«АВИАКАТАСТРОФЫ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ» - Николай Шуткин

– Сбесился, анчихрист! – кричала тетя на непрошеного гостя. Увидав звезду на шапке и кровь на руках, женщина поняла свою ошибку, приняв курсанта за бандита, и начала потчевать его горячими блинами.

Володя Чукин произвел настоящий фурор. Он врезался в крышу небольшого домика. Пробил шифер вместе с досками и приземлился на потолок, прямо в постель спящей девушки, приехавшей накануне в гости к дедушке с бабушкой. От внезапно возникшего грохота и треска девушка с визгом прыгнула с потолка и сильно повредила ногу. Старики тоже никак не могли взять в толк, что же происходит? Купол парашюта накрыл весь домик, и комнатка враз погрузилась во мрак, а тут удар, грохот, крик внучки! Чем не конец света? Старики выбежали в сени и принялись молиться. Молоденькая студентка прыгала на одной ноге, вся дрожащая от пережитого, прикрывала одной рукой грудь и просила подать одежду. Володя, опутанный стропами с оторванными по локти рукавами, кровоточащими руками, просил в свою очередь лестницу, сваленную девушкой, и извинялся.

– Простите, я курсант, на дом нечаянно упал.

Сам, забыв про боль, зачарованно любовался богиней красоты, неожиданно выпорхнувшей из теплой постели, гнездышком белеющей хоть в прошлогоднем, но душистом сене, забитом на полчердака. Володя сбросил лямки парашюта, осторожно, дабы не испачкать кровью, подал одежду девушке.

– Я, Володя, – отрекомендовался «сатана», как обозвала его бабуля.

– Надя, – пряча улыбку и прижимая к груди одежду, ответила синеокая красавица в одной ночной рубашке, с длинными распущенными волосами.

Ей, видно, понравился спокойный, красивый курсант с выразительными черными глазами, не по своей воле залетевший в ее постель. Пока дедуля ставил лестницу, Надя нырнула в комнату и уже в платье, с полотенцем в руках ждала в сенях Володю.

Приехавшая на выручку машина с солдатами и медикаментами помешала дальнейшему знакомству молодых людей. Мы позже долго уговаривали Володю найти Надю и жениться на ней, ведь сам Бог послал его к ней в постель, но слишком застенчив был наш друг.

Так закончились очередные прыжки первой авиационной эскадрильи ТВВАУЛ 5 мая 1959 года.

Чего только в жизни не бывает!

СПАСИТЕ, КРЫЛАТЫЕ БРАТЬЯ!

День весеннего равноденствия сказывался не только во времени, но и погоде. То ярко светило солнце, то все погружалось в непроглядную темень. Облака наваливались из-за гор черными волнами. Минут 20-30 падал густой, тяжелый снег сплошной завесой и бесследно исчезал. Синоптики нервничали, пилоты с ног сбились: спешили на стоянку прогревать самолеты и понуро возвращались в штурманский класс.

К обеду нервы не выдержали, и командир летного отряда Николай Гуляев принял решение отпустить всех по домам, кроме дежурного экипажа. Санзадания посыпались как из рога изобилия. Три близлежащих поселка: Чля, Тахта, Маго, объединяем в один рейс. По прилету ждет Мыс Лазарев. Там при смерти пятилетний мальчик. Врач Ольга Базанова торопит нас, она еще не знает, что пробиться в поселок Мыс Лазарев не так-то просто, да к тому же с подбором посадочной площадки с воздуха (аэродрома в те времена там еще не было).

Взлетаем и на малой высоте плутаем между зарядами, уклоняясь иногда до береговой черты Сахалина, где снежные заряды теряют свою мощность. Через 50 минут приземляемся с северной стороны поселка в глубокий снег. Нас никто не ждет. Минут через десять появилась собачья упряжка и, не доезжая до самолета, каюр притормозил бег рвущихся к нам собак:

– Вас ждут с другой стороны, – прокричал.

Снегопад ухудшил видимость до предела. Лететь прямо через поселок опасно, можно задеть трубы кочегарок или мачты пароходов. Вынужденно огибаем вокруг мыса, ориентируясь на ярко-красный свет маяка. Садимся плавно, словно в вату, настолько мягок снег. Подруливаем к самому берегу. На дороге, метрах в двухстах от нас, стоит машина скорой помощи. Со вторым пилотом Женей Федоровым, по пояс в снегу, прокладываем дорогу врачу и двум ее помощницам.

– Мальчик в больнице под капельницей, – пояснили встречающие.

– Поедемте с нами, поможете, – просит нас Ольга Базанова. И не напрасно. К отправлению в Николаевск готовили и солдата с тяжелым менингитным недугом.

После продолжительной подготовки перенесли в машину обоих больных, и теперь мы торопили медиков.

Вечерело. Снегопад не прекращался. По глубокому снегу, с тяжелой ношей на носилках, нам с Женей двигаться очень нелегко. В самолете солдат стонал. Мальчик, хорошенький, темноволосый, с красными щечками вдруг начал синеть.

– Подушку! – крикнула Базанова.

– Кислород забыли, – растерялись девушки.

Женя без команды бросился к машине:

– Кислород, быстрее!

Машина рванула с места и растаяла в снежной белизне. Минут двадцать доктор делала искусственное дыхание, пока не подвезли кислород.

– Нет, в воздух поднимать его нельзя, – с дрожью в голосе заключила наш доктор. – Мы остаемся, а вам, друзья мои, придется самим везти солдата, периодически контролировать состояние. Другого выхода нет, – умоляюще смотрела на нас чистыми голубыми глазами красивая, до предела утомленная женщина.

– Не волнуйтесь, сделаем как надо, – заверяю я. Солдат начал задыхаться.

– Ну, что, командир, сумеешь?

– Давайте марлю, чего там уметь, – наклоняюсь и приступаю работать, словно кузнечный мех – рот в рот: вдох – выдох, вдох – выдох. Лицо парня теплеет, дыхание восстанавливается.

– Хорошо, – я спокойна. Мальчика в машину, – просит Базанова.

Снова, утопая в снегу, тащим носилки к машине и спешим назад к самолету. Поселок зажегся огоньками, отчего стал лучше просматриваться сквозь снежную пелену.

Смотрим на часы и передаем взлет за три минуты до захода солнца. От маяка набираем высоту 500 метров, выше сплошная облачность. Летим, придерживаясь ледовой дороги, где нет-нет да мелькнут огоньки фар автомобилей, а они нам ох как нужны. Горы выше нас и прикрыты облаками, нам же необходимо не проскочить поселок Нижние Пронги. Задача с двумя неизвестными. Если уклонимся вправо – огни поселка не заметим, слева горы.

Беру небольшое упреждение влево с расчетом точно пройти через поселок. Под лыжами проплывают частые острова, пролет фиксируем через открытую форточку. Впереди, через стекла кабины, ничего не видно, хоть садись и рули. Часто включаю фары, чтобы определить – облако перед носом или гора. По очереди выбегаем к больному, он пока держится нормально.

Началась вибрация расчалок – обледенение. Этого нам только не хватало. Стрелка АРК колеблется в пределах 60° в северо-западном направлении, а с появлением обледенения начала вращаться на 360°. Теперь момент разворота в устье Амура можно определить по точному пролету Нижних Пронг, другого варианта нет.