Прощай, Эдем! Книга 2: Деннис - Патриция Хилсбург

Выслушав подробнейший рассказ Анетты, Элеонора Лафарг недоверчиво покачала головой.

— Это действительно так? Ты ничего не могла напутать?

Анетта всем своим видом попыталась продемонстрировать, что она ничего не напутала.

— Да, миссис Лафарг, я вам точно говорю… А если бы вы только видели, какие у нее теперь туалеты, какие туфельки, какие шляпки! — воскликнула Анетта.

Миссис Лафарг на несколько минут задумалась — казалось, она о чем-то размышляла. Наконец она медленно произнесла:

— Значит, она теперь получает три тысячи в неделю… — глаза миссис Лафарг завистливо заблестели. — Значит, она теперь богата…

Анетта заметила:

— Но эта работа, насколько я поняла, временная… Дело в том, что этот мистер Харпер нанял ее только на одну неделю…

Миссис Лафарг не обратила на эту реплику никакого внимания.

— Ага… — точно очнувшись, она поинтересовалась: — Как, как ты говоришь, его фамилия?

— Кого? — не поняла Анетта.

— Ну, этого красавчика на красном «феррари», который предложил твоей подруге эту работу…

— Мистер Деннис Харпер.

— Харпер? Это, часом, не какой-нибудь родственник Стефани Харпер, самой богатой женщины Австралии, обладательницы самого роскошного на континенте дома — Эдема?

— Да, конечно же, он… Это ее сын.

Миссис Лафарг вновь о чем-то задумалась.

— Послушай, — осторожно начала она, — послушай, Анетта…

Девушка всем своим видом продемонстрировала готовность выслушать все, что скажет ей квартирная хозяйка.

Элеонора подняла взгляд на Анетту.

— Знаешь что, — начала она, — мне кажется, что находясь на содержании у этого Харпера, Мартина могла бы платить мне и больше.

Анетта несмело начала:

— Но, миссис Лафарг, когда мы нанимали эту квартиру, мы, кажется, договорились, что будем платить именно столько, сколько платим теперь.

Элеонора махнула рукой.

— Это мы договаривались… А теперь я хочу больше.

— Но почему?

— Это — мой дом, и цену буду назначать только я…

Девушка, поняв, что хозяйка не пойдет ни на какие уступки, неожиданно согласилась:

— Хорошо, я согласна переехать отсюда. Думаю, что и Мартина тоже будет не против.

Элеонора гнусно заулыбалась.

— Не думаю, что вам удастся найти хоть что-нибудь приличное в этом районе… Тем более — за такие деньги, как вы мне платили. Ты, наверное, не знаешь, что недавно муниципалитет принял положение — категорически запретить сдавать в аренду квартиры и дома разным грязным шлюхам…

Финн перебила хозяйку довольно резко:

— Чем я занимаюсь, чем зарабатываю себе на кусок хлеба — это мое частное дело… На мне, в конце-то концов, не написано…

Миссис Лафарг разразилась отвратительным мелким смешком:

— Ха-ха-ха! Это на тебе-то не написано? Да ведь тут все знают, кто ты такая… Ты и твоя подружка — вы просто грязные помойные потаскухи…

Резко поднявшись со своего места, Анетта резко указала на дверь:

— Вон отсюда!

Элеонора ожидала от своей квартирантки чего угодно, только не этого.

— Что? — непонимающе заморгала она на Анетту. — Что ты сказала?

Анетта повторила, но только на этот раз — более спокойно:

— Пошла вон… — девушка ненавидяще прищурилась. — Я говорю — вон отсюда!

Элеонора медленно поднялась с табуретки.

— Это… это ты меня отсюда выгоняешь? — наконец-то до нее дошел смысл слов девушки.

Продолжая указывать в сторону прихожей рукой, Анетта еще раз повторила:

— Вон отсюда! — негодование девушки было столь велико, что она, схватив со стола огромный кухонный нож с костяной рукояткой, сделала по направлению к миссис Лафарг несколько шагов.

Та, пугливо посмотрев на девушку — а весь ее вид красноречиво говорил, что она готова прибегнуть к самым что ни на есть решительным мерам — попятилась по направлению к прихожей.

— Хорошо, хорошо, — пробормотала миссис Лафарг, не сводя взгляда с острия ножа, — хорошо, я уйду, я уйду… — она была уже в прихожей. — Но знай, что не пройдет и нескольких часов, как тут появятся полицейские… Я тебя посажу!

Анетта прищурилась.

— Полицейские? Вот и прекрасно!

Квартирная хозяйка начала судорожно открывать дверь — руки ее тряслись, она никак не могла сообразить, в какую сторону повернуть рукоять замка.

Анетта, медленно наступая на Элеонору Лафарг с занесенным ножом, в тон квартирной хозяйке произнесла, глядя той прямо в глаза:

— Полиция? Да? Что ж, пусть будет полиция… Очень хорошо… И что же она мне может такого сделать, эта полиция?

Наконец миссис Лафарг справилась с дверным замком и выскочила из прихожей.

— Она заберет тебя, грязная шлюха, вот увидишь, заберет… А я с великим удовольствием дам показания, что тут находится настоящий притон, гнусное гнездо развратников…

После этих слов миссис Лафарг хотела было уйти, она уже занесла ногу на ступеньку, но в самый последний момент ее остановила Анетта.

— Гнусное гнездо разврата? Очень хорошо. Только, боюсь, мне тоже придется дать показания, и я, поверь мне, мерзкая ты образина, тоже кое-что расскажу полицейским, и сделаю это с не меньшим удовольствием… Я скажу им, что ты и есть хозяйка этого гнезда разврата, — Анетта принялась передразнивать интонации миссис Лафарг, — что ты и есть хозяйка и содержательница этого вертепа…

Почувствовав себя на лестнице в большей безопасности, нежели недавно — в квартире, миссис Лафарг, плюнув в сердцах, воскликнула:

— Сволочь! Грязная продажная сволочь! Мразь! — она, оглянувшись на лестницу, словно оценивая возможный путь к отступления, стала заводиться. — Проститутка! Шлюха!

После этих слов Анетта сделала небольшой шаг вперед, угрожающе держа перед собой нож — движение было настолько красноречивым, что миссис Лафарг с проворностью, которую вряд ли можно было предположить при ее габаритах, поспешила скрыться…

Миссис Лафарг не любила проституток — впрочем, она вообще не любила людей, не любила и не уважала, делая исключение разве для солидных дядей, вроде мистера Чарлтона. Уроженка одного из бедных портовых кварталов города, она выросла в бедности, чтобы не сказать — в нищете, и была вынуждена с малолетства зарабатывать себе на хлеб. В то время Элеонора была не то чтобы красива, но во всяком случае — недурна собой, и это предопределило ее профессию: она стала продавщицей в одном из центральных магазинов, торгующих предметами мужского туалета. Там она и познакомилась со страховым агентом Полем Лафаргом. Элеонора вышла за него замуж, когда была на седьмом месяце беременности. Жизнь со страховым агентом, однако, не сложилась — буквально с первых месяцев совместного существования Поль начал исчезать из дому, утверждая, что такова специфика его работы. Элеонора решила проверить и однажды застала его в районе красных фонарей под руку с хохочущими девицами сомнительного поведения.