Охота на невесту или ВЕДЬМА ПРОТИВ! - Ева Никольская

Не вещь ведь, чтобы обо мне ТАК говорить. Пусть имени и не назвал, но оно же и так всем, кроме Яшки, понятно. И под влиянием плохого настроения, я отодвинула в сторону вино, любезно налитое мне услужливым официантом, который, судя по развороту широких плеч и слишком цепкому для простой прислуги взгляду, наверняка, был еще и тренированным телохранителем, после чего задумчиво проговорила:

— А почему именно младшей? В тринадцатом законе бьёрнов ни слова нет о том, какой именно женой должна стать насильно уведенная невеста, — и подарила «жениху» самую невинную улыбку, на какую в тот момент была способна. Холодный прищур его желтых глаз мне не очень? то понравился, но взгляда я не отвела, решив стоять на своем. Раз уж так жаждет жениться — пусть делает это нормально!

Стоит ли говорить, что никто из присутствующих так и не выпил?

Я думала, что Аккилар либо нахамит, либо отшутится, чтобы не выглядеть плохо в глазах ребенка, но он не произнес ни слова. Зато за него с лихвой высказался бьёрн с распущенными белыми патлами.

— А ты не слишком ли много хочешь, девка? — спросил он, не скрывая своего пренебрежения ко мне. Память мигом воскресила события прошлой ночи, когда меня также называли «девкой», и от этого стало еще обидней. — Скажи спасибо, что Лар вообще с тобой возится и жениться собирается. А то мог бы попользовать и выбросить за ворота вместе с твоим щенком.

— По закону… — начала, было, я, сглотнув подступивший к горлу ком, но длинноволосый перебил:

— Да кого волнуют эти законы?!

— А раз не волнуют, так нечего меня тут удерживать! — огрызнулась я, случайно стукнув вилкой по краю тарелки. Звон получился знатный. Ну и хорошо! Пусть думают, что я злюсь. Раздражение прекрасно скроет чувства, демонстрировать которые я никому не собираюсь. Как не собираюсь и устраивать сцен в логове врага. Во — первых, потому что со мной маленький сын, а во — вторых, одна с шестью мужиками, один из которых амагичен, я просто не справлюсь, а можно ли рассчитывать на помощь Лалари — неизвестно. Эта кошка из тех, которые гуляют сами по себе. Эх… был бы тут Саша с его даром «замораживать» окружающих. — Мы сами с удовольствием отправимся за ворота, — сказала, гордо вскинув голову, и глянула на Арсения так же «дружелюбно», как и он на меня. — Вот прямо сейчас и пойдем, — добавила, начиная демонстративно подниматься. — Яш…

— Сидеть! — приказ Акиллара неприятно резанул по натянутым нервам, от былого благодушия «волка» не осталось и следа. Ну надо же… Сидеть! Словно мы собаки какие? то, а не люди. Теперь к обиде добавилась реальная злость, но я постаралась взять себя в руки, чтобы не наделать глупостей. — Аня, будь добра, сядь, — более вежливо перефразировал свою команду мужчина, и я нарочито медленно опустилась на стул. — А ты, Арсен, следи за тем, что говоришь, моей невесте.

Бьёрн недовольно засопел, но спорить с вожаком не стал, зато посмотрел на меня так, что, если б взглядом можно было убивать, я бы тут и скончалась в страшных муках. Вот и за что, спрашивается, он так меня ненавидит? Что я ему плохого? то сделала? Или дело не конкретно во мне, а в самой свадьбе? Кто этих желтоглазых разберет.

Где? то с минуту за столом царила напряженная тишина, а потом Лалари, пригубив вина, язвительно поинтересовалась:

— Неужели, Арсен, перья до сих пор так бока щекочут, что нормально общаться не можешь?

И мужика снова прорвало:

— Да как ты… — сжатый в его руке бокал треснул, расплескав по узорчатой столешнице темно — красное содержимое. Оба официанта кинулись устранять последствия чужой оплошности, но, отступили с вежливым поклоном в сторону, едва взглянув на перекошенную физиономию бьёрна. А этот психованный схватил салфетку и принялся промакивать лужицу сам. Естественно, напоролся рукой на осколок и вместо того, чтобы встать из? за стола и пойти обработать рану, яростно зашипел, швырнул салфетку и, уставившись на меня, выдал: — Ты это сделала, ведьма, да? Ты меня поранила!

— Это как, интересно? — искренне удивилась я.

— С помощью твоей проклятой магии! — воскликнул он, а я подумала, что горячий темперамент и вспыльчивость присущи, скорей всего, большинству белых модифицированных. Удивительно, что Павел до сих пор молчит. Или ему исключительно ром язык развязывает? Взглянув на остальных, заметила, как те усердно ковыряют в тарелках, явно не желая участвовать в мерзкой сцене. — Ты — гадкое отродь… — снова начал возмущаться Арсений, но Акиллар перебил:

— Хватит! — стукнув по столу кулаком так, что мы с Яшкой аж подпрыгнули, воскликнул он. — Прекрати портить мне вечер, Арсен! — вот так вот… ему вечер, а не мне настроение идиотскими наездами. Гады все! И белые, и рыжие. Ведь если б Лалари промолчала, глядишь, и закончили бы мы эту проклятую трапезу в молчании. — Езжай домой. У тебя сегодня был плохой день…

— Из? за этой твар — р–ри, — рыкнул длинноволосый, потрясая окровавленной кистью. Хотелось сказать, что сам он тварь, но я прикусила язычок, не желая провоцировать больного на голову господина еще больше.

— Эта, как ты выражаешься, тварь — моя будущая жена, — напомнил ему глава клана.

— Младшая, — мстительно добавил бьёрн, который мне категорически не нравился. Истеричка какая? то, а не мужчина. Кем же он все? таки приходится вожаку, кроме как близким другом? Только бы не очередным братом или каким? то другим родственником. Хотя так, наверное, и есть. Иначе не сидел бы за столом по правую руку от своего предводителя.

— Младшая или старшая, — хмуро глядя на блондинистого психа, проговорил хозяин дома, — без разницы. Оскорблять ее имею право только я, — подвел итог их спора он. И снова в столовой повисла тишина, в которой обычный детский голос прозвучал как? то слишком уж громко.

— Никакая мама вам не жена! И никогда ею не станет, — после чего мягко, но настойчиво, сын обратился ко мне: — Поехали домой, мам. Я больше не хочу здесь оставаться.

«Я тоже», — поддержала сына мысленно, но вслух ничего сказать не успела, потому что снова заговорил Акиллар:

— Да ладно, малыш, не сердись. Дядя Арсен просто… приболел сегодня. После визита в магазин твоей мамы, — и выразительно посмотрел мне в глаза, будто я должна была что? то понять… что? то… Адово пламя! Так вот почему этот патлатый так невзлюбил меня?! А я, глупая, сразу и не сообразила, о каких перьях упоминала Лалари.

— А нечего было вламываться в лавку, на двери которой висит табличка «Закрыто»! — сказала, наблюдая за тем, как мой враг (ибо как по — другому назвать мужчину, столь ненавидящего меня, не знала) наматывает белое полотенце, поданное официантом, на свою окровавленную конечность.