Всё в ажуре - Кира Страйк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Единственное, что меня поначалу немного удивило, почему «наш» барон так легко и быстро согласился на непосредственное участие и даже одну из лидирующих ролей в предстоящей рискованной операции. Это нам терять было нечего, для него же провал предприятия мог означать только одно – полный крах жизни. Мог бы как-то подумать, посомневаться. Ну верно же?
Объяснение нашлось быстро. Его Элеонора звала на помощь. Всё, больше аргументов не потребовалось. А вот это вот "пан, или пропал" – вполне в характере военного (хоть и бывшего). Для Адалея это стало возможностью достигнуть собственных целей. Враз решить свои неразрешимые до сей поры задачи. А именно, проявить себя спасителем Элеоноры и Крайтона как перед самим герцогом, так и перед старой графиней (помним, что именно она первой наложила запрет на их открытые отношения), ну и на фоне проявленного героизма получить шанс воссоединиться с любимой женщиной.
Замечу, только шанс. Но и его барону оказалось достаточно, чтобы отважиться на этот шаг. Честное слово, даже завидки разбирали. У всех вокруг, понимаешь, любовь, зовущая на подвиги, одна я, как неприкаянная.
А если без шуток, глядя на соратников, мне действительно хотелось хоть когда-то в жизни испытать что-либо подобное. Даже если и неудачно, если бы всё закончилось слезами и расставанием. Говорят, что рана в сердце – это лучше, чем пустота на её месте. Но, увы. В душе царил полный штиль, а придумывать себе несуществующие чувства - не в моём характере. Да и с кандидатами, как-то, сами понимаете, было негусто.
В доме тем временем полным ходом шла подготовка к операции. И одно принципиальное, существенное разногласие у нас всё-таки возникло.
Глава 31
Глава 31
Всё дело в том, что нас с Лилей мужчины твёрдо решили оставить здесь, у Адалея в доме. Да, я всё понимала, это разумно и безопасно. Так и следовало поступить нашим защитникам. Барышням не место на поле, так сказать, брани, делать нам там нечего – только путаться у героев под ногами и рассеивать их внимание, отвлекая от непосредственных задач.
Все доводы здравого рассудка таяли перед страхом снова оказаться в беспомощном ожидании, да ещё и так далеко от непосредственного места событий. В этот раз я была очень настойчива в достижении цели, хоть и не слишком убедительна и последовательна в её аргументации.
- Марин, ты понимаешь, что вы нам будете только мешать? – Сергей и злился, и поражался моему упрямству.
Я вот, например, не поражалась. Сам бы посидел в таком положении, испытал нервы на прочность, так и проникся бы, и злиться перестал.
- Да, Серёж. Точнее, нет, Серёж. Никто вам под руку лезть не собирается. – гнула свою линию я, - Ты же не думаешь, что мы с Лилькой настолько ненормальные, чтобы бежать на абордаж с шашкой наголо, распихивая локтями опытных вояк.
- Ну… вот… - Шерлок дважды кивнул, разводя руки в стороны.
- Что, вот? Я и говорю, посидим себе тихонько в стороне, а как всё закончится, вы нас и подберёте.
- Гениально! А что вам здесь-то тогда не сидится? Тихонько и в стороне.
- Серёга… знаешь, что… мы сюда втроём попали и во всю эту беду вляпались. И выбираться будем тоже вместе. Тут уж, извини, как в брачных клятвах, и в горе, и в радости до самого конца. Только на троих. – брякнула я с полной убеждённостью, что он просто обязан понять суть моей мысли.
- Звучит угрожающе. – хмыкнул Шерлок.
- Вот-вот. Так что имей ввиду, ты как знаешь, а я хоть на метле, хоть на палочке, но поскачу вслед за вами.
- Марин. От кого, от кого, а от тебя не ожидал такой неразумной настырности.
- Приятно слышать, что я ещё могу удивлять. – огрызнулась в ответ. И пока мы окончательно не рассорились, уже более мягко добавила, - Напарник, клятвенно обещаю – лезть поперёк батьки в пекло, или вмешиваться каким-то другим образом не стану. И Лиля тоже. Но рядом будем. А если кого-то ранят? Или Крайтону потребуется срочная медицинская помощь? Ты об этом подумал?
Конечно, он об этом и ещё о многом подумал, это же Шерлок. Аргумент был так себе – воспользоваться остатками аптечки прекрасно можно было и без нашего с сестрой участия. Однако, Сергей уступил.
Не знаю, какими эпитетами он в тот момент мысленно меня наградил, вслух Серёга только вздохнул и сказал:
- Сдаюсь. Осталось только как-то объяснить ваше участие барону.
- Серж, я в тебя верю. Ты обязательно что-нибудь придумаешь. – сдерживая вздох облегчения, улыбнулась я и побежала обрадовать сестру.
Опущу подробности пути к столице – мы просто неслись, сломя голову, в сопровождении небольшого отряда преданных барону людей и всё – ничего интересного. Самого «взятия Бастилии» мы с младшей своими глазами тоже не видели. Сергей притормозил гонку на подъезде к Малею, безапелляционно высадил нас на знакомом поле в ранее уже обсиженный стожок и строго велел изображать приклеенных к соломе и друг к другу, иначе вовек нам его веры больше не будет.
Так что все подробности мы узнали гораздо позже и уже в пересказе непосредственных участников штурма.
Ключевых новости было две. Первая – Крайтон был жив и находился здесь же в личной темнице барона. Вторая – сопротивления нашим освободителям оказывать было практически некому.
Ну ладно, обратиться за помощью к Тесаку Кетано не мог, так как банду нашими усилиями расформировали, а самого главаря след простыл. Но он ведь мог попросить поддержки у брата Элеоноры? Однако, этого не сделал. Почему? Вера в собственную неизменную безнаказанность? Фатальное легкомыслие? Впрочем, вскоре всему нашлось и более основательное объяснение. А сюрприз для барона получился, что надо.
Поменяв местами Крайтона и его пленителей, мужчины учинили допрос, в ходе которого выяснилось много интересного. В том числе и причины беспечной неосмотрительности барона, и его мотивы сохранять герцогу жизнь. Правда, только до поры, так что торопились мы не зря.
Дело в том, что за помощь в ликвидации наследника и молчание об участии в преступлениях графа Тороса Кетано Блон потребовал с того не больше, не меньше – три «жирных» деревни из имущества герцогов.
Однако, братец Элеоноры был всего лишь ненормальным психом, но не дураком. И, решив, что такая корова нужна самому, выполнять обещанное не торопился. Так бы и остался наш
