Наслаждение (СИ) - Леси Филеберт

Ставинский не отвечает. После исчезновения языков пламени он с явным облегчением выдыхает и пытается привстать на локтях, но получается из рук вон плохо. Слабость у него такая сильная, что ли?

Молча наблюдаю за упрямыми попытками Эдгара совладать со своим телом. Наконец, у него получается сесть, выглядит он при этом бледно и откровенно жалко. Он хмуро оглядывает нас троих и цедит сквозь зубы:

— Оставьте меня, все.

Мы не двигаемся с места, растерянно глядя на Эдгара и обмениваясь вопросительными взглядами. Как-то странно пытаться весь день разбудить человека, в потом быстренько убежать от него, будто ничего и не было. Разве ему не нужна помощь?

Судя по выражению лица, Франкур думает о том же. Базилио тоже медлит, и Эдгар гаркает снова, на этот раз громче и увереннее:

— Вышли все вон, я сказал!

Базилио и Франкур в мгновение ока вспакивают на ноги и пытаются меня за собой утащить, но я не двигаюсь с места.

— А тебе что, отдельное приглашение нужно?

— Я никуда не уйду, — говорю я твердо, глядя Эдгару в глаза.

— Но я сказал…

— А я сказала, что никуда не уйду! — неожиданно для самой себя кричу я. — Мне плевать, что тебе стыдно показывать свою слабость! Пока не удостоверюсь, что ты полностью пришел в порядок, с места не сдвинусь, и делай со мной что хочешь!

Кажется мои истошные вопли возымели эффект.

Эдгар смотрит на меня, слегка приоткрыв рот в изумлении. Чуть дрожащей рукой убирает со лба прилипшую прядь волос, дышит тяжело, рвано.

— Ладно, — наконец говорит он. — Франкур, Базилио, оставьте нас наедине.

Они мгновенно скрываются за дверью, и мы с Эдгаром остаемся одни. Сверлим друг друга взглядами. Позы у обоих напряженные, словно готовые вот-вот рвануть в бой. Кажется, даже воздух вокруг звенит, готовый взорваться тысячами искр..

Глава 24. Колыбельная

Не знаю, как долго смогу выдержать эту игру в “гляделки”, но к моему удивлению, первым отводит взгляд Эдгар. Он с заметным трудом поднимается с ковра и медленно идет к шкафчику около камина. Кидает через плечо небрежно:

— Почему не уходишь?

— Хочу убедиться, что с тобой все хорошо.

— Я в порядке, — рявкает Эдгар и тут же хватается за стол, потому что чуть не падает на пол.

— Да, я заметила, — тяжело вздыхаю и с силой усаживаю Эдгара в ближайшее кресло. — Сядь. Да сядь ты, кому говорю! Что тебе нужно дать? Скажи, я сделаю.

Эдгар смотрит на меня исподлобья, хмуро, напряженно. Вцепился в подлокотники кресла так, будто хочет их разорвать в клочья.

— Что ты мне сделаешь? Яд подольёшь?

— Вот ты вроде умный, а местами такой дурак, — вздыхаю я, перебирая разноцветные склянки. — Тебе не приходит в голову, что если бы я хотела тебя убить, то сделала бы это, пока ты тут валялся в полуобморочном состоянии?

— Я спал. Просто спал.

— Ну да, как же. Обычным таким сном, только дышал через раз и не просыпался даже от магии элементаля.

Мученически возвожу глаза к потолку и быстро щелкаю пальцами, чтобы зажечь потухший камин, а то в комнате стало совсем темно, надписи на склянках не разобрать.

— Просто очень глубоко спал. И еще не совсем вернулся в реальность. Еще как очнулся и увидел эти языки пламени вокруг…

Он резко умолкает, и я уточняю:

— А что с ними не так?

Но Эдгар не отвечает, отмахиваясь от меня. Кривится, будто от боли, и прячет лицо в ладонях.

Странно. Чего это его так от моего иллюзорного огня перекосило? Он же безобидный совсем. Может, это как-то связано с его ночным кошмаром?

— Расскажешь, что тебе снится? — спрашиваю осторожно. — Знаешь, если поделиться дурным сном, то на душе становится чуточку легче.

— Мне легче не станет. Сам справлюсь. Мне не нужна помощь. И будет лучше, если ты уйдешь.

— Твоему трупу, определенно, будет лучше, да, — жизнерадостно киваю я, размешивая в стакане ингредиенты для восстанавливающего силы зелья и протягивая снадобье Эдгару.

Он подозрительно принюхивается и брезгливо морщится.

— Что это?

— Тебе нужно это выпить для скорейшего восстановления.

— Это не то, — рычит Эдгар.

Он вырывает стакан из моих рук и швыряет его в стену. Но, кажется, Эдгару даже сил не хватает для нормального броска, потому что стакан не долетает до стены и падает на белоснежный ковер, расплескивая по нему снадобье.

— Хэй, ну что ты творишь! — неодобрительно качаю головой. — Это было отличное восстанавливающее зелье, тебе бы очень помогло. Откуда в тебе столько ненависти?

— Ненавижу огонь, — зло выплевывает Эдгар. — Ненавижу огневиков и все, что с ними связано.

— Нельзя быть столь категоричным, — осторожно говорю я, очищая простеньким заклинанием запачканный ковер. — Огневики… Они, как и представители других стихий, разные бывают. Если кто-то из них причинил тебе боль, это не значит, что…

— Вилховы огневики отняли у меня все! — резко восклицает Эдгар. — Ненавижу их всех!

— Так уж и всё? — хмыкаю я.

— Всё! Всё самое ценное! — гаркает Эдгар так, что я подпрыгиваю на месте.

А потом резко умолкает, отворачивается и добавляет совсем еле слышно, так тихо, что я скорее читаю по губам:

— Даже тебя…

Не знаю, что на это все сказать, так и замираю с осколками разбитого стакана в руках.

Мне хочется поговорить с Эдгаром на тему того, что я узнала от Франкура про родителей Ставинского, но не уверена, что сейчас подходящий для этого момент.

Но Эдгар какой-либо реакции от меня не ждёт, хотя взгляд старательно отводит в сторону. Говорит уже обычным голосом:

— Мне нужен бодрящий элексир. Он на третьей полке слева, красный флакон.

— Тебе сейчас не элексир бодрости нужен.

— Я лучше знаю, что мне нужно. Если не выпью его, то снова засну, а мне сейчас этого делать нельзя.

В тени от пляшущих языков пламени в камине его лицо выглядит особенно уставшим, осунувшимся. Почему-то хочется его пожалеть и успокоить, как маленького ребенка. Что за дурацкое чувство…

— Ты похож на восставшего из могилы покойника. Ты когда нормально спал в последний раз вообще? Без вот этих вот дивных снов?

— Ммм… Несколько лет назад…

Я, как говорится, так и села. Натурально села, на подлокотник кресла, в котором сидел Эдгар.

— Для психики это не особо-то полезно. Мягко говоря.

— Мне выбирать не приходится, знаешь ли.

Эдгар устало потирает виски, и я в каком-то непонятном мне самом порыве провожу рукой по его волосам, слегка массируя затылок и шею. Эдгар замирает и, кажется, даже дыхание задерживает. Складки на лбу медленно разглаживаются, лицо становится более