'Фантастика 2025-31'. Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти души отравлены не смогом, они отравлены тем, что для них жизнь в толще металлопластовой коробки без малейшего шанса хоть когда-то из неё выбраться является тем единственным миром, который они знали. Широта горизонта – до ближайшей стены, граница целей в жизни – подняться на ступеньку выше по корпоративной лестнице, увеличить себе норму воды, переехать в такую же коробку, только классом повыше, дышать чуть более чистым воздухом, получить для имплантации чуть более дорогой прибор, прожить лишние десять лет, предел мечтаний – недельный тур в лунные солярии.
Они даже извечную мечту человечества – полёт в космос – превратили в такую же рутину, как и вся их постылая жизнь. Им не нужна была внешняя угроза, чтобы сгинуть вместе с Матерью-Землёй. Они были готовы умереть сами, сгнив заживо, превратившись в зловонный биологический субстрат.
Этих людей не мог спасти никакой Симах Нуари. Им было всё равно, от чего и где умирать, как было всё равно где и как жить.
Они пока даже и на миг не прочувствовали Предупреждения.
А значит, какая разница, был ли у полёта «Сайриуса» смысл.
Земля-десять-двадцать, прибываем.
Обычно руины на месте уничтоженных башен в течение нескольких лет превращались в очередную стройку, и какое-нибудь десятилетие спустя никто уже не помнил, что на этом месте было раньше. Но это место словно застыло в тенетах какого-то древнего проклятия.
Когда-то здесь сиял в лучах слепящего солнца Хрустальный шпиль, завёрнутый в гигантский вихрь ледяного стратосферного воздуха, круглый год разгонявшего здесь муть городского смога. Однако то сражение с Корой не только нечаянно подарило Соратнику Улиссу его первого эффектора, оно разрушило это чудо света. Когда же Соратники исчезли, корпорации первым делом поспешили уничтожить это ставшее бессмысленным строение, враз оказавшееся для всех символом каких-то смутных утраченных надежд.
Земля же на этом месте по-прежнему принадлежала на паях всем корпорациям, и продавать свою долю никто не захотел, доли собственности переходили из рук в руки лишь в процессе укрупнения в начале двадцатых годов XXII века. Это по-прежнему была ничья земля. Потому руины лежали нетронутые, лишь покрывались из года в год слоями оседающей на них из воздуха дряни, которую не могли вымыть даже непрекращающиеся по полгода моросящие дожди.
Винтолёт плавно приземлился на площадку, гася турбины.
Всем бортам, роторы не убираем, оставаться в готовности экстренного старта.
Улисс выбрался из кабины, с непривычки ёжась от свежего ветра. При всей необычности физиологии Соратника, его тело до сих пор умело чувствовать и холод, и жару, и даже испытывать вполне человеческие эмоции под воздействием выброса гормонов в кровь. Почти как в старые времена.
Вокруг шла обычная жизнь, по пешеходным галереям текли людские толпы, в сером небе сновали винтолёты, со свистом проносились тридцатью уровнями выше поезда монорельсов, ещё выше двигались канатки, где-то внизу гудели моторы тягачей. Мегаполис жил своей жизнью, не обращая внимания на огромный пустырь у себя под носом. Даже поверх ничего не было протянуто. Хорошо винтолётные площадки оставили в целости, а то пришлось бы идти сюда пешком.
Улисс огляделся вокруг чуть внимательней, высматривая людей Парсонса в радиусе ближайшего километра. Все спокойны и сосредоточены. Это хорошо. Впрочем, никаких признаков опасности Улисс всё равно не заметил.
Тут же подбежал сам Парсонс, разгорячённый, весь в ощущении важности происходящего. Впрочем, откуда ему знать, зачем мы здесь?
– Если вы не против, спустимся вниз, там все уже ждут.
Улисс кивнул, одними глазами приказывая Цагаанбат оставаться на месте.
Лифты тут, разумеется, давно не работали, пришлось преодолеть десять лестничных маршей вместе со всё время оглядывающимся Парсонсом. Забавно, он-то видит Улисса впервые.
Внизу, на едва расчищенной от хлама площадке, его ждал по обыкновению перепуганный Джон Роуленд. Интересно, раньше Хранители предпочитали всё видеть своими глазами. Впрочем, у них своё представление о важности событий, на этот раз хватило и писаря Стэнли.
Да, когда-то на этом самом месте присутствовал и Ромул. Вот его здесь сегодня Улиссу видеть не хотелось бы.
– Зачем мы здесь?
Как это всё-таки странно, разговаривать с самим собой. Даже максимально ослабляя контроль, Улисс продолжал видеть глазами и слышать ушами своих эффекторов. И оба они сейчас стояли перед ним. Поговорим.
– Как себя чувствуешь, Ильмари?
– Справился, это главное.
– Было тяжело одному?
– Скорее непривычно.
Эти белёсые глаза, когда хотели, могли не выражать ровным счётом ничего.
– Мне жаль, что мекк погиб. Серьёзная потеря.
При всей природной неприязни Соратников к подобным экспериментам над человеческой плотью, это был прекрасный оперативник. К тому же, известная доля вины в том, в какое чудовище Тень себя превратила, ложилась и лично на плечи Улисса.
– Мои люди успели выйти на него буквально на подходе, данные ему инструкции были ясными, но он всё равно предпочёл отправиться на верную смерть.
– Он спасал не тебя, он спасал свою веру. Поэтому и не остановился.
Идти до конца, такой уговор.
– Его появление там как-то связано с нашим разговором в Гуанчжоу?
Улисс покачал головой.
– Это куда более долгая история. И я сам не до конца её понимаю. Что-то привело его в Босваш, что-то или кто-то.
– Какие-то планы Ромула?
– Хорошо, если так. В таком случае мы по крайней мере могли бы думать, что всё это – не зря. В один день потерять двух важнейших агентов в секторе Южной Поднебесной… На Ма Шэньбина до сих пор не удаётся выйти.
– Я чувствую, что для меня они были не просто агентами, хотя я их видел какие-то считанные минуты. Ты же их помнишь совсем другими, так почему ты так холоден по отношению к ним?..
Улисс поднял голову и посмотрел на руины Хрустального шпиля.
– Наверное, я слишком многих помню совсем другими.
Туда же вновь обернулись и оба его эффектора.
– Кора, какие эмоции ты испытываешь по отношению к этому месту?
Кора, сестра Ильмари по несчастью, как всегда, лишь покачала головой.
– Я его не помню. Это твоя память, Улисс. А значит, максимум, что я способна испытывать, будет лишь неким отражением твоих эмоций. Это было очень печальное…
Тут Улисс, что-то почувствовав, принялся напряжённо вглядываться куда-то вверх, на средние уровни первого ряда башен. Туда, где сидели их оперативники.
– Парсонс, немедленно проверьте посты. Кажется, у нас были гости.
– Начинаем эвакуацию?
Парень не на шутку напрягся.
– Нет, там кто-то был, но уже ушёл. Надо довести всё до конца, раз уж мы здесь.
Парсонс убежал наверх, на ходу принявшись тормошить своих людей, писарь, скукожившись, стоял на прежнем месте.
Улисс оглядел своих эффекторов, хотел что-то сказать, но передумал.
Эти двое уже знали, зачем они здесь.
Тем лучше. Люди Корпорации нуждаются в символе надежды, ну так Соратники им дадут символ надежды. Почему-то Улисс даже не стал по этому поводу советоваться с Ромулом.
– Простите меня.
Кому он это сказал? Двое рядом с ним уже были частью триединого организма Соратника Улисса. Майкл Кнехт, Кора Вайнштейн и Ильмари Олссон.
Над пустырём Хрустального шпиля раскатисто громыхнуло и стало стремительно светлеть. Ледяной стратосферный воздух, свёрнутый в тугую спираль, ринулся вниз, к осквернённой земле Мегаполиса.
Через месяц «Янгуан Цзитуань» отправляет в систему Юпитера первый блок оборонительной орбитальной платформы и второй отряд тяжёлой пехоты. Их примеру следует «Джи-И», а мы до сих пор не знаем, кто стоит за особым советником Баумом. Нам нужны ещё люди.
Фанатики
Часть 2
Где под ногами клетки поля,
В бой ведёт с небес рука.
Hо новый ход как наша воля,
И чёрный лак как знак
