Рублевский Казанова, или Кастинг для наследниц - Наталья Солей

– Отнюдь, скорее удивило.

– Еще бы. Наш пострел везде поспел, – тут же ехидно проговорила Сорская.

– Если вам от этого легче, то можете думать то, что вы пытаетесь всем тут навязать. Со временем вы поймете, что эти ваши попытки обречены на провал. Итак, ваша очередь, Матильда.

– Ну… – Сорская немного замялась, не зная, что ей сказать.

– Хорошо, – заметив ее замешательство, продолжила Маша, – мы будем составлять картину в хронологическом порядке, а потому начинаем с вас. Утром вы первой его видели. Расскажите, что он говорил, почему захотел ни с того ни с сего уехать куда-то? Зачем?

– Да какое это имеет отношение к несчастному случаю? – очень недовольная вопросами Маши, стала возмущаться Сорская.

– Должны же мы понять, в каком состоянии он ехал. А может быть, он с собой покончил? Вы же нам тут сообщили о завещании. По вашим словам, он готовился к смерти и предчувствовал ее. Теперь важна каждая мелочь.

– Вы задаете глупейшие вопросы. Утро было никакое. Мы по утрам обычно мало общаемся.

– Ну а этим утром ничего особенного не было? Возможно, тревога какая-то или еще что-то необычное?

– Что вы ко мне привязались? – вдруг раскисла Матильда, чуть не плача. – Не видела я его тем утром. Не знаю, что он там предчувствовал. Он ночевал этой ночью в своей мастерской на Воробьевых горах. Он задумал новый проект и там над ним работал.

– Вот как? – выражая всеобщее удивление, удовлетворенно оглядывая оживившуюся публику, воскликнула Маша.

– А что в этом такого? Я предоставляла ему полную свободу и никак не ограничивала его. Я же понимала, что живу с творческим человеком, которому иногда просто необходимо побыть одному.

– Видимо, даже на Воробьевых горах у него это не получилось, и он решил сбежать на самую дальнюю дачу, – злорадно подлила масла в огонь Миркина.

– Почему сбежать? Вы придумываете какие-то небылицы, потом сами в них начинаете верить и выдаете за истину.

– А потому, что вы бесконечно долбали его, чтобы он вернулся. Звонили беспрестанно. Он же ушел от вас после того злосчастного репортажа с нашей корпоративной вечеринки по случаю включения в номинацию на «Тэфи». Это было сразу после вашего возвращения с Бали.

– Это ложь, гнусная ложь, он никуда не уходил! – со слезой в голосе громко выкрикнула Матильда.

– Сами знаете, что это чистая правда, – не унималась Миркина. – Да Андрей сам об этом рассказывал на каждом углу. Его вдруг взбесило, что Арнольд пригласил своего придворного желтого журналюгу, и тот накатал совершенно бесстыдную «джинсу», где главным достижением всей телекомпании, в которой работает более трехсот человек, является то, что Матильда Сорская, не имеющая на самом деле никакого представления о телевидении, будучи гражданской женой Вольнова, занимает теперь все ключевые позиции. И по фигу «Тэфи», не важны планы и новые проекты. Важно только, в чем была одета наша девочка с голубыми волосами и фарфоровой головой. Кстати, пошло делать себе имя, понося первую супругу, с которой Андрей не живет уже двадцать лет, но которой действительно многим обязан. Хотя надо признать, во всем этом так называемом пиаре есть доля и его участия. Когда мы были вместе, я постоянно оберегала Андрея от проявлений глупости. Действительно, карьера мужчины во многом зависит от женщины, которая рядом с ним.

– Вы хотите сказать, что я мешала его карьере?

– Возможно, его счастье в том, что он сам погиб раньше своей карьеры. Впрочем, он всегда был счастливчиком.

– Ну да, на этот раз ему крепко повезло, – иронично согласилась Маша Сергеева и вновь обратилась к Сорской: – Так вы вообще не общались с ним в этот день?

– Почему? – с вызовом спросила та. – Он позвонил мне. Сообщил, что решил уехать в Звенигород, что хочет в тишине подумать о своей жизни.

– Он звонил при мне, – подтвердила не перестающая жевать Миркина. – Действительно сказал, что уезжает, а еще сказал…

– У нас был очень короткий разговор, – быстро прервала ее Матильда.

– Однако он успел сказать, – упрямо продолжала Алла, явно получая удовольствие и от того, что может насолить сопернице, и от поедаемых деликатесов, – что хочет с вами расстаться и чтобы к его приезду вы все-таки покинули квартиру и переехали в другую, которую он для вас давно снял.

– Вы это все придумываете. У него и мыслей таких не было. Он мне такого никогда не говорил.

– Вы, милочка, думаете, что он никому не рассказывал о ваших взаимоотношениях? – пришла на помощь блефующей Алле Лариса Мартынова, решившая сделать небольшой перерыв в еде, поскольку еще ожидалось горячее и она предусмотрительно оставила для него силы и место. – Да здесь все знают, как вы потихоньку перетаскивали к нему свои вещи, и в один прекрасный момент оказалось, что все они в его квартире, а уйти вам некуда: одна в Москве, никого нет. Ну сирота казанская, пардон, сызранская.

– Какой трогательный способ накинуть человеку петлю на шею. Современные девушки на редкость сообразительны, – как бы между прочим, заметила Елена Алексеевна, подкладывая Марусе телятину.

Будущая мама уплетала за обе щеки. Ее папа тоже не отставал и даже не прислушивался к тому, что происходит за столом. Он свою тяжкую миссию выполнил, а теперь все пусть идет как идет. Единственный вопрос, который по-настоящему волновал Сергея, так это то, что за столом никто не пил и не предлагал никаких тостов. При этом выпить было что, и немало, на любой вкус. Неподалеку от него дразняще стояла слегка запотевшая бутылка какой-то очень навороченной водки. Таких бутылок он даже не видел. Хорошо бы отведать, но как?

Мучаясь этим вопросом, пока за столом не стихали битвы и расследования, он все же решился протянуть руку и взять бутылку. Никто на это движение не обратил внимания, так все были увлечены разговорами. Сергей налил себе рюмочку, посмотрел вокруг, и, не встретив никакой поддержки или желания выпить с чьей-либо стороны, осторожно опрокинул ее в себя. После этой процедуры он заметно повеселел. Бутылку решил больше от себя не отпускать, поставил поближе, чтобы не тянуться за ней, и через некоторое время повторил свой маневр, найдя себе занятие на весь банкет. О том, как они доедут до дома, беспокоится не приходилось. Сюда, по просьбе Бориса, их довез водитель. Значит, и обратно отвезут. Все же повезло с родственниками, подумал Сергей и решил выпить еще одну рюмочку. Исключительно за их здоровье.

А в это время Маша Сергеева продолжала развивать тему наиболее распространенных технологий, испокон веков помогающих умелым обольстительницам.

– Да эти приемы стары как мир. У меня было две мачехи-бабушки и одна мачеха-прабабушка. И каждая приходила в дом именно таким вот способом. Одну из них еще в детстве я сама имела счастье наблюдать, о других знаю понаслышке. Все дамы были отнюдь не современные девицы и родились аж в начале прошлого века. Так вот, сначала забывают зонтик, потом кофточку, потом приносят домашние тапочки и халатик, и постепенно у мужчины путь к отступлению завален их шмотками.

– Да иди ты со своими бабушками знаешь куда? – огрызнулась Сорская и демонстративно отвернулась к Кардиналову, который старался не обращать на себя внимания, а только тихонько и постоянно что-то жевал. – Может быть, мне нальет хоть кто-нибудь вина? На трезвую голову с этими… Общаться просто невозможно.

Кардиналов кинулся исполнять ее желание. Тут же наполнил бокал, который она выпила, как стакан газировки.

– Ну надо же, и куда подевался наш респект? – тут же отреагировала Лариса Мартынова. – Что, уже нет надобности корчить из себя светскую даму и выламываться, как свинья на веревке? Поперла сущность?

– Да вы мне все противны. Не знаю, зачем я вообще все это терплю…

На этот раз Матильда уже сама взяла бутылку вина и налила еще один бокал, но пить почему-то передумала, только пригубила.

– Вынуждена, потому что боишься, что уйдешь, а тут произойдет нечто важное, а ты не будешь об этом знать, – сказала Маша, решившая наконец тоже что-нибудь съесть, и взяла в рот оливку.

– Ты права: я вытерплю весь этот балаган до его окончания, – с вызовом ответила Матильда, устраиваясь поудобнее, картинно откинувшись на спинку старинного дубового стула.

– Вот и отлично, – вполне удовлетворенная ходом событий, продолжала Маша Сергеева. – Алла Григорьевна, так о чем вы беседовали с Вольновым?

– Это было после трех часов дня. – Алла тоже решила выпить бокал вина и только поднесла его к губам, но, услышав обращение к себе, поставила его на стол. – После летучки попросил меня задержаться. Он был какой-то усталый. Сказал, что недоволен настроениями в компании, что совершенно запутался в ситуации, смысла которой просто не в состоянии понять. Короче, ему надо побыть одному, чтобы разобраться в том, что происходит.