Первая мировая. Корни современного финансового кризиса. - Роман Ключник

3 марта личную телеграмму на имя председателя Государственной Думы Родзянко, председателя Совета министров Львова и военного министра Гучкова прислал епископ Енисейский и Красноярский Никон (Бессонов), вот отрывок этой хвалебной телеграммы: «Христос Воскре- се! Искренно рад перемене правительства, ответственному министерст­ву. Долго терпели.». И таких телеграмм и речей перед паствой такого же содержания было огромное множество, всех желающих познакомиться с подлинными их текстами отсылаю к журналу «Вопросы истории» № 2 и № 3 за 2004 год. Это сверхскорое признание РПЦ новой власти и положительное, даже радостное признание факта государственного переворота не может не удивлять.

3 марта был снят с поста обер-прокурора Синода «неправильный» Н. П. Раев, позволивший себе «неправильную» глупую инициати­ву-просьбу поддержать монархию, российского императора. На эту должность был поставлен «свой» — масон и министр Временного правительства В. Н. Львов, который уже 4 марта, действуя в унисон с «сверхпрогрессивным» Синодом РПЦ, объявил очень серьёзное реше­ние — об освобождении РПЦ от опеки государства. В переводе на прав­дивый язык «освобождение РПЦ от опеки государства» обозначает, что с этого момента РПЦ лишается помощи российского государства, и что масоны, преследуя свою старую мечту, запустили механизм ослабления и ликвидации своего идеологического конкурента — РПЦ.

«А между тем эйфория от сокрушения царизма нарастала и мало- помалу превращалась в настоящую вакханалию уличной толпы — "хлама людского". Идею всеобщего равенства эта толпа восприняла как право на вседозволенность. Ещё совсем недавно революция представлялась прекрасной женщиной с одухотворенным ликом. И вдруг она пред­стала отвратительной бабищей с пьяной харей, — писал в своей книге Н. Кузьмин («Возмездие», М., 2004 г.), — Уже 4 марта, через три дня после царского отречения, толпа солдат предприняла настоящий штурм Александро-Невской лавры. В толпе изобиловали матросские бескозыр­ки и бушлаты. Предводительствовала матросами Александра Коллонтай, дочь царского генерала и пламенная большевичка.».

А в этот же день — 4 марта в Синоде произошло символичное ци­ничное театральное действо — из зала заседания Синода РПЦ, в присут­ствии членов Синода и с их участием, под веселые смешки-прибаутки было вынесено кресло российского императора. При этом в выдворении императорского кресла не поленился принять участие сам митрополит Владимир.

Далее Синод РПЦ продолжал в спешном темпе демонстрировать и доказывать свою «сверхпрогрессивость», — 5 марта Синод РПЦ рас­порядился, чтобы во всех церквах Петроградской епархии многолетие и славицу Царствующему Дому «отныне не провозглашалось». — Это было эффективное влияние на народ авторитета Церкви? — Чтобы он не защищал своего царя и вместо него признал Временное правитель­ство? — Конечно.

Одновременно РПЦ в срочном порядке стала принимать меры чтобы успокоить народ, чтобы «способствовать успокоению своих пасомых», чтобы удержать народ от защитных выступлений за царя, протестных против Временного правительства. Например, вот отрывок речи в Ка­федральном соборе Витебска 5 марта епископа Полоцкого и Витебского Кириона (Садзетелли): «.Свершилось! .Сплотимся в один великий союз около Временного правительства. Провозглашаю от чистого сердца: «Да здравствует Временное правительство! Аминь». И эта пропа­ганда, агитация за любовь к Временному правительству звучала дружно с многих церковных трибун. В этом направлении Синод РПЦ развил бурную «духовную» деятельность: 8 марта Синод издал инструкцию, согласно которой всему российскому духовенству предписывалось «во всех случаях за богослужением вместо поминовения царствующего дома возносить моления о Богохранимой Державе Российской и Благоверном Временном Правительстве ея». И здесь иерархам РПЦ принадлежит абсолютное первенство в «прогрессе», ибо они опередили даже масо­нов во Временном правительстве, которое, только 11 марта выпустило декларацию о недопущении возврата старого строя. Таким образом, иерархи РПЦ, эти бойцы идеологического фронта в рясах, оказались впереди всей этой революции, её передовой антимонархической ата­кующей фалангой.

9 марта Синод РПЦ отбросил всякие «комплексы прошлого» и от­крыто встал на сторону революции и Временного правительства — обра­тился с посланием «К верным чадам Российской Православной церкви по поводу переживаемых ныне событий», в котором призвал население довериться Временному правительству и поддержать его. Фактически в этот день Православная церковь «поставила крест» на власти царя, и вообще на монархической власти в России; Святейший Синод РПЦ в знаменитом обращении к населению России призывал: «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Доверьтесь Временному Правительству.(и т. д.)».

То есть РПЦ официально, публично перестала быть монархической, и стала республиканской, причем в данном случае, в этой масонской революции — масонской, более конкретно — на стороне Англии, ибо в условиях бурной общественной дискуссии на тему — выходить России из этой бессмысленной для неё войны и сохранить сотни тысяч русских жизней или продолжать эту бессмысленную бойню русских солдат и офицеров, то Синод РПЦ 29 марта в своём «Поучении с церковного амвона» «убедительно» поучал народ поддержать своими деньгами, участвуя в приобретении облигаций «Займа свободы», продолжение этой бессмысленной гибели сотен тысяч русских мужчин.

Синод РПЦ продолжал «прогрессировать» и 16 марта отменил молитвословий за царскую власть, за царскую семью, за царя, отменил «Царские дни». И это при живом Николае Втором, его наследнике и его брате Михаиле Романове, которому грядущее Учредительное собрание могло вернуть власть. К какому страшному трагическому результату при­вел этот начатый в начале 1917 года «прогрессивными силами» процесс — мы прекрасно знаем. После всего этого, зная эту историю участия вер­хушки РПЦ в государственном масонском перевороте в феврале-марте 1917 года, очень цинично и лицемерно выглядит активное сочувственное участие верхушки РПЦ в мероприятиях 2008 года по поводу мрачного юбилея убийства российского императора и его семьи, совершенно без признания своей доли вины в этом, без всякого покаяния.

Рассматривая все вышеописанные действия верхушки РПЦ в Ма­сонской февральской революции, приходит мысль, что коварная задумка Сперанского в начале 19-го века — вовлечь иерархов РПЦ в масонство осуществилась, и вспоминаются резкие высказывания Льва Николае­вича Толстого, которые ранее из-за внутреннего неприятия невозможно было даже дочитать до конца: «.Та церковная вера, которую веками исповедали и теперь исповедуют миллионы людей под именем христи­анства, есть не что иное, как очень грубая еврейская секта, не имеющая ничего общего с истинным христианством, — это покажется людям, исповедующим на словах учение этой секты, не только невероятным, но верхом ужаснейшего кощунства. Но я не могу сказать этого.

.Учение это, скрывшее от нас учение Христа, есть то учение Павла, изложенное в его посланиях и ставшее в основу церковного учения. Учение это не только не есть учение Христа, но есть учение прямо противоположное ему» ( статья Л. Н. Толстого «Почему христианские народы и русский народ в особенности находятся в таком бедственном положении»). И мы наблюдали, что в этот период истории России РПЦ действовало не по учению Иисуса Христа, а согласно наставлениям Савла-Павла и масонской идеологии.

Следует обратить внимание, что с юридической стороны к «Акту» отречения существует немало вопросов. « "Акт об отречении", подпи­санный государем под давлением псевдо-делегатов, Рузского и лиц из собственной свиты, представляет собой документ весьма сомнительный с юридической точки зрения, — утверждает В. Шамбаров. — Во-первых, российские законы отречения не предусматривали. Во-вторых, Нико­лай II отрекся и за себя, и за сына Алексея в пользу брата Михаила, что противоречило закону Павла I о престолонаследии — царь не имел права принимать решения за наследника. В-третьих, текст «Акта» сви­детельствует, что царя беспардонно обманули. Сказано, что он отрекся "в согласии с Государственной Думой", которая никогда не обсуждала этот вопрос.

Как указывал впоследствии Николай Александрович, ему внушили, будто своим отречением он спасает страну от крови и междоусобицы. Но кровь уже лилась потоком — в Петрограде было убито 1400 чело­век, погромы с истреблением офицеров произошли в Гельсингфорсе, Кронштадте.».

Обманутый, проигравший, растерянный, поникший Николай II после пережитого потрясения, пожалуй, не знал, что дальше делать, и решил сделать нелепый трогательный вояж в Могилёв, в ставку — «чтобы попрощаться со своими подчинёнными, которые проработали под его руководством почти два года», — а теперь многие предали его. Ему разрешили это сделать.