'Фантастика 2025-31'. Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последний рывок перегрузки при коррекции курса, и на борту, наконец, раздался сигнал отмены боевого расписания. Наступило привычное безмолвие инерционного полёта. Спустя пару часов начнётся обратный разгон, но уже в щадящем режиме двух десятых «же», когда по «драккару» с его продольными палубами станет возможно свободно перемещаться.
Теперь сдать вахту, втиснуться в лёгкий монтажный скафандр и отправиться в поневоле оставшийся пустым трюм, где можно было хотя бы свободно полежать, раскинув руки, пока туда не припёрлась из тамбура выспавшаяся ватага бравых вояк в массивных «эзусах». Только особого отдыха и спокойствия всё равно, пока корабль не вернётся в док, не предвидится. К тому же до сих пор не известна судьба экипажей ещё трёх «драккаров».
Вся эта операция с самого начала протекала не так. И эта мысль продолжала свербеть в мозгу, как надоедливая мошка, невесть как попавшая в герметичное помещение, как неуловимый баг в сто раз отлаженном скрипте, как рецессивный участок генокода, норовящий выбраться наружу в самый неподходящий момент.
Нужно обдумать, нужно всё это ещё раз обдумать.
Навигатор, составить и ввести в центральное ку-ядро траекторию обратного выхода, как войдём в зону прямой связи с «Фриггом» – доложить. А сейчас запитайте антенну дальней связи, мне нужно отправить инфопакет в метрополию.
Космос пуст и прекрасен. Он – как река, текущая из страны огня в страну вечного мрака. По этой реке временно открыто свободное судоходство. Одно ограничение: как ни старайся, все плывут по течению.
С формальной точки зрения пространственный стационар «Фригг» никаким стационаром не являлся, ибо не только не обращался на расчётной орбите вокруг какого-нибудь большого или малого небесного тела, но ещё и регулярно менял свою траекторию, обладая собственным соосным термоядерным приводом каскадного тритий-гелиевого цикла мощностью в 5 тераватт. Мобильность в относительно плотном Поясе Хильд была необходима из соображений безопасности, одновременно делая двухсоткилотонную орбитальную платформу практически неуловимой для тех, кто бы вдруг начал интересоваться, чем финансируемый аж четырьмя субкорпорациями стационар занимается в этом неспокойном месте, через которое проходит более сорока процентов всего кросс-системного космического трафика.
Так же формально «Фригг» считался перевалочной базой для беспилотных ремонтных ботов и дозаправщиков, обслуживающих грузовики, идущие со спутников Галилеевой группы, тем же занимались принадлежащие корпорациямям стационары на малых телах всех четырёх Поясов сол-систем, за одним исключением – в данном случае это было лишь прикрытием.
Да, запросивший помощи грузовик её немедленно получал, и шустрые боты в три коррекции возвращались обратно, описав петлю в миллион километров, за что на корр-счета четырех субкорпораций капали солидные кредиты, позволявшие оплачивать доставку дейтерия и лития из системы Юпитера. В таком же режиме работали десятки стационаров по всему Поясу. Чтобы почувствовать разницу и заподозрить неладное, нужно было сперва очутиться на борту. Но посторонние здесь появлялись исчезающе редко.
Как и положено свободно обращающейся платформе подобного размера, она позволяла себе роскошь искусственной гравитации, вальяжно загребая тремя радиально расположенными плоскостями вокруг массивной осевой гондолы, где были распложены стыковочные и ремонтные блоки, а также все энергетические установки и маршевый привод. В плоскостях располагались экологические модули, каюты личного состава, разнообразные пакгаузы, наконец, в самых удалённых секциях, с их почти земной силой тяжести, было размещено то, без чего обходились в течение многолетних вахт только двинутые работнички какой-нибудь «Янгуан». Там находилось нечто среднее между заводской столовой, ночным клубом и притоном.
Где круглые сутки сотни людей жрали синтетическую орбитальную еду, пили разбавленный красителем-ароматизатором спирт, драли глотки и щупали официанток за зад. Точнее – пытались это делать, потому что официантки тут были подстать прочему персоналу, за словом и делом в карман не лезли, и у каждой, в дополнение, водилось два десятка тайных воздыхателей, готовых покусившемуся на самоё тут же оторвать покусившуюся руку.
Сегодня в плоскости Алеф веселье было особенно бурным, праздновали возвращение крайнего «драккара» из флота «Бергельмира», второго из семи среднетоннажников, приписанных к «Фриггу». Ждали его долго, почти месяц, хотели уже объявлять экипаж погибшим, ведь сигнал о помощи так и не пришёл, однако к всеобщему удивлению позывные зазвучали в эфире, и вскоре раздолбанная колымага уже швартовалась, рассыпаясь на глазах.
Экипажу досталось – надо же, двадцать пять земных суток проторчать в «эзусах» (небоевым службам было проще, ложементы биокапсул гораздо комфортнее). По сути их, истощённых, погружённых в каталепсию, пришлось на руках вытаскивать из экзосьютов и сразу нести в барокамеры медотсека. Выдержали обратный путь не все. Но это всё равно был праздник. Так что, навестив первых пришедших в себя товарищей, вся галдящая толпа тут же двинула в едальню, намереваясь там устроить, в конце концов, то ради чего, если подумать, все эти боевые вылеты и совершались – грандиозную попойку, чтобы аж на Церере было слышно.
Это Пояс Хильд, чёрт побери, место для самых отвязанных мужиков во всей системе, что бы там ни думали в Поясе Троянцев. Даже если эти мужики были женского пола, всё равно поголовно были со стальными яйцами.
Они вернулись почти все, это само по себе было успехом. Аррр!!!
Вояки с рёвом и уханьем ходили толпой вкруговую, от топота их стокилограмовых туш, казалось, дрожали под ногами неспешно вращающиеся звёзды. В прозрачных плитах здешнего пола был особый шик, зелёного новичка от этого вида начинало мутить, то ли дело бывалые бойцы, они грохотали тяжеленными ботинками по полимерным блокам, запаянным в титановый сплав внешней оболочки «Фригга», и помнили лишь о том, что они сегодня живы, а значит, жизнь – уже прекрасная штука.
Громыхали какие-то воинственные застольные песни. Толстенные кружки лупили по столам, отбивая ритм. Заказанную в торчащих по углам «шкатулках» музыку никто не слушал, она просто тонула в здравицах, попытках спеть что-то альтернативное основному хору и просто бессмысленных криках радости. Так люди избавлялись от снедавшей их паутины полётного страха. Ибо что поделать, если большую часть времени ты вынужден безвольным грузом ждать своего часа в трюме «драккара». От навигаторов хоть что-то зависит, а вояка может погибнуть, так и оставшись в тесной ячейке, закованный в бесполезный «эзус».
На этой же гулящей палубе навигаторы, и вообще все, не относящиеся к бронепехоте или хотя бы инженерным войскам, стараясь держаться поодаль, дружно улыбались в сторону общего веселья, а морщились только тогда, когда там вдругорядь начинался радостный мордобой.
В отличие от вояк, за боковыми столами пили спокойнее, вообще не пели, хотя всё равно разговаривали на повышенных тонах и отчаянно жестикулировали. Кто-то кому-то показывал, как надо заходить, второй спорил, говорил что нет. Жизнь кипела и здесь.
Командир «Бергельмира», в отличие от других флагшипов, в такие часы всегда был с рядовым экипажем, что вызывало уважение среди пехтуры, удивление среди недостаточно знакомых с полковником Цагаанбат и понимание среди остальных – полковник сама была из вояк, что было заметно по её весьма непривычной для навигаторов дальнего космоса могучей комплекции.
В свои шестьдесят три года полковник Цагаанбат могла переорать всю свою дружину, да и перепить тоже. Эти незамысловатого душевного устройства вояки были её единственной семьёй, единственными друзьями, единственным кругом общения. С прочим персоналом стационара и самое главное командованием она предпочитала пересекаться только в формальной обстановке и всегда держала дистанцию, тем более что по своему званию она запросто могла командовать всем «Фриггом», а не лоханкой вроде «Бергельмира», но, видимо, не хотела. Её интересовали живые люди, а текущий пост командира мобильного флота «драккаров» был максимально возможным, где ещё оставалась эта нить
