Фрейя. Ведущая волков - Аля Файпари

– Думаю, ты помнишь наших с отцом коней. Выбирай, кого из них будешь чистить. – Его спокойный голос без труда перекрывал грохочущий шум.

Я тихо усмехнулась. Надо же, вот уже второй раз мне сегодня выпала честь сделать выбор. Ничего не сказав, я медленно прошлась вдоль немногочисленных стойл.

Жеребцы Николаса и Аяна стояли напротив друг друга. Одинаково крупные, уравновешенные и добродушные. Я ласково погладила обоих и исподлобья взглянула на последнее стойло, из которого не доносилось ни звука.

Позади раздались тихие шаги, и в поле моего зрения появилась рука Николаса, когда он протянул мне жесткую щетку со скребницей. Я осторожно приняла их, стараясь не касаться его.

– С Вулканом ты уже знакома. – Он похлопал по шее радостно захрапевшего при виде хозяина темно-гнедого коня, на котором мы ехали от деревни Кезро. – А это Буран, его отец, – кивнул в сторону серого жеребца.

– Символично, – усмехнулась я.

Уголок его губ чуть приподнялся.

– Ты выбрала?

– Да. – Я уверенно прошла к концу конюшни и встала рядом с последним стойлом. – Я буду чистить его.

Глаза Николаса разом потемнели.

– Нет.

– Ты сказал, что я могу выбрать, – напомнила я.

– Я ни разу не упомянул его. – Николас быстрым шагом сократил разделявшее нас расстояние и оттеснил меня от стойла, напряженно поглядывая внутрь. Потревоженная голосами черная тень у дальней стены пошевелилась. – Больше не подходи к нему.

– Не подходи к девочке, не подходи к лошади! – возмутилась я. – Он ничего мне не сделает!

– Ты не слышишь? Он опасен. Я запрещаю, Фрейя, – отчеканил он, вперившись в меня взглядом.

Я до боли прикусила щеку и резко отвернулась, пережидая приступ обиды и злости, накативший от его властного тона.

Успокоившись, Николас тяжело вздохнул и спросил:

– Почему каждый наш разговор обязательно должен сопровождаться руганью?

Я не ответила. Подошла к Бурану, сняла крючок, удерживавший дверцу стойла, и буркнула:

– Его.

Некоторое время в стенах конюшни раздавался лишь ритмичный звук скользящих по шерсти животных скребниц. Двери стойл были распахнуты, и я, не в силах сдержаться, периодически косилась на Николаса, который весьма умело обращался с лошадью напротив. Когда наши взгляды случайно встречались, я хмурилась и быстро отворачивалась, браня себя на чем свет стоял. Но глаза неизменно возвращались обратно, будто не подчинялись мне.

– Когда мы ехали сюда, – первым нарушил молчание Ник, – ты уверенно держалась в седле. И тебе определенно приходилось чистить лошадей раньше. – В его голосе звучали приглашающие, вопросительные интонации. Но я неопределенно пожала плечами, не отрываясь от спины Бурана. – У тебя была лошадь, – не спрашивал, а скорее утверждал он.

– Была.

– Как ее звали?

– Его. Ветер, – нехотя отозвалась я и зачем-то добавила: – Мы были вместе с самого детства.

Скребущий звук затих с его стороны, я принялась чистить бока коня с еще большим усердием.

– Кезро? – осторожно спросил он.

– Да, – прошептала я. – Они увели его, а я не смогла помешать. Возможно, его уже и в живых нет.

– Кезро знают цену хорошей лошади. Они бы не стали его убивать.

– Ты видел их лошадей. С ним могут обращаться так, что любая смерть станет желанным подарком.

– Ты этого не знаешь. Не мучай себя напрасно.

– Я подвела его. Подвела их всех, – пробормотала я.

Николас вновь остановил работу и взглянул на меня через спину Вулкана.

– Ты что, винишь себя во всем? – спросил он неожиданно резко. Я нагнулась, чтобы почистить коню живот, а заодно и избежать его взгляда. – Ты ничего не могла сделать. Никто бы не смог.

– Я должна была полечь вместе с ними.

– Но ты выжила, – отрезал он. – Значит, так было суждено, и не нужно искать здесь справедливость.

– Хватит.

– Хорошо, – уступил он. – Но тебе нужно переосмыслить свою роль во всем этом.

– Обойдусь без твоих советов.

Николас неодобрительно покачал головой, однако, верный своему слову, больше ничего не сказал.

Вытеснив из головы тягостные мысли, я быстро чистила лошадь и то и дело поглядывала на Ника, с облегчением подмечая, что он не спешил заканчивать. Он вытягивал из хвоста Вулкана застрявшие прутики и с мрачным видом о чем-то думал.

– Считаешь, разумно доверять Гарту эту работу?

Николас моргнул, будто не услышал вопрос. На его лице проскользнуло удивление оттого, что я завела этот разговор.

– Он скверный человек, но дело свое знает.

– Избивать лошадей – обязательная часть работы? – удивилась я.

– За вчерашнее он заплатил. – Он повернул голову, чтобы встретиться со мной взглядом, и вновь вернулся к хвосту. – Раньше Гарт любил лошадей.

– Что изменилось?

– Умерла его жена, – ответил Николас. Я замерла. – И он женился на эле.

– Как она умерла?

– При родах. Дав жизнь Арье.

– Она росла без матери, – прошептала я.

– Считай, что и без отца.

Мое сердце будто сжали в кулак.

– Он совсем не любит ее?

– Трудно сказать. – Ник поморщился. – Похоже, он считает ее виноватой.

– Но она всего лишь ребенок!

– Пьяному разуму это не объяснишь.

– А ты не можешь вмешаться? Он ведь бьет ее, – воскликнула я, почувствовав отчаяние.

Николас оперся ладонью о круп коня.

– Что я могу сделать, Фрейя? Это не мое дело.

– Ты сын вождя.

– Я веду клан, но не вмешиваюсь в чужие жизни. Девочка привыкла и может за себя постоять.

– Но… как… Мне очень жаль ее. Она ведь боится даже возвращаться домой!

Глаза Николаса потеплели.

– Это сделает ее сильнее. К тому же сейчас у нее появились другие заботы. Этому Гарт не сможет помешать.

– Ты все-таки разрешил ей.

– Все еще не могу в это поверить, – проворчал он и повернулся ко мне спиной, схватившись за отросшую гриву жеребца.

– Кажется, ей неудобно тренироваться в платье, – заметила я невинным голосом.

Николас закатил глаза.

– Для полной картины нам только еще одной женщины в штанах не хватает.

– Попробуй походить в юбке!

– Ты бы не без удовольствия взглянула на это зрелище, да? – Ник с усмешкой посмотрел на меня и, удовлетворившись видом тронутых краской щек, поспешил приструнить коня, который вздумал почесать о хозяина голову.

Я поняла, что более подходящего момента могло не представиться, и неслышно прокралась к дверце стойла, внимательно следя за Николасом. Напоследок огладила Бурана и вышла, вернув на место железный крючок.

Стараясь контролировать участившееся дыхание, я двинулась по стенке в конец конюшни, к самой темной ее части.

– Ты закончила? – не оборачиваясь, поинтересовался Ник.

Я чуть было не ответила, но вовремя осеклась и в несколько прыжков достигла последнего стойла.

Николас повернулся на шорох соломы. Увидев запертого Бурана, он выругался и без раздумий рванул в мою сторону.

Я резко захлопнула дверь перед его носом и задвинула засов с внутренней стороны.

– Демоны, Фрейя! – Николас с силой дернул ее на себя, но все было тщетно. – Открой сейчас же! – рявкнул он и озабоченно посмотрел куда-то за мое плечо. – Фрейя! Выйди оттуда!

Его яростный взгляд метался вокруг. Он дернулся, чтобы перелезть через ограду, но я схватила его ладонь и сжала, переходя все мыслимые безопасные границы.

– Подожди. Не надо. Позволь мне показать.

– Фрейя, – процедил он, покосившись на наши соприкасающиеся руки.

– Все будет в порядке! Только не шуми. Пожалуйста.

Наверное, именно так смотрели перед тем, как кого-то убить, но я уже не могла остановиться – азарт горел в крови. Я выпустила его ладонь и развернулась.

Мое лицо обдало горячим паром, и я встретилась с карими, почти черными глазами. Дикими. Большая, обрамленная лоснящейся вороной гривой голова возвышалась прямо надо мной. Жеребец взбрыкнул на месте и ударил мощным копытом о пол. Конюшню наполнил свирепый вопль, который заставил остальных жильцов в тревоге повскакивать с мест.