Коснуться небес (ЛП) - Криста Ритчи

Фредерик ускоренно окончил колледж, и я встретил его как раз, когда он выпускался из медицинской школы, на тот момент ему было всего двадцать четыре. В нем был этот воздух. Он жаждал знаний, и был полон страсти, которую частично потеряли другие тридцати и сорока летние врачи, с которыми я встречался. Так что я выбрал его.

На данный момент он был моим психиатром уже 12 лет. Я бы даже назвал его своим лучшим другом, но он постоянно напоминает мне, что друзей не купить. Каждый год он зарабатывает на мне кругленькую сумму, и я доплачиваю за некоторые моменты: за то, что могу позвонить ему в любое время суток, и он уделит мне свое пристальное внимание.

На последней нашей сессии мы обсуждали Скотта ван Райта, и я пытался (относительно плохо) не называть имени продюсера, словно мне снова 7 лет, и я подкалываю мальчика-задиру. Но кажется, я использовал фразу "сомнительный, тщеславный человек-бактерия", когда Фредерик спросил меня, что я думаю о Скотте.

К счастью, у психиатров есть этический долг хранить тайну пациента.

- Привет, Фредерик, - говорю я, стараясь сохранить тон своего голоса ровным. Он - единственный человек, кому известны мои худшие стороны. Нарушения. Неприемлемые качества. Но я стараюсь проявлять подобные слабости, как можно реже. - Ты можешь позвонить в ближайшую аптеку в Филадельфии. А я заберу их там.

- Я могу, но не стану этого делать.

Я испускаю протяжный выдох и изучаю полки.

- Это не то время быть таким непреклонным. Я очень опаздываю.

- Во-первых, успокойся, - говорит он, и я слышу шуршание на другом конце. Может быть он перекладывает документы. Ему нравится делать заметки.

- Я спокоен, - говорю я, излучая самоуспокоение одним своим голосом, подтверждая тем самым сказанные слова.

- Ты только что употребил слово непреклонный, - опровергает Фредерик. - Обычно ты просто называешь меня упрямой свиньей. Есть же разница?

- Не относись ко мне снисходительно.

- Тогда ты тоже не относись ко мне таким образом, - возражает он. Нормальный врач не должен быть таким сварливым, но я тоже не совсем нормальный пациент. - Ты помнишь нашу беседу прямо перед твоим первым годом в университете?

- У нас было много бесед, Рик, - говорю я невзначай. Мои пальцы скользят по двум различным брендам назальных средств. Я рассматриваю этикетки, проверяя состав.

- Это был разговор о Аддералле, Коннор.

Я сильнее сжимаю челюсти, так что мои молярные зубы начинают болеть. Перед учебой в колледже, я говорил Фередерику, что если когда-то приду к нему за Аддераллом, чтобы он отказал мне. Не важно по какой причине. Я хотел добиться успеха в колледже благодаря своим достоинствам. Без стимуляторов или усилителей. Я хотел доказать самому себе, что был лучше всех других, что не нуждался в гребаных таблетках, чтобы достичь высот.

- Вещи меняются.

- Ага, так и есть, - соглашается он. - Ты сейчас на первом курсе аспирантуры. У тебя есть постоянные отношения с девушкой, и твоя мать готовится передать тебе Кобальт Инк. А еще ты должен иметь дело с реалити-шоу. Я полностью признаю, Коннор, что ты способен совмещать работу со стрессом лучше, чем 99% населения этой планеты. Но возможно, все это невозможно пережить даже такому человеку, как ты.

Это впервые он говорит мне, что я беру на себя слишком много, но у меня попросту нет выбора. Я хочу всё. И если я буду достаточно усердно работать, то получу это все. Таковой всегда была моя жизнь, я отказывался верить, что может быть по-другому.

Я хватаю противоотечное средство с самой высокой дозировкой миллиграмм псевдоэфедрина и иду дальше по проходу, к стеллажам с кофеиновыми добавками.

- Согласен, это по-человечески невозможно. По крайней мере без пожертвования несколькими часами сна. И прожив сегодняшний день, когда мое тело не могло использовать мозг, а глаза закрывались сами по себе, могу сказать, что у меня особо не осталось вариантов. Мне нужны стимуляторы.

- Что случилось с никогда не ведущимся на трюки студенческого братства мальчиком?

- Обвиняешь меня? Серьезно, Рик? Разве это не низко для тебя?

- Ты - тот, кто просил меня использовать любые предлоги, лишь бы отговорить тебя от этого, - говорит он. - Было в твоей жизни время, когда ты скорее бы прыгнул с моста, чем принял Аддералл. Я знаю, что все меняется, но просто подумай об этом с моей точки зрения, ладно?

Я смотрю на кофеиновые добавки, пытаясь придумать альтернативные решения проблемы. Но ничего не приходит в голову. Чтобы иметь все, мне нужно принести что-нибудь в жертву. И это что-нибудь начинается со сна.

- Если ты не пропишешь мне Аддоралл, то я куплю в интернете чистый эфедрин, - угрожаю я. Покупать таблетки через интернет опасно. Я могу себе представить все другие неизвестные непроверенные ингредиенты, входящие в их состав исключительно по воле случая.

Я умнее Фредерика, и ему об этом известно. Как-то давно, он принудил меня быть с ним всегда честным. Никогда им не манипулировать.

Я и не поступаю так. И по этой же причине, мои слова - не блеф.

- Что ты принимаешь прямо сейчас? - тон его голоса кардинально изменился. Он смягчился, словно с осторожностью произносит каждый слог. Фредерик обеспокоен, и я даже не спрашиваю, откуда он знает, что я хватаю с аптечной полки.

Он провел двенадцать лет в моей голове.

- Противоотечное и Энергия пяти часов, - я несу медикаменты к прилавку, и женщина фармацевт медленно их пробивает. Для покупки противоотечного средства мне нужно предъявить удостоверение личности, вместе с этой просьбой она бросает на меня долгий сердитый взгляд. Да, это немного подозрительно, покупать данные медикаменты вместе. Но, мне двадцать, блядь, четыре года. Я не ребенок.

- Это трюк, который используют подростки, чтобы кайфануть, ты осознаешь это? - говорит Фредерик по телефону, все еще стараясь убедить меня одуматься.

Я беру бумажный пакет у сотрудницы аптеки и ухожу, когда прохожу через двери, звенит дверной звоночек.

- Я за рулем, - возражаю я. - Выбор прост - принять стимуляторы или стать причиной аварии. Ты хочешь иметь на своей совести четыре угробленные машины?

- Сколько ты не спал? - спрашивает он.

- С этого вопроса тебе следовало начать наш разговор, - я открываю банку с таблетками и забрасываю парочку себе в рот, запивая их глотком Энергии пяти часов.

- Начни отвечать мне прямо, или я доложу на тебя, - говорит он строго. Я закатываю глаза. У Фредерика есть свои границы, даже со мной. Я откидываюсь на сидение машины, ожидая, пока препараты подействуют, и мои веки станут не такими тяжелыми, как свинец.