Голубое Нигде - Джеффри Дивер

— Твоя идея: стул и наручники.

— Я не думал, что ты воспримешь все в прямом смысле слова.

— А в каком еще смысле? — спросил Бишоп. — Или приковывать наручниками к стулу, или нет.

Детектив отстегнул Джилета, хакер встал на затекшие ноги, потирая кисть. Пошел на кухню, взял кофе и вчерашний рогалик.

— Может, у вас тут когда-нибудь появляются воздушные тартинки? — поинтересовался Джилет, вернувшись в основной офис ОРКП.

— Не знаю, — ответил Бишоп. — Здесь не мое управление, забыл? В любом случае я не слишком уважаю сладости. На завтрак должна быть яичница с беконом. Понимаешь, здоровая пища.

Он отхлебнул кофе.

— Я наблюдал за тобой, пока ты спал.

Джилет не знал, как реагировать на подобное замечание. Он поднял бровь.

— Ты печатал во сне.

— Теперь говорят «набирал», а не «печатал».

— Ты знал?

Хакер кивнул.

— Элли мне уже говорила. Я иногда вижу сны в кодах.

— Что?

— Вижу программы во сне — понимаешь, исходные коды софтвера. На «Бейсике» или «C++», или «Яве». — Он оглянулся. — Где все?

— Линда и Тони на пути сюда. Миллер тоже. Линда так еще и не стала бабушкой. Патриция Нолан звонила из отеля. — Он выдерживал пару мгновений взгляд Джилета. — Спрашивала, все ли у тебя в порядке.

— Правда?

Детектив кивнул с улыбкой.

— Отругала меня за то, что пристегнул тебя к стулу. По ее мнению, ты бы мог провести ночь у нее на кушетке в отеле. Думай, что хочешь.

— Шелтон?

Бишоп пожал плечами.

— Дома с женой. Я звонил ему, но не получил ответа. Иногда ему необходимо исчезнуть и просто побыть с ней — понимаешь, из-за трагедии, о которой я тебе говорил. Их сын погиб.

Ближайшая рабочая станция пискнула. Джилет встал и пошел посмотреть на экран. Его неутомимый бот работал всю ночь, путешествуя по миру, и теперь получил еще один приз за свои усилия. Хакер прочитал сообщение и сказал Бишопу:

— Трипл-Х опять в сети. Он вернулся на хакерский чат. — Джилет сел за компьютер.

— Мы снова применим социальный инжиниринг? — спросил Бишоп.

— Нет. У меня есть идея лучше.

— Какая?

— Я скажу ему правду.

Тони Мотт летел на своем дорогом велосипеде «Фишер» на восток, вдоль бульвара Стивенс-Крик, обгоняя большинство машин и грузовиков, потом быстро свернул на стоянку отдела по расследованию компьютерных преступлений.

Он всегда проезжал шесть и три десятых мили от дома в Санта-Кларе до здания ОРКП на хорошей скорости. Гибкий мускулистый коп крутил педали так же быстро, как делал и все остальное: катался на лыжах по крутым горкам в Колорадо, в Европе, сплавлялся на плотах или спускался по чистым пикам скал, по которым так любил лазать.

Но сегодня он ехал особенно быстро, думая, что рано или поздно возьмет Франка Бишопа измором — так, как не смог взять Энди Андерсена, — повесит на пояс оружие и займется настоящей полицейской работой. Он работал в поте лица в академии, и, хотя считал себя хорошим киберкопом, назначение в ОРКП вдохновило Мотта не больше, чем работа над ученой степенью. Его будто подвергли дискриминации только за то, что он имел средний бал 3,97 в Эм-ай-ти.[13]

Пропуская старый побитый замок «Криптони» через раму велосипеда, он поднял голову и увидел стройного усатого мужчину в плаще, направляющегося в его сторону.

— Здравствуйте, — улыбнулся мужчина.

— Здравствуйте.

— Я Чарли Питтман, шерифский отдел округа Санта-Клара.

Мотт пожал протянутую руку. Он знал многих детективов из графства и не припомнил этого человека, но, бросив взгляд на идентификационный значок, болтающийся на шее, отметил соответствие фотографии внешности незнакомца.

— Вы, наверное, Тони Мотт.

— Правильно.

Коп из графства восхищенно осмотрел «Фишера».

— Я слышал, ты гоняешь как сукин сын.

— Только когда еду вниз по наклонной, — скромно улыбнулся Мотт, хотя на самом деле действительно гонял как сукин сын вниз по наклонной, вверх или по ровной поверхности.

Питтман тоже засмеялся.

— Я и половины необходимой нагрузки не получаю. Особенно когда мы охотимся за каким-то преступником, похожим на нашего компьютерщика.

Забавно — Мотт не слышал, чтобы кто-то из округа работал над их делом.

— Вы внутрь?

Мотт снял шлем.

— Только оттуда. Фрэнк меня проинструктировал. Сумасшедшее дело.

— Я того же мнения, — согласился Мотт, засовывая перчатки для стрельбы, служившие мотоциклетными перчатками, за пояс брюк из спандекса.

— А парень, которого использовал Фрэнк, — консультант? Молодой парень?

— Уайетт Джилет?

— Да, так его зовут. Он действительно знает свое дело?

— Парень просто волшебник, — ответил Мотт.

— Сколько он будет помогать вам?

— Думаю, пока мы не поймаем сволочь.

Питтман взглянул на часы.

— Я, пожалуй, пойду. Зайду позже.

Тони Мотт кивнул, а Питтман отошел, вытаскивая мобильный и набирая номер. Коп из округа прошел через всю стоянку ОРКП и двинулся к соседней двери. Мотт отметил это и мгновенно подумал, что нелепо парковаться так далеко, когда перед самым ОРКП полно свободных мест. Но потом направился к офису, размышляя только о деле и о том, как — так или иначе — пролезет в группу захвата, когда они будут вышибать дверь и скручивать Джона Патрика Холлоуэя.

— Ани-ани-аниморфы, — сказала маленькая девочка.

— Что? — рассеянно спросил Фейт. Они ехали на «акураледженд» (недавно украденной, но затем легально закрепленной за одним из персонажей) к подвалу его дома в Лос-Альтос, где провод, нож «Ка-Бар» и цифровая камера дожидались прибытия маленькой Саманты Вингейт.

— Ани-ани-аниморфы. Эй, дядя Ирв, ты любишь Аниморфов?

Нет, ни капельки, черт возьми, подумал Фейт. Но дядя Ирв кивнул:

— Да, честное слово.

— Почему миссис Гитгинг так расстроилась? — спросила Сэмми Вингейт.

— Кто?

— Леди из приемной.

— Не знаю.

— А мама с папой уже в Напе?

— Да.

Фейт не представлял, где Вингейты. Но точно знал, что они наслаждаются последними мгновениями покоя перед бурей ужаса. Всего через несколько минут кто-нибудь из школы имени Джуниперо Серра примется названивать друзьям и знакомым Вингейтов, и все поймут, что никакой аварии не было.

Фейт гадал, кто испытает высшую степень паники: родители пропавшего ребенка или директор с учителями, отпустившие девочку с убийцей?

— Ани-ани-аниморфы. Кто твой любимый?

— Любимый кто? — нахмурился Фейт.

— О чем ты задумался? — спросила маленькая Саманта — слегка неуважительно, отметили и Фейт, и дядя Ирв.

Девочка продолжила:

— Любимый Аниморф. Думаю, мне больше всех нравится Рейчел. Она превращается во льва. Я сочинила про нее историю. Просто классную. А случилось вот что…

Фейт слушал рассказ, а девочка продолжала молоть языком. Маленькая болтунья не прекращала свой монолог, не давая и слова вставить старому дяде Ирву, чьим единственным утешением на данный момент служили острый как лезвие бритвы нож и последующая реакция Дональда Вингейта, когда бизнесмен получит пластиковый пакет с довольно жутким подарком чуть позже вечером. Согласно правилам начисления очков в игре «Доступ», Фейт сам исполнит роль почтальона, который занесет посылку и получит подпись Д. Вингейта на квитанции. За это ему полагается двадцать пять очков, наибольшее количество за любое особенное убийство.

Он размышлял о социальном инжиниринге в школе. Да, вот там получился на самом деле отличный хакинг. Вызывающий и все-таки чистый (даже несмотря на то что необщительный дядя Ирв явно сбрил усы после того, как в последний раз фотографировался на права).

Девочка надоедливо ерзала в кресле.

— Думаешь, нам разрешат покататься на пони, что папа купил мне? Боже, как здорово. Билли Томкинс постоянно болтал о своей собаке, так у кого же нет собаки? То есть у всех ведь есть. А у меня — пони.

Фейт взглянул на девочку. Превосходно уложенные волосы. Дорогие часы, чей кожаный ремешок она испортила неразборчивыми картинками, нарисованными чернилами. Ботинки, начищенные кем-то другим. Отвратительный запах изо рта.

Он решил, что Сэмми не похожа на Джеми Тернера; парнишку он не хотел убивать, потому что увидел в нем себя. А этот ребенок такое же маленькое дерьмо, как и те, что превращали школьную жизнь юного Джона Патрика Холлоуэя в сущий ад.

Пара фотографий Саманты до путешествия в подвал и Саманты после — вот что принесет ему немалое удовлетворение.

— Хочешь покататься на Чаризарде, дядя Ирв?

— На ком? — спросил Фейт.

— О, на моем пони. На том, что папа подарил мне на день рождения. Ты же тоже там был.

— Правильно. Я забыл.