Спляшем, Бетси, спляшем! - Марина Маслова

— Выпьем за роман? Я читал его всю ночь и считаю, что он великолепен. Я не ожидал, что у тебя может получиться так хорошо, так пронзительно, так печально и с такой надеждой. Хотя мог бы и догадаться, после наших разговоров. Я подумал, что Анне очень бы понравилось.

— Всю ночь? Господи! — всплескиваю я руками, очень довольная похвалой, — Это слишком. Он того не заслуживает. Но я рада, что тебе понравилось.

Я прошу Алекса поиграть. У пылающего камина с бокалом шампанского я наслаждаюсь музыкой, играет Алекс блестяще.

— Ты, наверное, уже в лихорадке ожидания? — спрашивает он, закончив сонату Шуберта.

— Осталось две недели, я ни о чем другом думать не могу, — киваю я, — Мы не виделись больше двух лет.

— Да, я помню такое состояние, — задумчиво улыбается Алекс, — Однажды, я был уже женат, я влюбился в молоденькую девушку. Мне было тогда за тридцать, а ей — восемнадцатый год. Она была такая… невинная, как цветок. Она приезжала иногда в Лондон и останавливалась у нас. Я заранее начинал сходить с ума. Я очень боялся, что Анна заметит. Это ожидание ее приезда было даже прекраснее ее появления. И такой творческий подъем! Я написал тогда лучшие свои вещи.

Я тихонько смеюсь: — И что было дальше?

— Дальше она вышла замуж, — Алекс изображает на лице гримаску разочарования, — И представляешь, через год они с мужем встречаются нам на вечеринке, и она начинает отчаянно заигрывать со мной! Я чуть не придушил ее. Все очарование пропало.

— Жаль. Я всегда предполагала, что творческому человеку необходимо состояние влюбленности. Это дает особое состояние души, как свет впереди. Без этого, наверное, невозможно или просто очень тяжело что-нибудь создать. Да?

— Возможно, ты права, — соглашается он и спрашивает: — А ты?

— Никогда не причисляла себя к творческим людям. Я филолог, свои книги я пишу больше головой.

— Ты клевещешь на себя. В твоем романе больше сердца и души, чем в десятке других.

— Спасибо! Знаешь, я сейчас пробежала мысленно свою жизнь и вижу, что я все время была влюблена или страдала от последствий любви. Коля всегда говорил, что я живу только чувствами, но кто на самом деле жил только чувствами — так это он. Мне сейчас становится страшно, когда я пытаюсь представить, как он выдержал это: год за годом видеть любимую с другими, не имея возможности предъявить свои права.

— Ну, почему же не имея, — возражает Алекс, с улыбкой поддразнивая меня, — Десятки мужчин так бы и сделали. Без зазрения совести обманывали бы жену или бросили ее совсем, чтобы тайно или явно насладиться любовью, пока она не иссякла.

— Нет, — засмеялась я, — это невозможно. Мы так не могли. И потом, я ведь не любила его. Это помогало ему выдержать. Только два года назад у меня открылись глаза. Это было невероятно, я была ошеломлена своими ощущениями, — я погружаюсь в воспоминания о том счастливом лете, не замечая, с каким вниманием Алекс слушает меня, — Друг детства, с которым я знакома пятнадцать лет, почти брат, к которому я бежала со всеми своими проблемами, понимаешь — со всеми: я могла советоваться с ним обо всем самом интимном. И вдруг это стал другой человек, как принц из сказки — незнакомый и волшебный, который один на всем свете — мой, и я — только для него. Даже если мы никогда не сможем быть вместе — мы все равно связаны на всю жизнь!

— Ну, почему же, не сможете? Всегда есть выход из любой самой сложной ситуации. Только смерть невозможно исправить, — тихо замечает Алекс и мне хочется погладить его руку, сжавшую подлокотник кресла, — Как я понимаю, тебе нужно получить работу, чтобы жить в Москве. Я позабочусь, чтобы через год ты ее получила.

— Алекс, ты волшебник?

— Ну, более или менее. Просто у меня есть кое-какие связи.

Через две недели Алекс везет меня в аэропорт Хитроу. Когда я вижу Колю, я бросаюсь к нему, закидывая, как всегда руки, чтобы обнять его за шею и оседаю на пол, у меня темнеет в глазах. Коля подхватывает меня, сзади спешит Алекс.

— Она переволновалась. Вы Никлас? Разрешите представиться — Александр Ферндейл. Поедем скорее.

Коля почти несет меня до машины. Я сижу с ним и не верю, что он рядом. Я крепко держу его за руку. Алекс, прощаясь у моего дома, просит не забывать его и предлагает повозить нас по Лондону и окрестностям.

— Через несколько дней, хорошо, Алекс? — я уже обретаю способность улыбаться.

— Поберегите силы, дорогая Элизабет. До встречи!

Мы поднимаемся ко мне. И прямо в холле я опять бросаюсь Коле на шею. Следующие два часа мы ни о чем не говорим — только блаженная близость наших тел, рук, губ доводит до головокружения.

— Тебя ведь надо накормить? — шепчу я, пока он стягивает с меня свитер.

— Да, потом, — рассеянно отвечает Коля, нежно дотрагиваясь до меня и вглядываясь в лицо, — Бетси, ты изменилась. Ты мне все расскажешь? Я люблю тебя, Бетси!

— Я тоже люблю тебя.

И мы опять замолкаем, занятые поцелуями. К вечеру я обретаю способность думать еще о чем-то, кроме любви. Пока я быстро готовлю ужин, Коля расспрашивает меня о разводе, он так и не понял, почему я ушла от Ива. Мне приходится рассказать о его дикой ревности.

— Как же ты вытерпела это? Бедная моя девочка! — Коля усаживает меня на колени, поглаживая и целуя в шею, — Он слишком тебя любил, вот в чем беда.

— Коко, перестань, отпусти меня, бифштексы пригорят, — смеюсь я, продолжая прижимать его одной рукой к себе, — Самое страшное — он не давал мне работать. Роман я писала в санатории для нервнобольных, представляешь? Тебе бифштекс с кровью?

— Не знаю, давай попробую, я о таких только читал. А кто такой Александр Ферндейл?

— Это мой друг. Мы познакомились чуть больше месяца назад, но он замечательный человек. Я о нем тебе расскажу. Давай дня три не будем заниматься делами. Я хочу только любить тебя.

— Бетси, — просительно говорит Коля, — я ведь впервые за границей — и сразу в Лондоне! Может, все-таки, завтра на часок сходим, посмотрим что-нибудь?

— Зачем же завтра? — смеюсь я, — Мы можем прогуляться и сегодня.

Допив кофе, мы выходим на улицу.

— Этот район называется Челси, — начинаю пояснения я, — Сейчас мы выйдем к Темзе.

— Здорово, Бетси! — Коля восхищенно оглядывается по сторонам, — И что это тебя бросило в Лондон?

— Ну, мне хотелось быть как можно дальше от Швейцарии. И здесь живет Сара. Здесь вообще замечательные женщины, они все мне очень помогают, устроили тебе вызов. Сара просто молодец! Без нее я бы пропала. Она три года убеждала меня уйти от мужа. Я тебе все постепенно расскажу. Я не могу сразу — знаешь, неприятное — на потом.