годы обозревателем газеты. Начиная с 1967 года, писатель обращается вновь к жанру научной фантастики - на сей раз уже без всякой "злобы дня" или какого-либо политического оттенка. Конст.Булычев пишет целый цикл повестей о приключениях мальчика Алеши и его электронной собаки Протона. Правда, от "лунной" темы автор отойти не смог. Оба его симпатичных персонажа переживают приключения, всегда хотя бы косвенно связанные со спутником Земли: разыскивают сокровища, находят следы пропавшей экспедиции, путешествуют во времени и т.п. Повести Булычева ("Путешествия Алеши", "День рождения Алеши", "Алеша в Стране Чудес", "Алеша и Король", "Алеша в Новом Свете" и др.) принесли автору популярность у совсем юного читателя, который и не слыхал никогда о "Лунном вопросе". Вероятнее всего, официозные произведения, написанные в 40-е Булычевым, были двадцать лет спустя уже благополучно позабыты и многими взрослыми читателями. Однако для самого автора пьесы эти так и остались вечным проклятием, от которого сам он не мог избавиться, даже став популярным детским писателем. Вероятно, больная совесть заставила Конст. Булычева первым поставить свою подпись под коллективным письмом в защиту Андрея Гамова, а позднее и самому написать своё знаменитое "Письмо Всеволоду Кочетову" - в начале 70-х оно широко распространялось в самиздате. После того как письмо это было напечатано в парижской "Русской мысли" и прочитано по "Свободному французскому радио", имя Булычева исчезло из всех издательских планов. Даже "Пионерская правда", чей высокий тираж был обеспечен бесперебойными "Приключениями Алеши", закрыла свои двери перед фантастом. В 1974 году писатель обратился в ОВИР с просьбой выдать ему гостевую визу для поездки во Францию. Туда его пригласила Французская Академия, чтобы он прочел курс лекций по советской детской литературе. Визу писатель получил, на удивление, быстро. Только потом стала понятна причина такой скорости: Булычев еще только миновал Брест, а в Москве был уже подписан указ о лишении писателя советского гражданства.

В 70-е годы писатель живет в Париже, часто выступает по "Свободе". В Париже Булычев пишет четыре повести и множество рассказов (на родине пресса назовет их "клеветническими"). В 1987 году несколько друзей Конст.Булычева, оставшихся в СССР, - Д.Гранин, Б.Окуджава, С.Потапов. Б.Яковлев обратились в ЦК с просьбой, чтобы писателю было возвращено советское Гражданство. Это обращение было рассмотрено только 4 апреля 1988 года ровно через двое суток после того, как Булычев в своей парижской квартире скончался от сердечной недостаточности. Похоронен писатель в Париже на русском кладбище Сент-Женевьев де Буа.

9

PERSONALIA: ПОТАПОВ

Сергей Владимирович Потапов родился в 1928 году в Саратове. Отец его, Владимир Иванович, в молодости сочувствовал правым эсерам, потом покаялся, был заместителем главного редактора "Нового мира" с 1926 по 1928 год, после чего в связи с семейными обстоятельствами переехал из Москвы в Саратов. Это не спасло его от ареста в 1938 году. Десятилетний Сережа, "сын врага народа", переехал в Ершов к бабушке. По окончании средней школы Сергей, опустив в анкете сведения о том, что родители осуждены по 58-й, смог поступить в Саратовский медицинский институт. Окончив его с отличием, он имел возможность остаться в Саратове и поступить в интернатуру, но поехал в Ершов и три года проработал главврачом районной больницы. Тогда же он впервые начинает писать фантастическую прозу. Первая публикация - рассказ "Амнезия" в областной молодежной газете "Молодой сталинец", там же вышло еще несколько рассказов, выдержанных в привычном "кургузовском" духе. Уже был готов договор с Приволжским книжным издательством на выпуск авторского сборника, когда Сергей Потапов, неожиданно для всех, уволился из больницы и поехал в Москву. К тому времени родители его уже были посмертно реабилитированы, и он мог, не таясь, остановиться у московских родственников отца. В конце 50-х и в начале 60-х Потапов много пишет, но почти ничего не публикует. На неоднократные предложения Сем.Шпаныря и В.Понятовского вступить кандидатом в Секцию отвечает отказом. В это время Потапов работает сторожем в больнице и подрабатывает внутренними рецензиями в "Новом мире", где кое-кто еще помнит его отца. Через сотрудников отдела прозы одна из его повестей (заведомо "непроходная") попадает в руки Паустовского, а от него - к Анне Софроновой. 1963 год - время мгновенно пришедшей популярности. С.Потапова вынуждены принять в Союз писателей СССР. Самого же автора начинает всерьез интересовать больше процесс организации литературного дела, нежели писание. В 60-70-е Сергей Потапов часто выступает в печати по проблемам НФ, одновременно работает в отделе прозы "Нового мира". Благодаря его поддержке многие молодые фантасты получают шанс что-то напечатать в журнале. В 1979 году, после известных событий, связанных с выходом альманаха "Лунариум" (Потапов напечатал там рассказ "Бедлам"), из редакции журнала уволен. Несколько лет без работы, зарабатывает на жизнь рецензиями на "самотек" в "Советском писателе". С 1985 года Потапов служит в "Советском писателе" - опять-таки в качестве редактора помогая своим коллегам. Сам он теперь пишет мало, и лишь после долгих уговоров издает собственный сборник тиражом в 15 тысяч экземпляров (повесть "Четверо" и избранные рассказы). С марта 1990 года Сергей Потапов - директор сначала издательского кооператива, затем собственного издательства "Альфа-Фантастика". Прославился тем, что опубликовал несколько заведомо убыточных книг С.Шпаныря, В.Маркелова, АН.Спирина, О.Хрусталева и других бывших "кургузовцев", которые в условиях резкого падения читательского интереса к отечественной фантастике перестали публиковаться где бы то ни было. Тиражи этих книг были символическими - от 500 до 2,5 тысяч экземпляров, а гонорары намеренно увеличенные. (Этот поступок не встретил понимания в среде многих его единомышленников и коллег.) К слову сказать, репринтное издание "Последнего экземпляра" было осуществлено с благотворительной целью: тираж был продан с аукциона, а деньги перечислены в фонд Кунцевской больницы, где по традиции две палаты в терапевтическом отделении занимают московские фантасты. На момент написания этих строк Сергей Потапов продолжает руководить издательством "Альфа-Фантастика" и по-прежнему сам ничего не пишет. И, видимо, вообще уже ничего не напишет...