Время черной звезды - Татьяна Воронцова

Какая красота! Стройная фигурка Дерионы в лисьем полушубке давно уже скрылась за углом, а Ника, кутаясь в большой кашемировый платок с бахромой, все стояла на нижней ступени крыльца и завороженно глядела на небо. Чистый горный воздух приятно холодил ей лицо. Пройтись бы сейчас по дорожке до забора, слепить снежок, бросить в ствол чернеющей за забором сосны…

От стены дома отделилась длинная темная тень.

– Зайдите в дом, госпожа, прошу вас, – услышала Ника низкий тихий голос.

– Кто здесь?

Мужчина сделал несколько шагов к крыльцу, давая себя рассмотреть, и она узнала Адониса. В расстегнутой черной куртке, темно-синих джинсах и черной бейсболке с золотой вышитой эмблемой «Naval Special Warfare SEAL TEAM» Морских Котиков Военно-Морского Флота США.

– Вы следите за мной? – спросила она, стараясь побороть дрожь.

– Я охраняю вас, госпожа, – ответил Адонис. И терпеливо повторил: – Зайдите, пожалуйста, в дом.

Она повернулась и, не говоря больше ни слова, вбежала в прихожую. Захлопнула дверь. Прислонилась спиной к стене, посмотрела на свои ноги, обутые в домашние тапочки, и – неожиданно для себя – разрыдалась.

20

Везти ее к Андреасу он поначалу отказался наотрез, но часом позже ему позвонили по телефону, и он пробормотал в трубку: «Да, понял… да». Взглянул на Нику. Она вопросительно подняла брови.

– Одевайся.

– Попроще или понаряднее?

– Поедем на мотоцикле.

– Ясно.

Она ушла в спальню и через некоторое время вернулась в узких синих джинсах и белой блузке с расстегнутым воротничком. Сидящий на стуле Деметриос внимательно оглядел ее с головы до ног. Аккуратно подкрашенные бледно-розовой помадой губы – в первую очередь чтобы защитить их от ветра, а уж потом для красоты. Маленькие сережки из серебра с лазуритом. Еще только причесаться, надеть кожаные сапожки на каблуке, толстый шерстяной свитер, меховой жилет…

Губы Деметриоса дрогнули, он торопливо поднес к ним сигарету, затянулся, тщетно пытаясь не улыбнуться, выпустил дым тонкой струйкой и… улыбнулся до ушей.

– Я нормально выгляжу? – подозрительно спросила Ника.

– Блестяще!

Сам он предсказуемо облачился во все черное, побрызгал на себя туалетной водой, и они тронулись в путь.

Позже, возвращаясь мысленно к событиям этого дня, она пыталась понять, отследить, где и когда Деметриос допустил ошибку. Или угодил в ловушку. В какой степени Андреас Галани был ответственен (и был ли вообще) за то, что в половине пятого вечера они оказались на дороге между Араховой и Каливией, преследуемые знакомым «Опелем» и не менее знакомым «Фордом Транзит».

Было пасмурно. Над вершиной Парнаса висели свинцово-серые тучи. Деметриос гнал мотоцикл на максимальной скорости, какую допускали дорожные условия, а Ника крепко держалась за него обеими руками и молила бога, чтобы из идущих позади машин не начали стрелять. У нее уже не возникало подозрения, что она попала в кошмарный сон или фантастический боевик. Она точно знала, что находится именно там.

На одном из отрезков пути «Опель» приблизился настолько, что едва не коснулся бампером номерного знака и задних габаритов «Харлея». Судорожно стиснув пальцами плотную непромокаемую ткань куртки Деметриоса – человека, от мужества и хладнокровия которого сейчас зависели их жизни, – Ника зажмурилась. Ей было страшно, очень страшно. Страшнее, чем в тот день, когда они познакомились в Афинах. Страшнее, чем в ту минуту, когда он предложил ей роль приманки.

«Харлей» ревел, как разъяренный дракон. Еще поворот… еще…

Наконец он оторвался от наседающего «Опеля» и – не успела Ника перевести дух и мысленно возблагодарить небеса – рухнул прямо под откос. Ей уже было известно, как это выглядит со стороны. Крушение, падение. На самом же деле мотоцикл ушел с асфальтированной дороги на почти невидимую тропу и устремился вниз по склону сквозь чащу леса под совершенно невероятным, головокружительным углом. Ника опять зажмурилась, уткнулась лбом в спину Деметриоса, чтобы уберечь глаза от встречных ветвей. Грудью она чувствовала, как перекатываются под одеждой напряженные мускулы его спины, и старалась не сжимать объятия сверх необходимого, чтобы не стеснять его движений.

Она потеряла счет времени, но заметила, что сначала они ехали вниз, потом повернули направо, налево, а после этих маневров еще долго петляли по лесу без всякой, как ей казалось, системы. Ориентировался ли Деметриос среди медленно погружающихся во тьму холмов, полян, чащоб, лощин?.. Вскоре выяснилось, что да.

Затормозив в густом ельнике, он выключил двигатель, повернул голову и тихо сказал:

– Слезай. Дальше пойдем пешком.

– Куда пойдем? – испугалась Ника.

Оказавшись на твердой земле, вернее, на усыпанной мокрыми еловыми иглами и потому не очень твердой, но очень холодной земле, она обнаружила, что вся дрожит мелкой дрожью.

– Домой.

– В Арахову?

– Нет.

Она поняла, что речь идет о доме Отшельника.

– До Араховы слишком далеко. – Деметриос слез с мотоцикла, поставил его на подножку. – Слишком далеко для пешего перехода. Особенно в зимнее время. – Он посмотрел на Нику. – Чувствуешь, как похолодало? – Шагнул к ней, обнял, крепко прижал к себе. – Прыгать на мотоцикле по кочкам и ямам в темноте я не рискну, а выбираться на дорогу… в общем, предлагаю переночевать под крышей, а там видно будет.

– Ты не хочешь позвонить Филимону?

Он промолчал, но Ника догадалась, о чем он думает. Звать Филимона с автомобилем, когда в то же самое время по тем же самым дорогам шастают люди Яворского на двух машинах как минимум… Возможно, добраться до дома, о котором преследователям ничего не известно, и отсидеться там до утра – не самая плохая идея.

– Тогда идем, – сказала она. – А то у меня уже зуб на зуб не попадает.

Приподняв ее голову за подбородок, Деметриос нагнулся, прижался губами к ее губам. Чуть отстранился. Заглянул ей в глаза.

Его слова прозвучали, как клятва:

– Я не позволю ему добраться до тебя. Никогда.

– Я верю тебе, – прошептала Ника.

На глаза навернулись слезы. Шмыгнув носом, она повторила:

– Идем.

Она не знала, да и не особо стремилась узнать, каким образом он ориентируется в этом хаосе стволов, веток, кочек, ям, коряг и камней. Она просто шла, переставляла ноги, которых почти не чувствовала от холода и усталости. Изредка спотыкалась и тихонько хныкала, как маленький ребенок. Крепко держа за руку, Деметриос вел или лучше сказать тащил ее вперед. Неумолимо, упорно. Сквозь ветер, стужу и страх. За все это время в ее голову забрело не больше двух мыслей, на редкость дурацких: переживут ли поход по горам новые сапоги и есть ли в доме Отшельника хотя бы печенье. Невероятно, но она проголодалась.

Дом возник перед ними неожиданно, по крайней мере для нее, точно вырос из-под земли. Держа наготове пистолет, Деметриос несколько минут стоял неподвижно, прислушиваясь к звукам ночного леса. Ника молча стояла рядом, ожидая распоряжений. Наконец он кивнул и направился по тропинке к двери.

В этом доме они впервые занимались любовью, здесь же проводили своеобразный эксперимент по «обретению тела». Летом. В прошлом веке. В прошлой жизни.

Промерзшая до костей, Ника вознамерилась было вскипятить воду в чайнике, но Деметриос ее остановил.

– Нет. Не включай ни свет, ни газ.

– Свет понятно, но газ… ты думаешь… – Она вздохнула. – Ладно. В чайнике по крайней мере есть вода? Умираю от жажды.

В темноте он открыл дверцу буфета, пошарил на полке, вернулся к Нике и вложил ей в руку небольшую пластиковую бутылку. Полную, судя по весу.

– Минеральная вода. Пей.

Ощупью, разыскав табуретку, Ника уселась, повернула пластмассовую крышечку и с наслаждением глотнула прохладной воды. Еще бы снять сапоги, прилечь на кровать…

– Давай перебираться в комнату, – предложил Деметриос, читая ее мысли. – Тебе надо отдохнуть.

– А тебе?

– Мне тоже.

В комнате он распахнул ставни, задернул шторы и занял место слева от окна, наблюдая за улицей через щель между краем шторы и краем проема. «Что он надеется там увидеть? – недоумевала Ника. – Ведь снаружи немногим светлее, чем внутри. За последний час тучи разошлись, на небе показалась луна, но ведь люди, желающие остаться незамеченными, не станут… люди, которые не знают здешних мест, – мысленно возразила она самой себе, – будут просто вынуждены передвигаться с фонарями. Иначе костей не соберут. Окажись она в горах Фокиды не с Деметриосом, а с кем-нибудь другим, тоже села бы на землю и не сдвинулась до тех пор, пока ей не включили бы солнце».

– Дим…

– Мм?..

– Ты так и будешь там стоять?

– Сейчас приду. Ложись.

Ника сбросила сапоги, ощупала гудящие ноги. Носки не промокли, уже хорошо. Потом сняла жилет и свернулась калачиком на кровати, натянув до ушей одеяло. Деметриос мельком глянул на нее и вернулся к сканированию ночного пейзажа за оконным стеклом. Ей хотелось невозможного, чтобы он лежал с ней рядом и оставался на своем посту. Пока он охранял ее сон, она могла спать спокойно…