'Фантастика 2025-31'. Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно.
Тень изобразила натянутую полуулыбку.
– Тогда я пошёл.
– Погоди.
– Да?
Кажется, Тень всё ещё надеялась, что Ма Шэшьбин передумает.
– Ты же понимаешь, что мы больше не увидимся, даже если тебе удастся оттуда выбраться?
– Это твой выбор, и это мой выбор.
– Жаль.
– Да, жаль. Не думал, что так выйдет.
– Я хотел спросить… мы двадцать лет были как братья, но я даже не знаю, как тебя зовут.
– Не беспокойся, этого даже я уже не помню. Прощай, брат.
Ма Шэньбин промолчал. Будь проклят Ромул, что разлучил их вот так.
Две школьницы расходились на улицах безлюдного интервеба, расходились, не оглядываясь, хотя именно этого сейчас хотелось больше всего – остановить, попытаться переубедить… нет, хотя бы сказать напоследок пару тёплых слов. У них оставался шанс. Но они им не воспользовались. Занавес.
Советник, выбравшись из виртуального дурмана, первым делом бросился заметать следы – нужно максимально плотно подтереть все свои возможные связи с этим делом. Удастся ли Тени его самоубийственная миссия или нет, уже завтра «жёлтожетонники» будут искать любые возможные источники утечки. Если уже не ищут. Одновременно по агентским сетям Корпорации уходили анонимные информационные пакеты с открытым адресатом. Отыскать прямые выходы в Босваш Ма Шэньбин смог бы только часа за два, а это было слишком долго.
После того, как он подчистил последний линк и заглушил всех подконтрольных демонов, Ма Шэньбину оставалось лишь ждать и пытаться строить планы.
Ван Ланьцзюй в любом случае теперь – цель номер один. Даже если это и правда деза, он обошёл Ма Шэньбина в бегах корпоративных крыс, и это нельзя было так оставлять. Если раньше их противостояние выливалось скорее во взаимное презрение, то теперь… уже утром всем станет известно, чем там всё закончилось. Было противоестественно думать о вероятной гибели Олссона и Тени так отстранённо, но к любой мысли привыкаешь, такой человек.
Так вот, когда всё выяснится, Ма Шэньбин воспользуется малейшим шансом, чтобы смести фигуру конкурента с корпоративной шахматной доски.
Если же чуда не случится и Тень погибнет… ну, что ж, давно Ма Шэньбин не марал своих белых холёных рук. Он лично разорвёт Сяо-Вана на куски.
Кажется, он окончательно стал корпоративной крысой. Ну так, надо оправдывать это невеликое звание.
Эпилог
Улисс вёл конвертоплан сам. Приятно было почувствовать ладонями штурвал, в жизни Соратника мало таких вот простых радостей.
Закованная в привычную броню Цагаанбат в кресле второго пилота поглядывала на него с неодобрением, но вслух ничего не говорила. Для неё было дикостью даже то, что Улисс, выходя из бункера, накинул на себя лишь нечто вроде форменной куртки без знаков различия. С утра было прохладно, и не хотелось выделяться в толпе прохожих. Только и всего. Цагаанбат же пока просто не привыкла к тому, что она здесь не как пилот и не как телохранитель, а скорее как универсальное средство связи, такой интеллектуальный секретарь с повышенной жизнестойкостью. Ей всё казалось, что она должна заботиться о том, чтобы выходя из дома Улисс надевал броню и брал с собой зонт. Ничего, привыкнет.
По мере приближения первых щупалец европейского Мегаполиса, винтолёт постепенно снижал скорость и набирал высоту, дабы не вызывать лишних конфликтов с муниципальными службами контроля воздушного движения. Их транспондер умел многое, только не разбираться с нарушениями скоростного режима или эшелона движения, так что приходилось это учитывать, не создавая никому лишней головной боли.
Это Улисс воспринимал нечастые марш-броски как своеобразный отпуск, на самом же деле всё это время продолжали вестись какие-то переговоры, стартовали или завершались бесчисленные операции, центром, нервным узлом которых был Улисс, и потому задерживаться было нельзя. И всё же возможность собственными глазами, а не глазами эффектора, смотреть на мир, принимать деятельное, а не опосредованное участие в каких-то событиях – это напоминало те давние времена, когда всё было иначе, и потому уже стоило любых возможных препятствий.
Мегаполис. Среди этих башен когда-то кружили в смертельном танце Кора Вайнштейн и Майкл Кнехт, мечтая лишь о том, что им вообще суждено увидеть какое-то светлое завтра. Завтра наступило, но оно оказалось ещё более мрачным, чем вчера. Впору начать бояться слова «завтра». Неудивительно, что многие люди не выдерживали каждодневного пресса ощущения надвигающейся катастрофы и прятались от своих страхов в бытовой рутине, начиная отвергать всё, что связывало их с Корпорацией. Так они теряли лучших своих агентов, но тут уж ничего не поделаешь.
Однако когда чувство опасности поселится не в сотнях избранных, а в душах сотен миллионов обычных людей, вот с этого момента и начнётся та война, которую задумал Ромул. Война за очищение этих душ от скверны корпоративного болота, разложения бесцельности, отравы последних вздохов умирающей в муках Матери-Земли. Тот, кто выдержит, и станет основой для нового общества. А иначе – всему конец, так или так.
Улисс же думал о другом – о тайной воле воспоминаний, которые хуже всяких знаков и символов довлели над Соратниками. Куда больше, чем над обычными людьми – Соратники обречены помнить каждую деталь очередной своей жизни, тридцать лет которой состояли из пустоты и тишины мёртвого пространства. И – обречены не помнить всё, что было прежде.
Улисс несколько раз пытался добиться от Ромула рассказа о Лилии Мажинэ, о своей прошлой жизни, однако каждый раз натыкался на глухую стену. Тяжело оставаться в чужой памяти тем, кем ты никогда не был. Точно так же и взаимоотношения Соратников с Корпорацией. Можно было сколько угодно рассуждать в терминах причин-следствий и целей-инструментов, но Корпорация для Улисса до сих пор оставалась в первую очередь кругом людей, в котором он мог быть самим собой, не притворяясь, не делая вид, что он – это не он, а кто-то совсем другой. Это дорогого стоило, хотя люди Корпорации об этом даже не подозревали.
Вместе с ними Соратники когда-то начинали бороться со всеобщей властью корпораций, и теперь, спустя столько лет, эти же люди поневоле попадали во власть не зависящих от них обстоятельств. И теперь даже прошедшие десятилетия не спасали Соратников, ведь для них запуск «Сайриуса» случился будто вчера, и несчастная гибель Армаля от рук Коры, и отнюдь не случайная смерть Лилии случились только вчера, и ещё вчера они Корпорацию тщательно строили, а не планомерно уничтожали.
Это и было истинной причиной сегодняшнего выхода, ритуальное возвращение к былому. Потому что, каким бы опасным и непредсказуемым сейчас не казалось будущее, оно почти полностью состояло из несостоявшегося прошлого. Соратники знали это лучше других.
Дня не проходило, чтобы Улисс не начинал проклинать судьбу, что их тридцатилетний полёт закончился именно так. Дня не проходило, чтобы он не вспоминал чёрными словами Симаха Нуари, мифическое существо, огромную птицу, которую не видел даже в собственных снах. Дня не проходило, чтобы Улисс не вспоминал одно памятное место, где, как ему теперь начинало казаться, он совершил главную ошибку в этой жизни.
Борт «Танго-Дельта-ноль-семь», место прибытия не скомпрометировано, начинаем операцию, разворачиваем кольца наблюдения и огневого прикрытия.
Земля-десять-двадцать, ожидайте прибытия на место, время минус девять ноль-ноль.
Вас понял, выгружаю вам оптимальные курсограммы отхода.
Глядите, Парсонс быстро втянулся в дело, было приятно видеть, что с человеком может сделать осознанный, выстраданный, долгожданный выбор. Бывший персекьютор чувствовал себя в толще агломераций, как рыба в воде, при проведении локальных операций такие люди были неоценимы. Надо будет его пока держать ближе к себе, пусть привыкает к новой жизни.
Улисс дал Цагаанбат знак перехватить управление, а сам откинулся в кресле пилота, сонно глядя из-под полуприкрытых век на разворачивающуюся вокруг затянутую в вечный смог панораму Мегаполиса. Это было мерзкое, отвратительное место, лабиринт человеческих
