Звездный рубеж - Нил Эшер

– Кажется, у нас серьезные проблемы, – пробормотал он.

– Да, – согласилась женщина, и в этот момент дверь распахнулась, демонстрируя темный коридор.

Шенан слегка отступила назад, держа ружье на изготовку. Кардафф спрятался за своим столом и нацелил ружье на дверь.

"Вполне нормальная реакция. Чего следует бояться големам? " Воздух в дверном проеме чуть дрогнул, возникло слабое мерцание. Установилась такая тишина, что у Кардаффа даже волосы зашевелились на затылке. Он не видел, чтобы кто-то вошел в помещение, и все же не сомневался в чьем-то присутствии.

– Хамелеон… – успела сказать Шенан, прежде чем какая-то сила подняла ее в воздух и швырнула по направлению к стене.

Она рухнула на пол, ее одежда была разорвана, а синтетическая кожа повреждена на щеке. Андроид выстрелила, и, видимо, успешно, поскольку в воздухе раздалось какое-то шипение, но затем невидимая сила схватила ее за голову и подняла с пола.

Кардафф никогда не слышал, как кричат големы, и никогда не видел, чтобы с ними справлялись так быстро. Шенон была выведена из строя и брошена на пол, будто мешок с железяками, а ее голова внезапно почернела и превратилась в бесформенный предмет. Кардафф высунулся из-за стола и открыл огонь, стреляя туда, где было… это. Он явно попал несколько раз, послышалось то же шипение, а потом его отбросило к стене с оборудованием. Что-то теплое прижалось к его голове сбоку, тепло проникло внутрь его головы и осталось там. Он потянулся и вцепился в чью-то руку – горячую и скользкую на ощупь, потом закричал, пытаясь вырваться, и увидел того, кто стоял рядом с ним.

– Интересно, – прошептал Скеллор, по своей старой привычке склонив голову к плечу.

Кардафф чувствовал, как уплывал его рассудок, как горячее прикосновение убивало его. Сначала он ослеп на правый глаз, потом куда-то пропал слух. Он пытался поднять импульсное ружье. Но незнакомец ударил его, словно назойливое насекомое. И Кардафф… ушел в небытие.

– Однако ему не удалось скрыться невредимым, – заметил Гант.

Все смотрели на самый большой экран капитанского мостика. Шар дракона, казалось, недвижимо завис в пространстве – он словно состоял из смеси мерцающего жадеита и угля. Целый сегмент его был выжжен, и кости торчали в пустоте подобно руинам какого-нибудь непомерных размеров собора. Вокруг, образуя что-то наподобие вращающегося кольца, носились кусочки плоти.

– Поврежденный участок чрезвычайно радиоактивен, – сообщил Томалон.

Посмотрев на капитана, Кормак окинул взглядом остальных, устроившихся в креслах под аркой. Само наличие этих кресел свидетельствовало о почтенном возрасте "Бритвы Оккама". Очевидно, крейсер был построен в те времена, когда подобные корабли нуждались в пилотах, штурманах, стрелках и прочем персонале, и все же при последующих реконструкциях кресла не убрали. А сохранение должности капитана указывало на то, что и искусственный интеллект "Оккама" не относился к числу последних разработок, ведь ИР современных военных кораблей более не нуждались в людях для разработки текущих или стратегических решений. И не то чтобы ИР были достойны большего доверия, просто люди уже не управляли в зоне Правительства.

– Радиоактивен только поврежденный участок, – заметила Мейка.

Похоже, Томалон не обратил внимания на эту реплику, и потому Ян уточнил:

– Так ли это?

– Да, выглядит так. И это ненормально.

Кормак покосился на Томалона. Капитан склонил голову набок, его глаза стали матовыми – мозг подключился к сенсорам корабля.

Мейка объявила:

Или он мертв, или же системы циркуляции в этих Участках отключились. Любое живое существо, получившее частичное радиоактивное облучение, в конце концов поражается полностью.

– У него имеется такая система? – спросил Кормак.

– Да, хотя то, что циркулирует в его организме, не есть кровь в нашем понимании, это нечто более сложное. Дракониды могут сознательно изменять свою систему циркуляции, так что вполне резонно предполагать, что дракон обладает такими же способностями. Мне бы очень хотелось иметь образец данной субстанции.

"Никто и не сомневается в этом… "

Агент ЦСБЗ взглянул на драконида – тот вместе с Мейкой пришел на мостик из медицинского отсека. Шрам стоял позади кресел – ему любые приспособления для сидения казались неудобными – и пристально смотрел на экран. Кормак мог только предполагать, какие мысли проносились сейчас в голове драконида, ведь близнец этого километрового живого шара породил его. Но из всего спектра человеческих реакций Шрам проявлял лишь любопытство да еще не был лишен инстинкта самосохранения.

– Если бы ваша рука оказалась в подобном потоке радиоактивного излучения, что бы вы предприняли? – спросил его Ян.

Мейка взглянула на драконида с нескрываемым любопытством. Шрам перевел взгляд на Кормака и уточнил:

– Какого уровня?

Тот кивком указал на экран, где появились соответствующие показатели, которые послушно предоставил Томалон.

– Я бы отрезал пораженные органы, – сказал Шрам, посмотрев на цифры.

Мейка вытаращила глаза. Кормак подумал, что теперь-то уж она должна оценить, насколько плодотворны могут быть прямо заданные вопросы.

– А если бы заражение поразило самые важные органы? – продолжал любопытствовать он.

– Изолировать эти органы. Сократить функции до минимума. И отрастить новые.

– Как вы думаете, шар сейчас занят именно этим? Теперь почти все присутствовавшие на капитанском мостике смотрели на драконида. Даже капитан отвлекся от сенсоров корабля и наблюдал за ним. И только Гант, погрузившись в кресло, не отрывал взгляда от экрана. Казалось, он хотел сожрать дракона взглядом. Шрам выдержал паузу, прежде чем ответить.

– Может быть, – наконец произнес он.

– Какие альтернативные варианты?

– Смерть.

Все снова обратились к экрану, а Мейка вытащила какие-то приборы из нагрудного кармана комбинезона, исподтишка наблюдая за Шрамом. Несомненно, драконид сейчас подвергался исследованию, но, судя по всему, не подозревал об этом.

– Что показывает глубокое сканирование неповрежденных участков? – поинтересовался Ян.

Глаза Томалона опять стали матовыми, и затем он произнес:

– Там есть признаки жизни, но я не могу определить, насколько они соответствуют норме.

– Лучше всего ориентироваться по температуре, – сообщила Мейка.

– Между двадцатью и тридцатью градусами Цельсия, точнее, двадцать два градуса в метре под покровами, – сообщил капитан.

– Я бы предположила, что он не мертв или же погиб совсем недавно. – Биолог проверила данные по своему лэптопу. – Нужно время, чтобы труп остыл в условиях полной изоляции. Но если он сдох сразу после атаки на корабль Масады, сейчас температура была бы куда ниже Двадцати градусов.