Журнал Наш Современник №2 (2004) - Журнал Наш Современник

Пресса США периодически подбрасывала на остров информацию о Че Геваре, будоража студенческие массы. Много внимания ему уделяли троц­кистские газеты. Так, официальный орган аргентинских троцкистов опубли­ковал статью, в которой уверял, что Че или мертв, или сидит в кубинской тюрьме. И это якобы связано с конфликтом между Фиделем и Че по вопросам позиции синдикатов и организации народной милиции.

Вслед за статьей в троцкистской газете появляется статья руководителя латиноамериканского бюро “Cuarta international” в газете “Lucha Operaria” от 8 октября 1965 года, в которой, в частности, говорилось: “Че Гевара исчез сейчас, а не 8 месяцев назад. …Восемь месяцев длилась дискуссия с Че, и прошли восемь месяцев не за чашкой кофе, а в тяжелой борьбе, под дулом пистолета...”, “Не можем сказать, что его убили, но существуют причины, которые позволяют думать об этом. Почему Че не появляется? Не представлен Гаване? Только из боязни реакции населения? Но его исчезновение имеет тот же эффект. Как можно, чтобы один из создателей государства рабочих неожиданно заявил: “Мне наскучила кубинская революция. Поеду делать революцию в другую часть”. Где эта другая часть? Весь кубинский народ понимает, что идет борьба за власть, и она еще не закончилась. Че не был одинок и не одинок сейчас. Он представляет силу. Это и беспокоит Фиделя. Недаром правительство постановило собрать все оружие, которое им же было роздано народу в период захвата власти. Ясно, что боятся вооруженного выступления трудящихся в поддержку Че Гевары”.

В студенческой среде циркулировали разные слухи. Почему так таинст­венно исчез один из первых сподвижников Фиделя — Камило Сьенфуэгос, не оставив никаких следов? Теперь исчез из поля зрения другой ведущий член национального руководства, Че Гевара.

Фидель внимательно следил за настроением студентов. Он знал, что это одна из самых организованных сил революционного движения. И часто, прежде чем обнародовать какую-то новую идею, Фидель приезжал в универ­ситет, появлялся в его внутреннем дворике между знаменитой университетской лестницей с ее скульптурой “Альма матер” и зданием инженерного факультета. Его немедленно окружала толпа студентов человек в 70 — 100, и он начинал проверять реакцию студентов на свои идеи.

Я несколько раз бывал в такой группе. Ее численность определялась поро­гом слышимости. Та часть, которая не могла слышать, о чем говорит Фидель, уходила.

Фидель сразу улавливал настроения студентов. Он почувствовал их настроение и по поводу исчезновения Че Гевары. Поэтому на митингах, которые часто проводились в Гаване, Фидель стал уделять значительное время рассказам о Че Геваре. На трех таких митингах я присутствовал. Но кроме общих фраз, характеризующих Че Гевару как преданного бойца революции, сведений, где он находится, в выступлениях не содержалось.

Полная информация о Че Геваре была дана только 3 октября 1965 года на учредительном заседании ЦК компартии Кубы. Теперь история последних месяцев жизни Че Гевары хорошо известна. Она сделала Че кумиром молодежи всего мира.

Рамон кастро рус

Рамон — старший брат Фиделя. В детстве братья Рамон, Фидель и Рауль воспитывались вместе. Вместе они учились и в колледже “Братья Ля Соль”. Но уже с 12 лет Рамон все больше начинает заниматься хозяйством. И когда Фидель поступил учиться в колледж “Долорес”, Рамон остался на семейной гранхе Биран помогать отцу.

Со временем Биран превратилось в крупное поместье, и после смерти отца все перешло в наследство старшему сыну. Ежегодное производство тростника достигало 75 тысяч тонн. В хозяйстве Биран насчитывалось до трех тысяч голов крупного рогатого скота и т. д. После победы революции, когда крупные поместья были национализированы, их судьбу разделило и поместье семейства Кастро.

Ходили слухи, что Рамон остался в Биране. На месте гранхи образован госхоз, и Рамон руководит им. На самом деле Рамон возглавил крупнейшее государственное молочное хозяйство страны, обеспечивающее двухмил­лионную Гавану молоком. Ежедневно тонны молока поступали на специально построенный под Гаваной крупнейший молокоперерабатывающий, осна­щенный современным оборудованием комплекс. За время руководства этим молочным комплексом, при поддержке правительства, Рамон превратил его в образцовое хозяйство. Уже подъезжая к границам госхоза, ощущаешь, как меняется окружающая обстановка. Появляются тщательно ухоженные паст­бища, разбросанные по невысоким холмам с редкими высокими пальмами. Постепенно эти пастбища, засеянные ценными кормовыми травами, заполняют всю округу. Порой тут или там появляются сельскохозяйственные постройки. Это, в основном, стоящие прямо в полях под навесом дойные установки, навесы для скота, аппаратура для сбора и первичной обработки молока.

Поля друг от друга отделены так называемыми электрическими пастухами. Это электропровода, натянутые по бетонным столбикам на высоте около 60 — 80 сантиметров. По проводам пропускается ток низкого напряжения, и скот к ним вплотную не подходит.

Недалеко от центральной усадьбы госхоза видна полуразрушенная старая постройка. Сопровождающие нас кубинцы охотно поясняют: в этом старом здании до революции находилась школа. А сейчас школа размещается в современном здании, укомплектованном всем необходимым.

Подъезжаем к управлению госхоза. Встречают хозяева. Но Рамона нет. Он провожает группу гостей, которые посетили госхоз перед нами. Кубинские власти направляют сюда многих зарубежных гостей, чтобы они убедились в преимуществах новой системы хозяйствования.

Наконец появляется Рамон. Он подъехал на российском “газике”. Выходит и радушно здоровается со всеми за руку. Мне он показался очень крупным. Насколько Фидель крупнее Рауля, настолько Рамон кажется крупнее Фиделя. Во рту неизменная сигара. Для него крутят сигары крупные, раза в полтора больше обычных. В продаже таких сигар нет. Объезжаем хозяйство. Высоко­породный скот. Рамон отбирал его сам, приобретая высокопородистых коров со всего мира. Не знаю, насколько это правда, но мне рассказывали, что если коровы дают молока меньше 10 тысяч литров в год, он их выбраковывает.

После осмотра хозяйства центральной усадьбы возвращаемся к зданию управления. Рамон приглашает войти. Рассаживаемся за столом заседаний. Приходит жена Рамона, которую он нам представляет. По нашей дурной привычке мы в качестве сувенира из России дарим бутылку “Столичной”. Жена с ненавистью взглянула на бутылку. Рамон в ответ выставил на стол пять крынок молока.

Чувствуя неудобную ситуацию, я достаю прекрасную павловскую шаль и преподношу ее жене Рамона. Она зачарованно смотрит на произведение павловских мастериц. Я набрасываю шаль на плечи хозяйки. Затем достаю хохломскую брошь и прикалываю ее на кофту. Вряд ли такие диковинные сувениры могут оставить равнодушной любую женщину. После этого жена Рамона перестала коситься на “Столичную”. За столом начался оживленный разговор.

Во время разговора я спросил Рамона, как выполняется “молочный план Фиделя”. Рамон ответил: “Я не знаю “молочного плана Фиделя”. Сопровож­дающие переглянулись.

До революции молоко было редким продуктом. Культивировавшаяся тогда на Кубе порода “себу” была устойчивой к климату, но давала не более 1,5—2 тысяч литров молока в год. Поэтому и была разработана программа по обновлению животноводческого стада во всех провинциях республики, по созданию кормовой базы, искусственных пастбищ, материально-технической базы для молочного животноводства, производства силоса, других кормовых культур.

Чуть позже, когда были допиты “Столичная” и бутылка виски, которую поставил Рамон, он наклонился и повторил сказанную ранее фразу: “Я не знаю “молочного плана Фиделя”, мы выполняем народный молочный план”. В этой фразе, в интонации мне послышалась какая-то ревность старшего брата к младшему.

Много позже я искал информацию о Рамоне, но сведения были скудные. Где-то году в 1998-м или чуть раньше по российскому телевидению передали интервью с Рамоном. С какой же радостью я слушал четкие и ясные ответы Рамона на каверзные вопросы журналиста, современного демократа, стремившегося добиться негативной оценки кубинской революции. Рамон ответил, что кубинская революция — это народная революция. Когда банды гусанос, финансируемые США, попробовали разгромить ее, Фидель вооружил весь народ, и кубинцы отстояли свои завоевания. А экономические дости­жения Кубы, несмотря на жесткую блокаду со стороны США и американских союзников, много выше, чем в других странах Латинской Америки. И даже когда Россия в одностороннем порядке прервала экономические связи с Кубой и она осталась один на один с США, народ сумел достойно выйти их этой нелегкой ситуации и не предал своих идеалов.