Бабы нас погубят - Александр Горохов

Такси подкатило к воротам Клуба "Тайм-брэк" во втором часу пополудни, как и был заказано. Вадим и Голубев загрузились в машину и Олег Михайлович радостно прокричал.

- И погуляйте там на славу, братцы!

- Ладно, ладно, дед. Ты нам здесь фирму не разбазарь...

- Приедете к полному процветанию! - заверил Олег Михайлович и Вадим глянул на него подозрительно. Старик таращился на него наивными глазами, словно дитя, собравшееся всего лишь забраться в банку с вареньем, пока родители уехали в театр.

- С Богом.

Через два часа самолет оторвался от земли и взял курс на юг. Голубев и Вадим хлебнули коньяку из фляжки и решили подремать аж до посадки. Обоим казалось, что по возвращению - начнется новый этап жизни, в который не потянутся проблемы минувших дней. Приедут и начнут все с "чистого листа". Быть может, даже с другими людьми и в другой сфере деятельности. Оба были почти счастливы.

... Не меньшую радость от убытия своих парнеров на отдых испытывал и Олег Михайлович Зубков. Он оставался, наконец, единовластным хозяином в Клубе. Пусть на три месяца, но этот срок позволял осуществить его давно лелемые планы.

Олег Михайлович проследил, как от ворот Клуба откатилось такси с его партнерами и тут же принялся за дело. Можно было бы и не торопиться, но Олегу Михайловичу не терпелось начать дела сразу.

Минут через сорок он оказался возле Архитектурно-строительного лицея и, остановившись в некотором отдаление от парадного входа, принялся терпеливо ждать, пока не появится кто-нибудь из состава "курятника".

Он присел на скамеечку, через пяток минут заскучал от безделья и неожиданно для себя он увидел собственную персону со стороны...

Черт побери! Мужик за шестьдесят лет торчит возле лицея, поджидая девчонок! Успешные люди его возраста заседаю в Госдуме, становятся Президентами, Академиками, уже при жизни знают, что по кончине им поставят памятник, а он...Это открытие, впрочем, ничуть не огорчило Олега Михайловича. Приглядываясь за свою жизнь к действиям и жизни всех президентов и академиков, к жизни тех, кого он пережил, он пришел к выводу, что все они - не умнее его. Сколько глупостей и дикостей понаделали все эти, застывшие навеки в мраморе! Сейчас, с высоты своих лет, Олег Михайлович смело мог предположить, что сложись его жизнь иначе, пойди он иным путем, он бы совершал действия ничуть не менее значимые, чем тот же товарищ Сталин ( Олег Михайлович был на его трагически знаменитых похоронах марта 1953 года, ему там ногу сломали) Он бы, Олег Зубков, не понаделал глупостей Никиты Хрушева, не сеял бы кукурузу в Заполярье, не отправлял ракеты на Кубу, чтоб столь глупо угрожать Америке. Будь он на месте Горбачева - так ни за что б не допустил развала СССР, не так это сложно было сделать.

Все, кто полвека руководил и командовал его жизнью: Сталин, Маленков, Булганин и Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко и перво-последний Президент СССР Горбачев - никаким выдающимся умом не блистали. Умнее его, Олега Михайловича никак не были, скорее - наоборот. Они прожили скучно, а он легко и весело. Что касается формальных достижений... Что ж, они с ранних лет знали чего хотели, вот в чем сила человека и что выдергивает его из общего ряда. Чем раньше человек понимает, чего он хочет, чем раньше с напряжением всей воли устремляется к своей цели, тем больших вершин он достигает. Но большинство - ничего не хочет. Ничего. Кроме простых, до животного уровня примитивных вещей.

Двери лицея открылись, вывалилась группка горластой молодежи. Олег Михайлович пригляделся и обрадовался. Появилась Юлия, тонкая и хрупкая, как считал Олег Михайлович, - самая умная из всей четверки. Именно с нее, по мнению Олега Михайловича, можно было начать реализацию его планов.

Странное дело, но при всем опыте и коловращениях своей жизни, Олег Михайлович категорически не принимал сейчас во внимание то, что кто-то из его любимого "курятника" - убил Валерия и, судя по всему, намерен расправится и с остальными шефами "Тайм-брэка". То ли от легкомыслия натуры, то ли от убеждения, что "этого не может быть, потому что не может быть никогда", но он не принимал в расчет ни смерти своего партнера Валерия, ни всей истории со стрихнином. По его разумению, Валерия угрохал какой-то его личный недоброжелатель или залетный вор, а всю историю со стрихнином полковник Скрастин выдумал от начала до конца с тем, чтобы запугать Клуб и подчинить его своей воле - старый милицейский прием.

Он легко поднялся со скамейки - хорошо, что первой появилась умница Юлия. Она должна была первой из четырех понять, что речь идет не о всяких там безобразиях, а о Высоком Искусстве, о реализации мечты чуть ли не всей жизни профессионального бабника, бабника от рождения, бабника по генетической копировке - Олега Михайловича Зубкова. (Кстати - вот эти его устремления и не позволили ему стать ни Президентом, ни Академиком.)

Олег Михайлович шагнул навстречу девушке и сказал весело.

- Привет!

- Ой! - удивленно остановилась Юлия. - Мы ведь, кажется, договорились, что живем каждый сам по себе.

- Правильно. И каждый по своей вере, - засмеялся Олег Михайлович. Но не верой единой жив человек, а каждодневным хлебом насущным! Об этом, дорогая, и потолкуем. Пока наша молодежь отдыхает и развлекается, мы откроем.... Мы откроем массажный кабинет! Как ты на это смотришь?

- Не знаю. - потеряно ответила она.

...Через несколько дней Мартышка сообразила, что либо в бутылке "Бифетера" никакого яда не было, либо он оказался недостаточной силы. Это её не огорчило. Вадим и Голубев улетели, но рано или поздно вернуться, к тому же на месте оставался старик, который сам лез на рожон.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

КАЖДЫЙ ЗА СЕБЯ И КАЖДОМУ ПО ЕГО ВЕРЕ.

Рая Бондарева.

Как всегда она проснулась ровно в 06.45 без всякого будильника. Проснулась и тихо полежала, прикидывая состав событий на грядущий день. Ничего неординарного не намечалось - лекции, потом следовало съездить в центр, попробовать достать билеты в театр (в последний год она стала завзятой театралкой), ну, а вечером... Вечера не будет, поскольку Клуб "Тайм-брэк" прекратил свое существование, а до селе он составлял половину жизни - она подумала об этом с легким сожалением. Было ещё какое-то дело, напоминание о нем тревожно промелькнуло в сознании, но ещё сонный мозг не зафиксировал его. Что ж, пора было начинать день.

Страясь не шуметь, она поднялась и влезла в спортивный костюм - Галки Карташовой, понятно, уже не было, уже убежала в парк и бегает сейчас, как ошпаренная, готовя себя к спортивным битвам. Александра тоже, как всегда, спала до последней минуты. Рая глянула на подругу и по привычке позавидовала её фигуре - даже под толстым одеялом били видны контуры длинного, стройного тела - и бедра стройные и грудь в меру, все в меру, ни то что у нее, Раи - излишества во всех частях. Александра спала на животе, на половину накрыв голову подушкой Что ещё надо было сделать? - подумала Рая и снова не смогла вспомнить, сунула ноги в теплые тапочки и пошла вниз - встречать почту.

От Борьки Цирюльника ничего не было, зато пришло коротенькое письмо от тетки Веры. Тетка, как всегда обстоятельно и серьезно писала, что в Семеновск пришла осень, что в подпол она заправила пять мешком картошки, чего должно было хватить ей до весны, что в городишке сгорела центральная баня, которая и без того не работал уже два года, но зато отстроили, открыли и освятили новый Храм и теперь у них в городе аж четыре действующих Дома Божия.

При воспоминание о Семеновске Раю передернуло - она так и видела сейчас, как осенние дожди поливают посеревший, наполовину деревянный город, видела как к базару тянется серая толпа людей, на центральной площади стоять конные повозки, по боковым улицам шныряют собаки и бродят куры.

Последнее замечание тетки Веры, написанное так, что вроде бы это и пустяки, слегка насторожило Раю.

"А ещё говорят, что объявился Боря Цирюльник, может он бежал из тюрьмы, а может его выпустили. Но он, говорят, сразу подался в Горький, то есть теперь по новому в Нижний Новгород. Правда то или нет, я не знаю и знать не хочу. Без бани теперь будет плохо, всего-то и радости было в Семеновске, что баня..."

Кончалось теткино письмо как всегда многозначительными словами прощания "прощай дорогая, быть может, это мое последнее письмо." Такие последние письма приходили весь прошлый год, тетка была ещё здорова и крепка, как осиновый пень и Рая порадовалась за нее, за пять мешков картошки в подполе - чтоб ни случалось, а тетка осталась единственным человеком, где в случае самой большой беды можно было найти помощь и сочувствие.

Она вышла из общежития и добежала до ближайшего магазина, который открывался в семь часов и при нем было маленькое кафе, ужасно дорогое, но "вкусное". Рая, не давая вспоминать себе о всяких глупых диетах, плотно позавтракала и вернулась в общежитие, когда навстречу ей к лицею уже шли те, у кого занятия начинались с первой "пары". В этот момент она, наконец, вспомнила, что ей совершенно необходимо было сделать сегодня и - сразу же, с утра. Надо было надежно спрятать "общую кассу" - 2 400 долларов, которые доверили ей подруги. Что либо спрятать в стенах общежития (как в солдатской казарме) - задача беспредельно сложная, но у Раи были кое-какие соображения насчет тайника. Схоронить капитал было необходимо срочно, поскольку в общежитие поворовывали - не то чтоб по крупному, но время от времени пропадали разного рода мелочи.