Вдовы по четвергам - Клаудиа Пиньейро

После восьми лет работы на транснациональную корпорацию Мартин потерял свой пост директора по развитию, потому что компанию не просто реорганизовали, а перекроили всю ее структуру. Это увольнение стало для них жестоким ударом, ничего подобного они не ожидали. Но у Мартина безупречное резюме, степень МВА американского университета и множество контактов, так что нужно всего лишь немного подождать, думала Лала вначале. Однако время шло, и, хотя она пыталась жить как ни в чем не бывало, терпение ее мужа таяло от месяца к месяцу вместе с деньгами на счете. Однажды вечером Мартин усадил ее перед собой за стол и показал лист со списком расходов. Зачем он это делает? Она не понимала. Лала никогда не была сильна в математике. Эти подсчеты казались ей слишком запутанными и даже скучными. Мартин что-то говорил. Что восемьдесят процентов его сбережений хранятся в облигациях, которые стоят с каждым днем все меньше. Лала не могла его понять: раньше он никогда не говорил о процентах или облигациях. В общем, если они будут и дальше жить в Лос-Альтосе, водить Ариану в ту же школу, а Ариэль в следующем году поступит в университет, если будут так же часто выходить в свет и покупать новую одежду, будут продолжать играть в теннис, гольф, заниматься живописью и верховой ездой, то денег им хватит лишь на пять месяцев. Лала почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Деталей она не уловила, но смысл был именно такой. Пять месяцев — это слишком мало. До следующего лета. Почти до дня рождения Арианы.

— И что мы будем делать через пять месяцев? — спросила она.

— Не знаю, — ответил муж.

Лала заплакала. Но тут ей позвонил отец, и пришлось утереть слезы.

— Мы продадим дом, а с полученными деньгами переедем в Майами и там устроимся, начнем какое-нибудь дело, там из денег можно делать деньги, а здесь их у тебя только крадут.

И расходов там было бы меньше. Ариана пошла бы в государственную школу.

— Потому что там это возможно, те школы лучше наших частных, а она девочка коммуникабельная, легко адаптируется, даже не заметит перемены, и ты не представляешь, чему ее там научат.

Они бы сняли на первое время небольшой дом или квартиру, тогда не придется платить служанкам, стали бы меньше ходить по ресторанам или вообще на время перестали бы это делать.

— А если бы мы проделали то же самое здесь? — спросил Мартин.

— Здесь? Что значит «здесь»? Все кончено, Мартин, «здесь» больше не существует. Ты можешь себе представить, что мы живем в однокомнатной квартире и Ариана ходит в школу Бернаскони?[53]

— Я учился в Бернаскони.

— Не такого будущего мы хотели для своих детей.

— Ты не говоришь по-английски.

— В Майами это не важно. Там почти все говорят по-испански. Все там будет для нас как здесь, только лучше, как тогда, когда наши дела шли хорошо.

Больше она не плакала.

Служащие фирмы пришли за день до объявленной даты и все организовали.

— Вы пометьте то, что хотели бы взять с собой, а мы приготовим этикетки с ценой для остального, — сказал ей сотрудник, который устраивал распродажу, призванную превратить в деньги все то, что было их домом восемь последних лет.

Ариэль наотрез отказался ехать и решил перебраться к бабушке с дедушкой по отцу. Вместе с золотистым ретривером, за которого Лала так и не расплатилась с Карлой Масоттой. Ариана завидовала брату: будь она чуть постарше, тоже осталась бы с Ариэлем. Но она была слишком мала.

— Я увезу с собой моих Барби, — сказала девочка.

— Никто ничего не увезет, — ответила ей Лала.

— Почему?

— Ты уже большая, чтобы играть в куклы!

Ариана не поняла. Она оглянулась на отца:

— Почему, папа?

Мартин не ответил.

— Потому что тебе пора понять: ничто не дается навсегда, — добавила мать.

Хотя распродавали всю домашнюю обстановку, в объявлении почему-то говорилось только про гараж: «Garage sale: домашняя обстановка, в т. ч.: электромобиль для гольфа, набор клюшек Callaway, аудиосист. Marantz, Sony, две ракетки Head Titanium, 2 комп-ра Pentium, аудиоплеер, магнитола, DVD-плеер, ноутбук, много др. электроники, светильники, украшения, мелочь». Она так и не поняла, что означала эта «мелочь». «Стир. машина авт., фронт. загр., пост. белье, полотенца, одежда муж/жен размер М, одежда детск., беговая дорожка, духи, мягкие игрушки, куклы Барби, проч. Приходи и забирай».

Лала швырнула газету на стол. Никто не сказал ей, что к объявлению добавят «Приходи и забирай».

— Таков формат, сеньора, мы всегда так пишем, — объяснили ей.

И вот наступила суббота, восемь часов утра.

«Единственный день, в субботу с девяти до семнадцати часов».

— Только не моих Барби, — заплакала Ариана, увидев, что ее кукле в костюме медсестры на лоб тоже прикрепили этикетку с ценой.

Лала отправила ее играть к Софии Скалье. Ариэль исчез еще вчера и сказал, что до вечера не появится. Мартин ушел с Тано — в первый раз за несколько лет тот пригласил его поиграть в теннис.

— Здесь я все равно только путаюсь под ногами.

Он взял ракетку у кого-то из знакомых, потому что его ракетка лежала рядом с клюшками для гольфа и к ее грифу был приклеен ценник «100 долларов». Лала не хотела уходить. Ей было интересно увидеть, кто купит каждую вещь, как они будут их трогать, ходить по ее дому, откладывать в сторону то, что их не интересует, как будут торговаться или выпрашивать скидку при покупке нескольких предметов сразу. В итоге она не смогла собраться с силами и разложить вещи, это сделала сотрудница фирмы.

— Я ничего не хочу брать, продайте все, что возможно, а остальное выкиньте.

Так что она удивилась, но ничего не сказала, увидев на кровати две стопки поношенного белья, к которым прикрепили ценники. Стопку трусиков Victoria's Secret продали еще до полудня. Отечественное белье купила новая жена Инсуа.

— Для девушки, которая работает у нас дома, видела бы ты, что она носит… Уму непостижимо!

Наполовину использованный дезодорант, полбутылки виски, открытые коробки английского чая, начатые флаконы духов. Друзья, соседи, незнакомые люди приходили по объявлению и забирали все. Не купили только покрывало, на котором было паленое пятно в форме утюга, и ту одежду, что совсем вышла из моды.

К вечеру в доме остались лишь кровати, зубные щетки, одежда, что была на них, несколько пластиковых пакетов с покупками — их по какой-то причине не унесли сразу и оставили до завтра, а также два чемодана — туда Лала сложила вещи, которые они возьмут с собой на север. Джип, стоявший перед домом, им уже не принадлежал, они немного попользуются машиной, а затем отдадут отцу Лалы в счет погашения долга. Они поживут здесь еще несколько дней, пока не придет пора передать дом новым владельцам, затем им придется на какое-то время переехать к родителям Мартина, а оттуда — прямо в Северную Америку.

— Кто забрал моих Барби? — спросила Ариана у матери.

— Они уже больше не твои.

Ариана сжала губы и попыталась сдержать слезы.

— Не забывай, что ты уже большая, Ариана.

— Могли бы оставить мне хотя бы одну, — захныкала девочка.

— Так было бы еще хуже, — ответил ей отец.

Они пошли спать. Среди ночи Ариана вдруг проснулась. Она ожидала увидеть своего брата на соседней кровати, но его там не было. Обошла то, что когда-то было их домом. Среди пластиковых пакетов, отложенных до завтра, она разглядела тот, где лежали ее Барби. На крепко завязанный пакет была приколота бумага с надписью «Рита Мансилья». Ариана была с ней знакома, это бабушка одной из ее здешних подружек. Она представила себе, как подружка расчесывает ее кукол. Гладит их по волосам, одну за другой. А ведь сама в Майами на бабушкины деньги накупила себе игрушек гораздо интереснее, об этом говорила ее мама: там есть такое, чего мы тут в жизни не видали и даже не знаем, как это называется. Девочка развязала пакет. Там лежало десять кукол. Пять блондинок, три брюнетки и две рыжеволосые. Барби-медсестра была блондинкой, как и она. Ее любимая кукла. Ариана хотела бы стать медсестрой, когда вырастет, если в Майами есть медсестры. Конечно же есть. Если только она не вернется в Лос-Альтос с Ариэлем. Да, с Ариэлем, но уже не в Лос-Альтос, он конечно же тоже больше не будет жить здесь, подумала она. Кроме Барби в пакете лежали пара туфель и три пары белых трусов ее мамы. Девочка пошла к себе в комнату, достала из своего школьного рюкзачка ножницы, вернулась обратно, села на пол у открытого пакета и по очереди обрезала волосы всем Барби — под корень. На паркетном полу валялись пряди светлых волос вперемешку с темными и рыжими. Все вокруг было усыпано искусственными волосами. Она отстригла прядку волос со своей челки и перемешала их с кукольными. Сгребла все руками и сунула волосяной ком в карман своей пижамы. Девочка в последний раз глянула на кукол, сложила их в пакет так, чтобы они не соприкасались с трусами, и завязала узел. А затем пошла спать.