Красные кресты - Януш Мейсснер

Вскоре королева Англии получила два непривычно тревожных письма из Парижа: одно от своего посла, который жаловался на якобы очень холодный прием при французском дворе и подтверждал её худшие опасения; другое — от Антонио Переса, который сообщал, что Генрих IX все больше склоняется принять испанские мирные предложения, и последнее письмо Ее Королевского Величества явно ускорит его решение в их пользу.

Донесение Переса, написанное великолепной латынью, которая откровенно восхитила Елизавету, кончалось осторожным замечанием, что дон Антонио вообще-то не понимает английской политики, но допускает, что за поведением королевы кроется какая-то необъяснимая тайна, поскольку «fines principum abXssus multa». 7

И вновь могло показаться, что замыслы графа Эссекса и вся дипломатическая игра не достигли цели: Елизавета не поддалась и решила поторговаться; она заявила, что могла бы в конце концов оказать Франции определенную военную и денежную помощь, однако при условии, что король Франции «вверит её опеке» город и порт Кале.

Для Генриха IX ничего привлекательного в этом предложении не было. Английская «опека» означала попросту цену, которую предстояло заплатить вперед за союз сомнительной ценности. Но ответить он уже не успел. Испанский корпус после победоносного похода через Фландрию начал осаду Кале, и пехотные отряды, поддержанные мощным огнем артиллерии, взяли внешние защитные валы города.

Гром орудий долетал через пролив; его слышали не только в Сассексе и Кенте, но и в королевском дворце, и это был действительно грозный аккомпанемент к тревоге и опасениям Елизаветы.

Вскоре город сдался, но мужественный гарнизон твердыни, господствовавшей над портом, продолжал сражаться. Граф Эссекс добился все-таки от королевы решения о немедленном вмешательстве: та согласилась отправить его на помощь во главе нескольких тысяч солдат.

Но не успел он прибыть со своей немногочисленной армией в Дувр, как уже пожалела об этом решении. Ей пришло в голову, что судьба может и должна улыбнуться Роберту Деверье, но почему бы ей не сделать того же для французского гарнизона крепости? А если французы сумеют сами отстоять порт и дождутся помощи из Парижа? Зачем в таком случае тратить столько денег на экспедицию?

Эта мысль так терзала её, что назавтра она решила отозвать Эссекса. И когда его войска уже грузились на суда, стянутые отовсюду в Дувр, из Лондона прибыл конный курьер с приказом, запрещающим отплывать.

Граф Эссекс едва не обезумел от отчаяния, но не осмелился выйти в море вопреки приказу государыни, а лишь послал к ней гонца с письмом, в котором заклинал позволить ему действовать.

Елизавета ответила отрицательно, но с каким — то колебанием, так что он возобновил мольбы, приводя новые аргументы.

Прошел день, другой, курьеры носились туда и обратно между Дувром и Лондоном, пока испанцы штурмовали цитадель, а королева как всегда тянула с окончательным решением. Наконец 14 апреля, когда она уже почти дала себя убедить, гарнизон Кале вывесил белый флаг и испанцы заняли цитадель и порт.

Только теперь Елизавета осознала размеры и цену этого поражения. Кале в руках испанцев означал постоянную угрозу английскому судоходству в водах пролива Ла Манш, и к тому же постоянную опасность вторжения. Надлежало каким-то образом исправить допущенную ошибку.

Дон Антонио Перес прибыл в Лондон вместе с шевалье де Бельмоном, а Генрих IX послал вслед за ним герцога де Бульон с целью заключения договора об английской войсковой экспедиции во Францию.

Тем временем, однако, от шпионов в Испании пришли кое-какие тревожные вести, а политическая ситуация, казалось, подтверждала их правдивость. Якобы Филип II готовил и вооружал новую армаду для поддержки ирландских католиков, которые затевали ещё один бунт против Англии. Ввиду этого советники королевы выступили против планов десанта во Франции, в свою очередь выдвинув план атаки морских сил на Кадис, чтобы уничтожить испанские корабли.

Граф Эссекс тоже поддерживал этот план, настаивая однако, чтобы в экспедиции принял участие сильный сухопутный корпус на транспортных судах. Если бы атака на собравшуюся в порту испанскую армаду увенчалась победой, по мнению графа надлежало высадить там мощный десант и одним махом уничтожить порт, потом взять Севилью и, возможно, с двух сторон — с моря и с суши — атаковать Лиссабон.

Елизавета согласилась, хотя замысел Эссекса с самого начала казался ей слишком смелым и рискованным. Она назначила Роберта Деверье и адмирала Хоуарда командующими армией и флотом, после чего впала в новые колебания и сомнения, прислушиваясь к доводам Переса, который — покинутый Эссексом — силился склонить её вернуться к прежним планам.

Тем временем граф в непрерывных спорах и стычках с лордом Хоуардом Эффингемом собирал войска и корабли в Плимуте. Когда все было наполовину готово, из Лондона прибыл королевский гонец. Елизавета приказывала, чтобы оба командующих немедленно явились ко двору.

Роберт Деверье отправился туда, полный худших предчувствий. Расходы на вооружение намного превысили суммы, которыми он располагал; ему не хватало людей, аммуниции, оружия и снаряжения. Не было достаточного числа кораблей и пришлось в кредит контрактовать частные суда, а теперь и вся экспедиция, казалось, повисла на волоске. И в довершение несчастий из Гайаны вернулся его соперник, сэр Уолтер Рейли, которого королева приняла весьма любезно.

Рейли был опасен. Он как — будто открыл в Вест — Индии залежи золота и основал там английское поселение, которое назвал Елизавета — Виктория. Не его ли интригам следовало приписать срочный вызов в Лондон графа и лорда-адмирала? Или этот авантюрист склонил Елизавету отказаться от похода на Кадис? Или сам собрался его возглавить?

Все эти опасения оказались напрасны. Королева, правда, вновь впала в сомнения, колебалась и откладывала, но наконец подтвердила назначение Эссекса и Хоуарда. Рейли, по крайней мер пока, получил другой высокий, но все же второстепенный пост, а дон Антонио Перес был лишен расположения и покровительства; его услуги становились излишними; условия военного союза с Францией были обговорены и подписаны без его участия.

Пока между Лондоном и Парижем ткались нити дипломатических интриг, а в Мадриде и Эскориале созревали планы экспедиции в Ирландию, Мартен, не посвященный в дела высокой политики, вел собственную дипломатическую игру на палубе «Зефира»и приватные военные действия на водах Атлантики.

Его дипломатия имела целью завоевание сеньориты де Визелла, а война же, успеху которой предстояло подкрепить эту дипломатию, доставляла ему кроме этого славу и богатство.