Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион - Ганс Шерфиг

— Извините, который час? — спросил Карелиус.

— Половина пятого, — ответил Йонас.

«Завтракать уже поздно», — подумал лектор. Сам он выпил только кофе и съел одну сдобную булочку, поэтому пиво бросилось ему в голову. Как все-таки хорошо снова очутиться в обществе людей! И как приятно отдохнуть после долгого блуждания по коридорам. Он не привык много ходить. Ему не хватало тренировки.

Вернулся Факс и стал вытаскивать из портфеля бутылки. Прямо невероятно, сколько в него вмещалось! Карелиус благосклонно посматривал на пиво. Он прекрасно чувствовал себя в этой комнате; все тени, привидения и призраки, которые преследовали его внизу, остались в мрачных катакомбах, а он уютно устроился здесь в тепле, словно путник, спасающийся от непогоды. Лектор выпил живительной влаги и перестал думать о том, что его ожидает. Ведь Сократ, попав однажды в еще более затруднительное положение, утешал себя мыслью, что хорошему человеку ничто плохое угрожать не может.

— Передайте мне ключ, я открою бутылку! — спокойно сказал он и принялся за пиво. Он чувствовал себя как дома. Пусть события развиваются своим чередом, а мы будем наслаждаться моментом. Лектор весь обмяк, на душе у него стало тепло и радостно. Будь что будет! Пока все складывается как нельзя лучше.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Адвокату Гулю выпала очень трудная задача — после завтрака, длившегося чуть ли не четыре часа, добраться до комнаты номер 281 в здании «Ярда». В конце концов, в результате упорных усилий ему это удалось. Его приветствовали радостными возгласами и сразу сунули в руки бутылку; после завтрака адвоката томила жажда, в горле першило, и он быстро опорожнил ее.

— Замечательно! — сказал он. — Замечательная идея! Великолепно! — И тут же начал икать, поэтому прошло немало времени, пока он смог задать первый вопрос, чтобы узнать, зачем его вызвали.

— Я понимаю дело так, что вы освобождены? — спросил он Карелиуса. — Это великолепно! Ради этого я и работал, как лошадь. Как лошадь! И вот поспешил вас поздравить! За ваше здоровье! Поздравляю!

— Его не освободили, он исчез, — поправил Йонас.

— И явился прямо к нам, — добавил Факс.

— Это не я исчез, это полицейский комиссар Помпье, — пояснил лектор Карелиус.

— Вас освободил Помпье? Каким образом?

— Да нет же. Его арестовали.

— Это просто великолепно! — сказал адвокат. — Это великолепно, но я ровно ничего не понимаю. Как тут обстоит дело с пивом? Откуда оно? Нельзя ли достать еще?

— Очень даже легко! — ответил Факс.

— Я хотел бы, чтобы вы разрешили мне угостить вас пивом, пока мы тут сидим и болтаем о разных вещах. Кстати, я ел очень соленую селедку, ужасно соленую. Кто из господ полицейских согласится практически осуществить мое предложение?

И адвокат Гуль вытащил несколько кредитных билетов.

— Нельзя ли также достать сдобную булочку, — попросил Карелиус.

— Какого черта ты собираешься с ней делать? — поинтересовался Йонас.

— Есть, конечно. Я сегодня еще не завтракал, — ответил лектор.

— Но ведь ты можешь получить обед! Горячий обед, если пожелаешь, — сказал Йонас. — У нас ты не будешь голодать! Хочешь какое-нибудь горячее блюдо?

— Это было бы чудесно.

— Только не селедку! — взмолился адвокат Гуль. — Ну ее к дьяволу, эту соленую селедку!

— А можно ли допустить, чтобы школьный учитель кушал без единой рюмки водки? — воскликнул Факс. — Не будет ли он тогда вправе пожаловаться, что его держат на сухомятке? Не добавить ли к этому полчетвертинки?

— Полчетвертинки? Это на четыре-то персоны? — удивился Йонас.

— Я право не знаю… — сказал Факс.

Адвокат Гуль порылся в одном из внутренних карманов и снова извлек оттуда две десятикронные кредитки — вытаскивать бумажник в присутствии полицейских он не любил.

— А кто-нибудь знает, где можно достать подобные вещи? — спросил он.

— Факс займется этим, — сказал Йонас. — А ну-ка, сбегай наверх!

— Теперь твоя очередь! — возразил Факс.

— О'кей, сейчас я все устрою, — согласился Йонас и с поразительной ловкостью выхватил деньги. — Кто еще хочет есть?

— Боже упаси! — сказал адвокат Гуль.

Сержант уголовной полиции Йонас взял свой огромный портфель, в котором за долгие годы службы перебывало множество самых разнообразных вещей, и скрылся в одном из темных коридоров. Адвокат нашел на письменном столе непочатую бутылку пива и открыл ее ножом для разрезания бумаг. По мере того как он пил, лицо его все больше краснело. Это был светлый блондин с холеной внешностью и настолько прогрессивно мыслящий, что пил прямо из бутылки. Он без всякого стеснения накачивал себя пивом, приговаривая:

— Это успокаивает!

Карелиус тоже пил из бутылки, из которой все время капало, и вытирал галстук носовым платком.

— Хоть бы кто-нибудь толком объяснил мне, что случилось! — вздохнул адвокат.

— Я заблудился, — сказал Карелиус.

— Этот бедняга долго бродил по всему зданию, — сообщил Факс. — Но потом наткнулся на нас.

— Да, слава богу! — подтвердил лектор.

— Это великолепно! — воскликнул Гуль. — Ничего не понимаю. Что случилось? Почему вы бродили?

— Они увели от меня комиссара полиции Помпье! Пришли два полицейских и взяли его. «Вы арестованы!» — заявили они ему. А потом был еще страшный американец, который сказал: «Get out of here!» У него в руках был револьвер, а на галстуке лошадь.

— Прекрасно! — восхитился адвокат. — Прекрасно! Вероятно, это был «Кожаный чулок»!

— Но ничего кожаного на нем не было.

— Зато была лошадь!

— На галстуке, — пояснил лектор. — Лошадь только на галстуке.

— «Дайте мне коня лихого, дайте мне мое лассо» — запел адвокат.

— А где же был тот человек? — поинтересовался Факс.

— Я встретил его в одном из коридоров, — ответил Карелиус.

— Что за черт! Значит, ты попал в секретный коридор, — изумился Факс.

— Какой это коридор? — спросил адвокат суда средней инстанции.

— Господин учитель был в «коридоре разведки». Он наткнулся на CIA.

— Передай мне вон ту бутылку и расскажи, что такое CIA? — попросил Гуль.

— Central Intelligence Agency, — ответил сержант уголовной полиции.

— «На все ведь наплевать тому, кто знает языки!» — пропел адвокат.

Вернулся Йонас, он принес в портфеле пива и водки, а на тарелке — четыре длинные светлорозовые сосиски с горячим скользким картофелем. — Пожалуйста, сударь! — сказал он, держа тарелку перед Карелиусом. — Это сосиски фабрики Каульман, лошадки умерли естественной смертью!

— Сосиски фабрики Каульман — объеденье! — заявил Факс.

— А вот и рюмки, — добавил Йонас. — Я обо всем подумал. Не пить же нам водку из бутылки.

— Великолепно! — произнес адвокат.

Лектор Карелиус вонзил зубы в мягкую сосиску и нашел ее превосходной, тем временем Йонас уверенной рукой разливал водку. Когда полицейский подошел к адвокату Гулю, тот крепче прижал свой бумажник: доверия к чинам полиции он не питал.

— Теперь лучше, — сказал адвокат. — Водка проясняет мозги! Когда я сюда пришел, у меня в голове был туман, а сейчас голова ясная, как стеклышко!

И он запел высоким голосом, хотя легкая икота изредка прерывала его пение:

Раскройтесь сердце, душа и ум!Не бури близкой это шум,То сам господь в нас говорит,Святым огнем душа горит.«Да» и «аминь» — вот тот залог,Что людям дал всевышний бог.

— А кто из вас будет так любезен передать мне бутылочку пива? — спросил адвокат. Он вообще очень любил петь, и всякий раз, как напивался пьяным, он вспоминал о псалмах, этом кладезе премудрости, приобретенном им в школьные годы.

— Какая благодать быть ясным, как стеклышко! — умилился Йонас.

— Я тоже чувствую, что в голове у меня проясняется, — заметил лектор Карелиус, жуя сосиску. — Я вижу все гораздо яснее. У меня как будто создается ясное представление…

— Кристально ясное, — поправил его защитник.

— Я одобряю, что такого человека, как Помпье, посадили! — продолжал лектор Карелиус. — Оказывается, можно даже допустить ошибку; важно, что люди не боятся признавать свои ошибки и исправлять их, это признак силы. Когда с грядок вырывают с корнем такое вредное растение, как Помпье, это доказывает, что наша демократия еще сильна!

Адвокат Гуль снова запел:

Благодать на нас спустилась,Ум и сердце просветились.И языки святого пламениНас осенили, словно знаменем…

— Ну, еще одну рюмочку, господин учитель! Тогда у тебя совсем прояснится в голове! — предложил сержант Факс.

— Просто удивительно, — восхищался Карелиус. — Совершенно верно, проясняется. Все теперь отчетливо видно.