По законам Преисподней - Денис Чекалов

Нет, прямо в животе у полукентавра.

Слегка подумав, я удлиннил меч вдвое. Резко рванул рукой. Выдернуть клинок из тела противника я не мог. Лежа на полу, это не очень удобно. Поэтому просто повел им в сторону, – и адамант легко рассек тело полукентавра, выйдя из окровавленного бока.

Мне в лицо ударил фонтан горячей крови.

Ну замечательно.

Девушка пыталась выбраться из колодца.

А ей неплохо бы сесть на диету, да… Я всегда удивлялся, как Франсуаз может бесшумно двигаться, и скользить по тонкому льду, даже не хрустнув ни разу, – и в то же время, ест за шестерых по десять раз в день.

Но фигурка у нее хоть куда, с этим не поспоришь.

Справа от меня появился второй кентавр. Я полоснул его по ногам, потом всадил клинок прямо в шею. Мне пришлось упираться ногами в стену, чтобы проще было вытащить девушку. Сбоку появились еще двое; один занес алебарду, и я вскинул меч, чтобы блокировать удар.

Мой клинок дрогнул, потом исчез.

Я увидел, как улыбается татуированный страж.

Лезвие алебарды было от меня в паре дюймов. Я рванулся в сторону, но было чересчур поздно. Еще секунда, – и тяжелая сталь рассечет мне голову, от одного острого уха до другого.

Алебарда замерла.

Задрожала, послышался хруст костей и скрежет зубов.

Гигатский топор отлетел в сторону, и надо мной нависло лицо Ледового.

– Ты еще живой, эльф?

Мифриловая ловушка сработала.

Стоило мне отпустить булавки, как тяжелые лезвия вырвались на свободу, – только затем, чтобы застрять в ледовой стене.

В комнате остались еще два стражника.

Чародей пнул первого в грудь, – теперь на его ногах вновь были тяжелые, кожаные сапоги с алмазной набойкой. Дэв создал их еще на болоте, чтобы не ходить пешком.

Полукентавр вскрикнул, неловко взмахнул руками, – и кубарем полетел прочь, прямо в потайной коридор.

Он поскользнулся на льду, и со стоном поднялся на ноги.

Чародей улыбнулся.

Прозрачные стены стаяли, покорные его воле. Лезвия сомкнулись, и десять мифриловых челюстей разорвали полукентавра в клочки. Несколько мгновений они оставались сцепленными, и вязкая кровь вытекала из древнего механизма.

Потом разошлись, и нашим глазам предстали растерзанные куски человека, лежавшие на алом полу.

– Нравится мне здесь, – сказал Ледовой.

Второй полукентавр замахнулся тяжелой пикой.

Чародей Холода едва успел увернуться. Демонесса выросла перед стражником, и вырывала оружие из его рук; потом с силой ударила головой в лоб.

Воин покачнулся, сделал шаг назад, потом еще один, и упал в колодец.

Пару секунд ничего не происходило; затем я услышал громкий, полный ужаса крик, и кровавый фонтан поднялся над ямой в полу.

Люк закрылся.

Чародей холода развернулся, и швырнул Орб в деревянного стража. Волна мороза захлестнула его, и татуированный треснул, рассыпавшись кучек щепок.

– Ладно, господа, – пробормотал я. – Пора взглянуть на Книгу Отчаяния.

ЧАСТЬ IV. ПЯТЬ АРИСТОКРАТОВ ГЕЕННЫ

Глава 1. Скорбящий грифон

Мне не спалось.

Я спустился на кухню, проверить, – не растаскала ли местная шелупонь пирожные, что остались с приема. Эклеров не было, но я нашел пару слоек, с хреном и солеными яблоками.

В углу прятался маленький погребок.

Осмотрев запасы, – я удивился, как Френки здесь не спилась. В бочках побулькивал гномий эль, настоенный на мифриле. На полках лежали бутылки с вином из заморских стран; при этом на одну порцию уходит две, а то и три страны. Рядом был песчаный коньяк из пустоши гоблинов, и наливка из банановых корок.

Стоило бросить зернышко в колдовской кувшин, – и он наполнялся апельсиновым соком. Я налил фужер, и только успел пригубить, как на кухне раздался шорох.

– Псст, – послышалось откуда-то из-за занавесок. – Псст! Эй, вы там, не видите, что ли, я вас зову.

Я вышел из погребка, прихватив на всякий случай бутылку потяжелее.

Плотные шторы поколебались, – как юная девушка, которая не может решить, пойти ли ей к исповеднику или трахнуться еще раз.

Из-за портьеры высунулась голова фейри.

– Эй, герцо’г длинные уши! Слышьте сюды, погуторить надоть. Со слугами я и пошептаться боюсь. А это жуть как важнецки.

– Ну что ж, – сказал я, поскорее откусив слойку.

Вдруг расскажет такое, что аппетит отобьет?

– Садитесь, юная леди, вон на тот блендер, и начинайте.

– Нет, нет, нет, ни в коем случае, – затараторила фейри. – Не здесь! Если увидит фуфыря Оскар, мне и влетит, что я гостей отвлекаю. Давайте, через десять минут, выходите в сад, – тама беседка есть.

Фейри мухой вылетела в окно.

Когда я спустился в парк, Лу уже устроилась на скамейке скрестив маленькие ножки в сандалиях с бантиками.

– Не знаю я, что и делать, – горестно вздохнула она. – Очень мне здеся нравится, у старушки Артанис, оченно всего много, и еды много, и плотють хорошо. И рассказать боюсь, и не рассказать боюсь.

– Говори же, дитя мое, – ободрил я.

Лу нахохлилась, высморкалась в бантик на голове.

– Вот с недавня, заколесило чой-то недоброе. Я боюся, колдун какой-то разбойничает. Дык я же всего лишь фейри, кому я могу мешать?

«Например, мне, – есть слойку», – подумал я.

– Да тока никто из слуг ничаго таково не видел. Я точно знаю, я завсегда подслушиваю, об чем там они калякают. Вот я и думаю, это тока меня одну и ковбасит.

– Вот как? – деланно удивился я.

Неужто именно мне выпало рассказать малышке про менструации?

– Чувдятся мне какие-то иллюзории. Нет, вы эта не подумайте, я мух давить не привыкла; но вот однажды, а было это накавнуне сматрин, вылетела я в сад, суда, значит, сил нет как мне здесь нравится, словно домой вернулась. И вот смотрю, – из стены черная фигура выходит. Защити меня пресвятой Опоссум!

Фейри быстро перекрестилась.

– А потом вдруг ветер задул, и я думаю, – нет, повчудилось мне, это просто тень была, вот и все. Но когда ворма нашли, я сразу почуяла, – чужой где-то, хотя и руны охранные включены. Никому не сказамши, хоромы пооблетела, и по’няла, уж как, сказать не могу: то ли живет кто-то в стене, то ли шмыгает тудыть-сюдыть через нее. А всем, окромя мяня, и невдомек. Теперя ж беда такая, нельзя мне больше молчать, – а кому скажешь? Токо вам, вы будто и то знаете, и сё, авося и разберетесь.

Оскар протирал серебро в столовой.

Сложно было понять, – то ли он рано встал, то ли вообще не ложился.

– Чем могу служить, ченселлор? – спросил дворецкий.

Пара проклятых духов выскочили из серебряной вилки, и запрыгали по столу. Оскар осторожно накрыл их чашкой, смахнул в мешок и затянул мифриловой нитью.

– После гостей всегда так, – пояснил он.