Космические волки: Омнибус - Уильям Кинг

— Почувствуй ярость Русса, тварь! — проревел Свелок и вскочил на ноги, оскалив клыки, невидимые под шлемом. Он выхватил новый магазин, развернулся и засадил его в приемник штурмболтера. Их было трое, огромных, тяжело ступающих зверей, выточенных из камня — чудовищ, подобных черным изрезанным скалам, размером больше дредноута.

Теперь же не осталось ни одного. Рунический жрец по имени Клинок Ворона наклонился над дымящимися останками самой крупной твари, его покрытый рунами посох гудел, наполняясь сердитым, плюющимся искрами колдовским пламенем. Локр и Варек, Серые Охотники, уничтожили третьего врага, хоть их доспехи и были истерзаны и иссечены его когтями. Эти ксеномонстры были крепче шкуры левиафана.

— Хель побери, что это за твари? — выругался Локр в комм-линк, отключив свой гневно гудящий силовой топор с ледяным лезвием.

— Отпрыски этого мира, брат, — невозмутимо ответил Клинок Ворона.

— Просто найдите мне еще, чтобы я их убил, — прорычал Варек, который перезарядил болтер и поводил его дулом, оглядывая пустые окрестности.

Свелок ощерился. Кровь его кипела от ярости, омывая массивное тело и наполняя тугие мускулы силой, требующей выхода. Дух волка ожил, и Свелок чувствовал, как его дикая мощь окутывает оба сердца. Он с трудом подавил жажду убийства. Раздражение, которое у него вызывал Клинок Ворона, искало выход, и это было опасно.

— Далеко еще? Долго идти? — бросил он, нетерпеливо разминая руку в латной перчатке.

— Три километра на юг, — сказал Клинок Ворона, сверившись с ауспиком. — Один час.

— Тогда идем, — приказал Свелок, которого вновь наполняла жажда битвы. — Там будет больше ксеносов, а я еще не видел их крови.

Колья Клинок Ворона легко бежал рядом с остальными, слыша, как бронированные сапоги с грохотом бьют по неподатливому камню. Гат Риммон, планетоид, на который они прибыли менее часа назад, был адским омутом бурь, пронизанным кислотой. Небо было почти черным, освещали его лишь жгучие потоки электричества, прошивающие небеса узором из серебряного пламени. Во всех направлениях вид был одинаков — черные, гладкие, твердые скалы, тускло поблескивающие в мерцающем свете. Меж зубчатых гребней собирались лужи кислоты, что шипела и брызгала, расплескиваясь по броне Астартес. Четверо Космических Волков бежали на юг по проточенным тысячелетней эрозией узким угольно-черным ущельям, столь же страшным и беспощадным, как ледяные поля Фенриса в середине Долгой Зимы.

Мир был зол. Зол на них, зол на себя. Клинок Ворона чувствовал нечто здесь, неподалеку. Оно было похоже на сердцебиение, глубокое и приглушенное. Это был тот звук, что привел его сюда, он отдавался эхом в пустоте, врезаясь в психическую плоть вселенной. Нечто было спрятано на Гат Риммоне, нечто, что просто кричало о порче.

И его охраняли.

— Нас атакуют! — взревел Варек, резко остановившись и стреляя из болтера в воздух.

Клинок Ворона прервал бег и выхватил посох из магнитного замка. Визор покраснел от сигналов — враги спускались с неба. Одно слово, и древко вспыхнуло энергией, заливая светом землю вокруг.

Там, наверху, десятки тварей прыгали с высокой скалы, выставив перед собой каменные когти. Враги были вырезаны из того же материала, что и планета, каждое грубо слепленное создание было покрыто одной и той же неорганической броней. Восемь длинных тонких ног изгибались под угловатыми брюшками, снабженными вытянутыми жесткими пластинами для управляемого парения. Метровой длины тела оканчивались широкими челюстями, которые усеивали зубы, больше похожие на раздирающие плоть кинжалы. Они беззвучно падали на космических десантников, будто призраки из цельного адамантия.

— Сбейте их! — приказал Свелок, чей штурмболтер изрыгал короткие очереди в пикирующих ксеносов. Все снаряды ударили в цель, выбивая искры и настоящий ливень раскрошенного камня. Глядя на Волчьего Стража, можно было подумать, что убить этих тварей легко. Жаль, подумал Клинок Ворона, что у того не было времени на что-либо иное.

Болтер Варека присоединился к хору разрушения, но некоторые ксеносы все же прорвались, паря и лавируя между линиями огня.

Именно тех, кому это удалось, встретил Локр. Огромный воин, чей доспех украшала шкура белого медведя и черепа дюжины убитых им врагов, размахивал жужжащим ледяным топором, описывая смертоносные дуги.

— Во славу Фенриса! — ревел он, нарезая мономолекулярным лезвием широкие петли, проламывая блестящую каменную кожу и разрубая летунов на куски, едва они к нему приближались.

Глядя, как разворачивается побоище, Клинок Ворона стиснул посох обеими руками, чувствуя, как сила, дарованная свыше, вскипает внутри. Ветер все быстрее закручивался вокруг его тела, проносясь над исписанной рунами поверхностью доспехов. Капли кислоты брызгали на древние наручи и с шипением испарялись — по серо-стальному керамиту пробегала рябь чистого эфира.

— Во имя Всеотца, — прошептал он, чувствуя, как темный волк внутри него с рыком пробуждается к жизни. Руны на нагруднике вспыхнули колдовским светом, кроваво-красным, как сердце умирающей звезды. Он воздел посох над головой, и ветер бешено взвыл, ускоряясь еще сильней. Вихрь взвился над четырьмя космическими десантниками, закручиваясь, низвергаясь, терзая воздух над их головами.

— Освободись!

С небес огненной колонной обрушилась молния. Соприкоснувшись с вытянутым вверх посохом Клинка Ворона, она взорвалась, обратилась в ореол из извивающихся, добела раскаленных языков пламени, которые разлетелись по сторонам от жреца, словно веера ослепительного сияния.

Уцелевшие летуны лопнули, разлетелись на осколки под мечущимися клинками молний, расколотые и освежеванные сокрушительной мощью шторма. Рунический жрец сказал свое слово, и у созданий Гат Риммона не было ответа на его стихийный гнев.

Когда последний враг рухнул наземь, Клинок Ворона выпустил энергию из посоха. Потрескивающий ореол запульсировал и исчез, и дрожь как будто зависла в воздухе.

Прямая противоположность яростному шторму, жрец был столь же спокоен и молчалив, как всегда. В отличие от братьев он куда менее походил на стайного охотника. Если бы его не выбрал Зовущий Бурю, возможно, его призванием стал бы путь Одинокого Волка.

Природный шторм на высоте многих километров взревел с прежней силой. Планета присмирела, но оставалась озлобленной.

— Проклятье Русса, жрец, — прохрипел Свелок, расплющив упавшего летуна сапогом так, что камень обратился в щебень. Шлем его имел личину черной волчьей морды, на которой навечно застыла внушающая страх гримаса. В мерцающем свете ее клыки блестели, как слезы. — Ты приманишь к нам больше врагов.

— Пусть приходят! — гаркнул Варек, резко расхохотавшись в вокс.

Свелок повернулся к нему. Волчий Страж был на ширину ладони выше и шире, чем Серый Охотник, но постоянно окружавшая его аура жажды битвы делала его вдвое страшнее. Его доспехи были испещрены и иссечены старыми шрамами, покрывавшими броню подобно знакам почета. Свелока вечно переполняла кипящая, едва скрытая ярость. Клинок Ворона чувствовал ее сквозь многослойный боевой доспех, ощущал ее пульс, словно биение обнаженной артерии.

— Не глупи! — прорычал Свелок. — На это нет времени.

Клинок Ворона холодно посмотрел на Волчьего Стража. Тот был столь же разгневан, как и планета, в бешенстве от задания, в котором он не видел никакой пользы или славы, но он был прав. Время было на исходе. Все они знали, что на них мчится кислотный прилив. Менее чем через час ущелья начнут наполняться, и керамит не защитит их от потоков.

— Мне судить об этом, брат, — предупредил жрец. — Мы уже близко.

Свелок повернулся к нему, все еще держа болтер наизготовку. Мгновение оба Космических Волка молча смотрели друг на друга. Свелок не переносил искусства прорицания и не верил ни во что, кроме своего болтера. Его боевой опыт был на век больше, чем у Клинка Ворона, и он принимал приказы лишь от Волчьего Лорда и Гримнара. Переубедить его будет настоящим испытанием.

— Лучше бы нам и правда быть близко, — наконец огрызнулся он, и в голосе его чувствовалось презрение. — Двигаемся.

В шести километрах к северу на темных равнинах Гат Риммона не было ни души. Могучие ветра проносились над каменной поверхностью, взбивая скопившуюся на ней кислоту и унося в воздух извивающиеся струи пара.

В центре широкого, беспорядочно усеянного скалами плато возвышалась округлая платформа. Открытая ветрам, она выглядела грубым, чужеродным элементом. Молнии сверкали в небесах, высвечивая гладкие края этой аномалии.

Вдруг без какого-либо знака или предупреждения над платформой начала вращаться искрящаяся точка. Она крутилась, набирая скорость, и сверкала все более интенсивно. Затем она приобрела форму высокого овала, вдвое выше человека. По его границам струилась и потрескивала психическая энергия. Дождь хлестал сквозь него, на краях же капли отскакивали или испарялись.