Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Посмыгаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не только Бердяев был мучим «падшестью мира», то есть его несовершенством и злом, переполняющим его до краев. Все выдающиеся умы, начиная с раннего средневековья, мучились вопросом: если Бог добр, почему в мире столько зла? Знаменитый схоластик XIII века Фома Аквинский, этот выдающийся ум зрелой философской схоластики, «ангелический доктор», как его называли современники, считал, что коль скоро Бог замыслил человека свободным и свободно выбирающим между добром и злом, то ответственность за зло лежит на человеке, значит, он сам выбрал зло. Ф. М. Достоевский в «Поэме о Великом Инквизиторе» с убеждением пишет, что Богу пришлось допустить зло, чтобы оставить свободу человеку, ибо насильственно навязанное добро в конечном счете таковым и является: условием добра остается свобода. Эта мысль близка и Н. А. Бердяеву. Но ему трудно думать, что весь груз ответственности за зло лежит на человеке, он верит в высшую природу человека, созданного по образу и подобию Бога.
Итак, оправданием Бога занялся Фома Аквинский, а кто же оправдает человека? Эту миссию Бердяев счел необходимым взять на себя. Так он начал создавать антроподицею, то есть учение об оправдании человека творчеством и через творческую свободу.
Творчество человека как антроподицея
Сейчас речь пойдет о фундаментальном открытии Н. А. Бердяева, в результате чего он стал кумиром творческой интеллигенции в России и в Западной Европе в первой половине XX столетия. Идеи антроподицеи, высказанные в его работе «Смысл творчества. Опыт оправдания человека» (1916), развивались и в последующих работах.
Здесь нельзя снова не процитировать статью И. Н. Лосевой: «Что такое творчество? Многие считают, что это творение музыки, полотен, стихов, романов. Бердяев понимал под творчеством потрясение, подъем, стремление к высшей ступени жизни, в то же время человек в этот момент забывает о себе, он устремлен к тому, что выше его. Творческое горение — это не просто осознание собственного несовершенства, это обращение к иному миру с целью преобразовать мир существующий. Творчество — это не поглощенность собой, а выход из себя, освобождение. Творить можно только свободно, но свобода не имеет другого основания, она ничем не определяется, а выходит как бы из ничего. Откуда в творчестве новизна? На этот вопрос никто не может ответить, это и есть тайна творчества. Художественное творчество очень наглядно раскрывает сущность любого творческого акта: недаром Творца часто называют художником.
Всякий художественный порыв есть преображение мира хотя бы в какой-то частичной форме. Восприятие красоты в мире постигается в свободном творчестве, но на нём лежит печать трагизма: то, что сотворено, всегда ниже того, что замысливалось: "У великих художников была великая творческая энергия, но она никогда не могла адекватно реализоваться в их искусстве. В творческом экстазе был прорыв в мир иной; творить себя или творить художественное произведение, которое станет лишь символом иного мира" (Н. А. Бердяев. "Смысл творчества"). По Бердяеву, жизнь Л. Н. Толстого была мучительным переходом от творчества совершенных художественных произведений к творчеству совершенной жизни».
Вообще творчество гения Бердяев приравнивает к святости. В начале XIX века, по его мнению, в России жили два замечательных человека — А. С. Пушкин и приравненный к лику святых Серафим Саровский. Святой Серафим ничего не творил, кроме самого себя, и только этим преображал мир. Пушкин творил бессмертную ценную на все времена русскую литературу, но себя не творил. «В творчестве гения есть как бы жертва собой… Я верю глубоко, что гениальность Пушкина перед людьми, как бы губившая его душу, перед Богом равна святости Серафима, спасавшего свою душу. Гениальность есть иной религиозный путь, равноценный и равнодостойный пути святости. Творчество гения есть не "мирское", а "духовное" делание. Благословенно то, что жили у нас святой Серафим и гений Пушкин. Для божественных целей гениальность Пушкина так же нужна, как и святость Серафима. И горе, если бы не был нам дан свыше гений Пушкина, и несколько святых не могли бы в этом горе утешить. С одной святостью Серафима без гения Пушкина не достигается творческая цель мира» (Н. А. Бердяев. «Смысл творчества»),
Бердяев определяет гениальность как «мир иной» в человеке, как раскрытие «нездешней» творческой природы человека, его назначения. Гениальная жизнь знает минуты блаженства в порыве, в экстазе, но не знает покоя и счастья, находясь в трагическом разладе с миром. Он сравнивает гений и талант. Талант, по Бердяеву, — это свойство разных профессионалов, а гений принадлежит всему человеку:
«Талант создает ценности и оценивается, в нем есть умеренность и размеренность, в гениальности всегда безмерность. Талант есть послушание. Гениальность от "мира сего". В судьбе гениальности есть святость жертвенности, которой нет в судьбе таланта» (Н. А. Бердяев. «Смысл творчества»). Поэтому гениальность — это раскрытие жертвенного образа и подобия Бога в человеке, а потому оправдывает человека. Так решается Бердяевым проблема антороподицеи: человек, решившийся на прорыв из естественного мира посредством творческого акта в мир божественный, духовный, достоин оправдания, он побеждает зло.
Личность и общество
Прежде чем говорить о влиянии общества на личность, как это понимал Бердяев, попробуем разобраться в том, как он различал понятия человек, индивид, индивидуальность, личность.
Человек для Бердяева — это человечество, род человека, в отличие, например, от рода млекопитающих. О взглядах Бердяева на человека мы уже говорили. Индивид же — это отдельный человек. Попробуем различить понятия индивидуальность и личность. Разница между ними для Бердяева принципиальна. Отдельный человек может иметь яркую индивидуальность, например, способности к пению, рисованию, стихотворчеству, владеть актерским мастерством, быть прекрасным оратором и пр. Личность — это «прорыв духа в природу». «Нужно отличать "я" с его эгоцентричностью от "личности". "Я" есть первичная данность, и оно может сделаться ненавистным, как говорил Паскаль. "Личность" же есть качественное достижение» (Н. А. Бердяев. «Самопознание»),
Личность немыслима без работы духа над душевным и телесным состоянием человека. Ее мышление, душа (эмоциональная сторона жизни) и тело едины: это целое, а не часть, и это целое есть
