Гуляевы - Игорь Фомин

идиотская трагикомедия, в которой Гуляеву совсем не хотелось участвовать, да еще в главной роли. Итак, пришло время действовать. Через две недели он уже должен быть в Праге. Сейчас у него на руках паспорт и Шенгенская виза. Тут, всё о кей. Второй вопрос – «бабки». Эльза волевым решением отменила их совместный вояж в Чехию, решив, что деньги, отложенные на поездку, лучше пристроить на свадебные мероприятия. Ресторан, фотосессия, артисты…Но у жениха были свои планы. Пока Эльза готовилась к свадьбе, погруженная в сотню дел, Никитос готовился к отъезду из страны. На сайте знакомств, он завёл романтичную переписку на ломаном английском, с несколькими девушками из Праги. Себя Никитос выдавал за опального барда, известного «в масштабах края» (он прочитал в Википедии, что Чехия делится на края). Певца, который испытывает определённое давление за свои либеральные убеждения и пламенные песни. И вот он принял решение покинуть мрачную родину, чтобы жить в свободной Европе. Для вящего убеждения, Никитос записал коротенькое видео, где он в белой рубашке, небрежно распахнутой на груди, бренчит на гитаре песню Пола Маккартни:

Hey Jude, don't let me down.

Хэй, Джуд, не подведи.

You have found her, now go and get her.

Ты нашёл путь, теперь им следуй.

Remember to let her into your heart,

И помни: в бою лишь тот победит,

Then you can start to make it better.

Кто любит бой больше победы.

Чешские девицы в ответ присылали ему слезливые смайлики с сердечками, надеясь на скорую встречу с героем, прошедшим столько испытаний. Тем временем, «герой» продал перекупам свой «Ford Focus» по выгодной цене, и славно поживился в свадебной копилке, совершив ночью бандитский налёт.

За день до бегства, Никитос сообщил Эльзе служебную новость, напустив на себя скорбный вид:

– Вчера звонили заказчики из Владивостока. У меня с ними контракт на поставку преобразователей частоты. Там какая-то путаница со спецификациями вышла. Боюсь, разорвут договор. А «бабки» уже вложены…Придётся ехать, разбираться. Хошь не хошь.

– Может, я тоже поеду? – предложила Эльза, но тут же спохватилась. – Хотя нет, у меня куча дел со свадьбой. Разруливай сам.

– Да, верно. И потом, я же не на курорт собираюсь, поездка чисто деловая. Офисы, заводы…Переговорный процесс. Короче, очень плотный график. Нужно по максимуму всё успеть.

– Да, да, конечно…– согласилась Эльза, погладив по ладони любимого. – У нас еще будут совместные поездки по миру. Не для работы – для души. Мне бы хотелось увидеть Швейцарию. Меня почему-то неумолимо тянет туда. Такое чувство, будто я там жила в прошлой жизни. Хорошо бы уехать насовсем. Представляешь, как чудесно прогуляться по зеленым холмам, подышать горным, альпийским воздухом. Ну почему я родилась в России?

– Потому что, ты много грешила в прошлой жизни! – произнес Никитос грозным голосом, изображая то ли судью, то ли прокурора.

– Дурак! Я думала, ты скажешь: «Иначе бы мы не встретились с тобой, милая…»

– О, да…Именно это я и хотел сказать.

– Ну-ка, целуй меня быстро, негодник! Ой, только не в шею. Щекотно…ай, ай…Буду кусаться!

Ранним апрельским утром Никитос мчался на такси в аэропорт. Город еще спал. На часах было полчетвертого. Но скоро уже зазвенят повсюду будильники, врываясь в мирный сон обывателей, такой короткий, беззащитный. И начнется суета…Спешные сборы на работу, «пробки» на дорогах, давка и матюгальник в общественном транспорте. Постылые трудовые обязанности, семейные хлопоты, бытовые…Итак, каждый день: работа-дом, работа-дом. День Сурка.

Машина свернула из города на трассу, и взору предстал унылый пейзаж промзоны, с пожухлой травой и грязным тающим снегом. Повеяло беспросветной тоской.

– Как мерзко жить в этом угрюмом мирке – думал Никитос, поглядывая в окошко. – Просто отвратно.

Гуляева-младшего ждала благословенная Европа. У него в запасе 90 дней, которые отпущены по Шенгенской визе. За это время нужно многое успеть. Главное – поскорее закадрить впечатлительную дурёху, из тех, что вели с ним переписку и выгодно жениться. Хорошо бы, на девочке из богатой семьи. Там, в Чехии Никитос тоже не собирался вкалывать. Разве что каким-нибудь дегустатором пива. Пожалуй, эта работенка самая подходящая. Наслаждаясь бокалом Krušovice, можно спокойно сочинять стишки, изливая страсть к тайным любовницам…Как там у Северянина?

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом

По аллее олуненной Вы проходите морево…

Никитос настраивался на позитив и гнал прочь дурные мысли. В самом деле, если не верить в успех мероприятия, стоит ли затеваться? Но это был не победный настрой спортсмена, а приторно-сладкая мечта о счастливой жизни за «кордоном». После краха СССР, с этой сокровенной мечтой выросло не одно поколение граждан. Слабо представляя материальные запросы европейских девиц, Никитос наивно полагал, что многие захотят породниться с бедным русским эмигрантом. В конце концов, он ведь не малограмотный африканский беженец, который – непонятно – то ли адаптируется в европейское общество, то ли нет? Он – представитель цивилизованной страны, интеллектуал и эстет. Ему чудился дивный мир, где его ждут добрые жители «золотого миллиарда», раздающие кроме демократических ценностей, жирные «ништяки».

По прибытии в Прагу, вальяжно прохаживаясь по Карлову мосту, Никитос сделал короткий звонок старшему брату, в Техноград:

– Юрон, ты? С приветом из Чехии! Да серьёзно, не шучу. Вот только прилетел. Sorry, что не сказал заранее. Так сложились обстоятельства. Сообщи матери, отцу, Антохе. Понимаешь, я решил начать новую жизнь здесь, в Европе. Пока молодой – надо шевелиться. Эльза? А что Эльза? Женщина из прошлого…У меня просьба – скажи ей о моём решении. Только поделикатнее, без лишней драматизации. Не мне тебя учить. Почему сам не объяснился? Да знаешь, не выношу бабские истерики. Ты у нас – дипломат, сумеешь грамотно разрулить ситуацию. Я в долгу не останусь. Привезу твоему сыну целый баул игрушек. Брателло, если бы ты знал, какая тут красотища! Сейчас пришлю селфи. Ладно, еще созвонимся. Пока!

Никитос любовался вечерней Прагой и разглядывал симпатичные домишки с красными черепичными крышами. Кто знает, возможно, в одном из них он скоро поселится на правах хозяина. Вместе с какой-нибудь Катержиной обустроят уютное гнездышко, заведут детишек – граждан Евросоюза. И через много-много лет, дедушка Никита будет сочинять внучатам сказку, что жил он когда-то в России, где по улицам свободно расхаживают бурые медведи, а пьяные мужики, в шапках-ушанках, весело тренькают на балалайках, покуривая самосад.