Только человек ! - Гордон Диксон

Калли присел на койку, потом перевернулся на спину. Он задумчиво уставился в потолок. Где-то в комнате должны быть потайные видеокамеры. Но ему было плевать на них, он постарался полностью расслабиться. Амос сделал ровно столько, сколько Калли от него ожидал, - не больше и не меньше. И тем самым Амос бросил в почву семена собственного краха. Сейчас он, должно быть, отдает приказ держать присутствие Калли на Земле в секрете. Но секрет уже наверняка просочился за пределы здания Совета.

Калли закрыл глаза и вскоре заснул крепким сном.

Разбудил его металлический стук: дверь открыли, потом закрыли. Он приподнялся, опираясь на локоть, увидел, что у порога на полу стоит поднос с тарелками. Поднявшись с койки, Калли взял поднос и занялся едой.

Покончив с обедом, Калли прошелся по комнате, опытным взглядом бывалого арестованного отыскивая слабые места своей очередной темницы. Вдруг ему удастся бежать?

Но комната представляла собой просто металлический ящик. На экране тянулись к облакам башни Нью-Йоркского мегаполиса. Очевидно, комната находилась на одном из верхних этажей здания Совета - в случае, если экран показывал то, что окружало здание, а не картинку. Мебель состояла из стальной рамы-койки с матрасом из пенорезины, постельное белье - бумажное, одноразовое. Единственный стул из металлических трубок, крошечный металлический столик дополняли обстановку. Ничего такого, что можно было бы использовать вместе ломика или отмычки, чтобы открыть замок или пробить дыру в двери. Камера освещалась посредством энергопанели, расположенной на потолке.

На выяснение всех этих деталей Калли понадобилось всего полминуты. В течение следующих двух часов, он лежал на койке, глядя на гладки потолок с молочно-белой светящейся панелью. Оставалось, конечно, очень слабая надежда вывести из строя охранника - или охранников? - когда ему принесут еду.

Но когда принесли ужин, надежда развеялась, как дым. Двое полицейских держали Калли под прицелом лазерных пистолетов, а третий внес в комнату поднос и поставил его на столик. Потом, захватив пустой поднос, охрана удалилась. Попытка Калли завязать разговор наткнулась на холодное молчание. Четыре часа спустя - в девять по часам Калли. - Панель в потолке потускнела. Комната погрузилась в полумрак до семи часов утра.

Завтрак был подан в восемь. Калли съел его, но больше из чувства долга перед своим организмом. Потом, охваченный апатией, он снова прилег на койку и принялся рассчитывать заново этапы грядущих событий.

Амос сказал, что Рун должен вернуться на Землю через восемь дней, проведя переговоры с командирами боевого флота молдогов. Один день на всякий случай можно вычеркнуть. Вычеркнем еще один - для гарантии. Следовательно, остается шесть дней. Через шесть дней, самое большее, Калли должен быть на свободе и начать действовать.

Теоретически Листром вполне может выручить его до конца шестидневного срока. Калли хорошо знал своих людей и достаточно точно мог прогнозировать ход событий в Пограничье после того, как он и Листром расстались в точке связи.

Когда это было? Двенадцать дней они пробирались к Коронному миру, два дня ушло на похищение принцев, десять дней на возвращение, плюс еще один день - всего получается двадцать три. Итак, что могло произойти на Калестине за эти двадцать три дня?

Один день понадобился Листрому на возвращение и посадку в верхней фермерской зоне и не более чем полдня, чтобы отыскать Эмили Хазека и вытащить его на свет божий. Затем - довольно сложный период. Эмили потребовалось, очевидно, дней пять, чтобы собрать вооруженных людей и двинуться на штурм Калестин-сити, который находился в руках головорезов Ройса. То есть, шесть дней из двадцати трех.

За один день отряд Эмили должен был достичь столицы. Еще один день чтобы взять ее под контроль, не больше. Головорезы Ройса хороши в уличных драках, но для боя им не хватает ни умения, ни желания. Два плюс шесть восемь из двадцати трех.

После этого снова наступает затяжной период. Эмили должен был выслать корабли на планету Даннена, на Казимир-3 и остальные миры Пограничья. Там, в свою очередь, пришлось потратить время на сбор отрядов. В самом лучшем случае Листром получил флот лишь недели две спустя. Четырнадцать дней и восемь - получается двадцать два. То есть, самое раннее, Листром мог выступить в поход только вчера.

Для такого многочисленного отряда кораблей потребуется дня четыре на переход от Калестина к Солнечной системе - даже принимая во внимание преимущества навигации на хорошо изученной трассе. Следовательно, Листром достигнет окраин Солнечной системы не раньше, чем послезавтра. Нужно дать ему еще два дня - на контакт с Лунной базой, на переговоры с Нью-Йорком. Лишь после этого он, быть может, станет спасителем Калли.

Калли должен пробыть в заключении еще шесть дней. Четыре из них пройдут без всякой надежды на помощь со стороны Листрома.

Судя по всему, ему придется выбираться из этой металлической коробки собственными силами.

Пока ему оставалось одно - сидеть тихо и не терять надежды. Надежды на то, что он верно оценил нынешний характер Амоса Брайта, верно понял состояние общественного мнения людей на Старых мирах, сформированного тем же Брайтом. Тот прежний Амос, которого Калли знал на Калестине, не сделал бы такой ошибки: он не поместил бы Калли под замок, стремясь изолировать опасный вирус. Он понял бы, что тем самым, учитывая почти стопроцентную вероятность того, что слухи все-таки будут просачиваться за пределы здания Совета, он помешает вирус в инкубатор, где тот успеет вызреть.

Но от прежнего Амоса, кажется, мало что осталось. И если сведения об опросах общественного мнения верны и восемьдесят процентов избирателей поддерживают Брайта, то и большинство населения Старых миров изменилось не меньше, и притом не в лучшую сторону. Болезнь зашла далеко. Охранники, которые приносят еду, станут для Калли лакмусовой бумажкой. Их реакция скажет, какие именно перемены происходят снаружи. Если таковые происходят, конечно. Калихэн О'Рурк Уэн, явившийся защищать Старые миры от надвигавшегося боевого флота молдогов, арестован, посажен под замок по приказу Амоса Брайта! И слух об этом неминуемо просочится наружу, если уже не просочился.

"Кто посеет ветер, пожнет бурю, - старая пословица верна", невесело подумал Калли. Амос, отравленный честолюбием, уже несколько лет манипулировал Старыми мирами, используя два кнута, два страха людей: страх перед молдогами и страх перед пограничниками - Монстрами и недочеловеками, безумными выродками. И если люди Трехпланетья окажутся между Сциллой ли Харибдой, между угрозой вторжения инопланетян и путчем, переходом власти к Пограничью, что выберут они, зараженные космофобией люди Старых миров?