До смерти здоров. Результат исследования основных идей о здоровом образе жизни - Эй Джей Джейкобс

– Она атипичная.

Ха. Звучит не очень хорошо. Нетипичные вкусы в кино – это прекрасно, но с медицинской точки зрения лучше быть как можно более банальным, заурядным и типичным.

– Это не рак. Еще рано говорить о меланоме. Но тем не менее родинка атипичная. Хорошо, что ты пишешь книгу и пришел на прием к дерматологу, – говорит она.

Если бы это не выявили сейчас, через несколько лет родинка, возможно, превратилась бы в злокачественную опухоль.

Еще одно напоминание о смерти. Маленький звоночек. Ничего необычного или героического. Ничего, что позволило бы рассчитывать на сочувствие окружающих, и все же.

Мое тело несовершенно, и одно из этих несовершенств когда-нибудь возьмет надо мной верх.

Подводим итоги. Семнадцатый месяц

Масса тела: 73 кг (медленно растет)

Письма благодарности, которыми мы обменялись с мамой: 27

Личный рекорд по числу суперпродуктов, съеденных в один присест: 11 (салат из черной смородины, паприки, зародышей пшеницы, вареных грибов шиитаке, черники, авокадо, граната, чечевицы, манго, льняного масла и миндаля)

Походов в спортзал: 11

Да, я бываю в спортзале неприлично редко. И бегаю немногим чаще – три раза в неделю (ежедневные пробежки остались в прошлом). Мне нужна мотивация. Я понял, что мотивация – 80 % успеха. Большинство советов можно свести к пяти словам: Есть меньше, двигаться больше, расслабляться. Вопрос: как это делать? Приходится бороться с собой.

Как заглушить внутренний голос, который говорит: «Зачем тебе сегодня идти в зал? Всегда есть завтра. Давай, друг, всего одна тарелка картошки фри. Да, только для тебя!» (Мой внутренний голос похож на особо назойливого продавца ковров с турецкого базара.)

В следующем месяце я буду работать над мотивацией.

Мой друг Чарльз Дахигг, корреспондент The New York Times, пишет книгу[180] о том, как выработать у себя хорошие привычки. Он рассказывает, как важно поощрять себя. Поэтому после каждой тренировки я поощряю себя десятиминутным чтением низкопробного, но крайне увлекательного сайта-таблоида TMZ.com. Помогает, как и фотография старого Эй Джея. Но этого недостаточно.

Глава 18 …И снова сердце

Цель: идеальная тренировка

Дабы разнообразить режим, я решил чередовать задачи. Пробовать новое. Противопоставить своему непостоянству немного аэробного разнообразия. К счастью, выбор ошеломляюще широк. Это напоминает мне год жизни по Библии, сотни религиозных течений и их яростных ведомых главой приверженцев.

Поэтому я пробую разные методики: Physique 57 – садистский микс балета, йоги и аэробики, любимый Келли Рипой[181]; обыкновенную йогу; антигравитационную йогу (вы принимаете позы, лежа в оранжевом гамаке-коконе).

Я пробую Strollercise[182] – программу для молодых мам (и пап): бегаю, прыгаю, растягиваюсь и стою на месте, толкая коляску Зейна. Я пробую кроссфит – высокоинтенсивную тренировку в низкотехнологичном зале с гантелями и мячами. Антураж способствует самым изнурительным тренировкам: талисман кроссфита зовут Тошнотик.

Тренер Марк Мерчант устраивает мне «тренировку римского легионера», в процессе которой приходится бить огромным металлическим молотом по бревнам в Центральном парке. Типичная реакция прохожего, когда я с молотом иду домой: «Ты что, Тор?»

А сегодня попробую пол-данс. Как я уже говорил, это самая популярная программа в нашем спортзале. Поэтому я и решил попробовать.

Перед тем как начать, я хочу кое-что прояснить: пол-данс не имеет ничего общего со стриптизом (за тем исключением, что в 95 % случаев его исполняют в стрип-клубах).

По крайней мере, так считают апостолы пол-данса. Пол-данс – вид искусства вроде балета или вид спорта вроде гимнастики (только движений тазом больше), а не что-то сомнительное.

Конечно, тут есть элемент самооправдания. Но после тренировки могу сказать, что, по сути, это правда: когда вы висите на шесте и вращаетесь вокруг него, ваши желудочки и предсердия работают.

Оказавшись в зале, я замечаю (журналистская работа сделала меня наблюдательным), что я единственный мужчина. Пятьдесят женщин и я. Обычное дело для тренировок, даже если это не эротические танцы в стрингах. Когда дело касается спорта, американцы подтверждают стереотип: женщинам нужно общество, мужчины – прожженные индивидуалисты.

Инструктор, короткостриженая латиноамериканка, проводит разминку: мы растягиваемся и трясем тазом. Вот уж где приходится постараться, чтобы не смущаться и не выглядеть смущенным. В конце концов, я здесь по работе. Все осложняется несколькими обстоятельствами. Например, инструктор постоянно кричит: «Расставьте ноги пошире!» Да и наряды соответствующие. Я стараюсь не смотреть, но декольте здесь столько же, сколько белых мужчин почтенного возраста в сенате. Они везде.

После пятнадцатиминутной разминки под, что там у нас, Леди Гага мы выбираем шест. Меня тревожит, что шест не индивидуальный. Вы делите его с тремя другими танцовщиками. Мне достается шест в углу, и у каждой из моих соседок по шесту туфли своего цвета (красные, черные, белые).

Анна (красные туфли) первая. Она наполовину азиатка, наполовину шведка. На ней футболка с надписью: «У меня большое сердце».

Ухватившись за шест, она выполняет элементы: «обратная спираль», «стульчик», обычный спуск, «пожарный». Она обвивает шест ногами, скользит по нему вниз головой, изгибает спину.

Затем она хватает полотенце и протирает шест. Доктор Тьерно мог бы ею гордиться.

Моя очередь. Я вспоминаю советы инструктора: «Не прижимайтесь бедрами к шесту при подъеме. Это выглядит жалко». Или: «Если вы не на каблуках, встаньте на пальцы».

Я сделал все что мог, но, как вы, наверное, догадываетесь, это смахивало на попытки четвероклассника-астматика взобраться по канату на уроке физкультуры.

– Ты молодец, стараешься, – ободряет меня Анна. Мне знакома интонация: так я хвалю Лукаса, когда он пробует прочесть слово из пяти букв.

– Кажется, у меня раздражение от шеста, – говорю я и показываю свои красные голени. Анна понимающе кивает.

– Смотри, – говорит она и показывает свои ноги, усеянные бурыми синяками. – К этому привыкаешь. Я их даже не чувствую.

Выясняется, что она профессионал. Анна – президент Федерации пол-данса США и в следующем месяце организует национальный чемпионат. Узнав, что я работаю в Esquire, она говорит, что была бы рада, если бы журнал написал об этом мероприятии. Анна записывает свой телефон на клочке бумаги.

Вернувшись домой, я рассказываю Джули, что у меня есть номер самого влиятельного человека в пол-дансе.

– Я так тобой горжусь! – отвечает она.

Цель

Друзья пытаются заманить меня на свои тренировки: о, тебе понравится зумба. Или хулахуп. Или аэробика на вере, что бы это ни значило.

Джули приглашает меня в свой спортзал. Инструктор ведет тренировку, удобно устроившись в кресле. Она кричит, чтобы мы шевелили ягодицами. Это кажется мне оскорбительным. Если ты кричишь, что кто-то должен шевелить ягодицами, почему бы тебе самой не пошевелить ягодицей или обеими? Избыточный вес инструктора дополняет картину.

Разнообразие дает обратный эффект. Оцепенение, а не вдохновение. Почти все методики сводятся к тому, чтобы двигать руками и ногами перед зеркалом.

Для мотивации мне нужно что-то другое. Может быть, мне нужна цель. Во всех книгах по фитнесу пишут о целях. Вам нужна цель, и лучше заявить о ней во всеуслышание, чтобы неудача стала настоящим унижением. Но какая цель?

– Почему ты не попробуешь триатлон? – спрашивает Джули однажды вечером, когда мы отскребаем наши тарелки без бисфенола А.

– Не знаю, – говорю я. – По-моему, не самый здоровый вид спорта…

В начале проекта я думал о триатлоне, но отказался от этой идеи. Я даже посмотрел на YouTube несколько роликов, включая так называемое мотивационное видео. Бегуны, растянувшиеся посреди дороги и бьющиеся в конвульсиях. Женщина на каталке. Под капельницей. Такая мотивация не для меня. Когда я смотрю «Пилу-3», у меня не возникает желание оказаться прикованным цепями в подвале у социопата. Здесь то же самое.

Несмотря на то что над триатлоном витает дух общей физической подготовки, я не уверен, что троеборье максимально безопасно и полезно для здоровья. В 2006–2008 годах 14 человек умерли на дистанции от сердечного приступа или утонули. Триатлеты не щадят суставы. А ряд исследований показывает, что при чрезмерных физических нагрузках продолжительность жизни уменьшается. Или эти исследования были задуманы лентяями, которым нужны оправдания?

Но Джули настаивала.

– Не обязательно доводить себя до кровавой рвоты. Можно выбрать что-нибудь попроще.

Пожалуй, в ее словах есть смысл. На короткой дистанции у меня тоже будет нагрузка. Плюс я смогу рассказывать друзьям, что да, на моем счету триатлон. Это как чтение гафторы[183] на бар-мицве, когда мальчик становится мужчиной.