Один - Михаил Кликин

И вот помню еще, как однажды принял отсвет фар встречной машины за поднимающееся из-за холма солнце. Это был поздний вечер, почти уже ночь. Отец на своем грузовике вез меня и маму в деревню. Далекое зарево показалось мне чудесным, я закричал, что это рассвет, а родители засмеялись, и мне их смех почему-то был очень обиден…

Когда Димка садился в «Мазду», я услыхал какой-то неприятный и непонятный шум – не то рычание, не то жужжание – он был такой тихий, что я бы назвал его не звуком, а ощущением звука. Я повернул голову в сторону, куда ушла Таня, и увидел то самое зарево из своего детства. Я вспомнил папу и маму, их смех и свою обиду. Мне даже захотелось опять крикнуть, что это рассвет. Но мне уже не пять лет было, и я крикнул, что это машина.

Димка, услышав такую новость, выскочил из «Мазды». Секунд двадцать он ошалело таращился на приближающееся зарево. А потом завопил, чтобы мы тушили костер, и бросился к месту нашей стоянки. Его крик напугал всех. Я почему-то решил, что на машине за нами гонятся блатные дружки Сани, разобравшиеся с зомби. Потом сообразил, что наши метания по ночному городу сбили бы со следа кого угодно. Я попытался образумить Димку, но он, кажется, ничего хорошего от возможной встречи не ждал – забрасывая костер песком, он визгливо требовал, чтобы мы немедленно спрятались и голов не поднимали.

Рокот быстро приближался – даже по звуку чувствовалось, что машина идет солидная.

Димка кинулся за мою «десятку». Я с девчонками залег на вязкой насыпи. Минтай, чемодана своего не выпуская, распластался в выбоине у километрового столба. Нас могли выдать машины, стоящие у обочины, но они были прикрыты ветками, и, наверное, их можно было принять за кусты.

Свет фар хлестнул по дорожному полотну.

Я зажмурился, чувствуя себя хоббитом, прячущимся под обрывом от конного назгула.

Неизвестный автомобиль, рыча мотором и шелестя шинами, промчался рядом – мне показалось, что в трех метрах от меня. Я тут же приподнялся на руках, словно из окопа выглядывая. Увидел удаляющиеся габаритные огни и скользящий по дорожному полотну свет. Выдохнул:

– Ушел! – и уже принялся подниматься, начиная немного жалеть о несостоявшейся встрече, как вдруг автомобиль резко притормозил: я увидал вспыхнувшие стоп-сигналы и услыхал стрекот сработавшей АБС.

Сердце бухнуло и словно оторвалось.

По силуэту, по расположению фонарей я узнал марку машины – «БМВ Х6», черный и наверняка наглухо тонированный. Такой же был у Кости «Рубина» – остепенившегося бандита, живущего в моем подъезде тремя этажами выше. Он часто парковался на месте, которое я привык считать своим.

Димка вытащил «Осу» – я успел это заметить.

«БМВ» встал на дороге метрах в двухстах от нас. Минуту или две ничего не происходило – мы, затаив дыхание, следили за ним. А потом чужой автомобиль рыкнул, зажег узкие белые фонари и медленно, словно крадучись, покатился назад – к нам.

Я посмотрел на близкий черный лес. Вздохнул, подумав, что мне терять нечего. Нашарил в песке острый камень и подтянул его к себе – все лучше, чем ничего.

«БМВ» остановился возле Димкиной «Мазды». Дверь со стороны водителя медленно открылась. Я не видел еще, кто это там, осторожничая, выбирается из машины, но я почему-то был уверен, что у человека на такой тачке и оружие будет не чета нашему.

Забегая вперед, скажу, что «нутряное чутье» меня не подвело.

Я сжал свой первобытный камень и приготовился драться.

Сто сорок три километра дорог

Пистолеты я, сказать честно, недолюбливаю. Сколько ни пытался с оружием этим подружиться, ничего толкового из моих попыток не выходило. Хотя, вроде бы, из автомата и «мелкашек» всегда стрелял неплохо: со школьной скамьи в соревнованиях участвовал, призовые места занимал, на военных сборах и во время армейской службы нормативы сдавал без проблем; начальник штаба, помнится, меня в пример кадровым офицерам ставил: вот, мол, двухгодичник-«пиджак», а результаты у него вам всем на зависть.

Но вот пистолет мне не давался. Я уж и в тир лишний раз сходить напрашивался, и руку с утюгом по утрам прямо держал – без толку. Из пистолета Марголина пробовал стрелять, из «макарова», «ТТ», и даже со «стечкиным» однажды познакомился – но результат был один: в лучшем случае «удовлетворительно». Это потом отдельные знатоки и теоретики (Димка в их числе) объяснили мне, что нормативы сами по себе ценности не имеют и что стрельбу по неподвижным мишеням, которая, вообще-то, считается учебным упражнением, надо сочетать с упражнениями боевыми. Димка, который настоящее оружие и в руках-то, кажется, никогда не держал, пренебрежительно высмеивал пистолеты, с которыми мне доводилось иметь дело. Нахваливал какие-то «беретту», «глок» и немецкий «USP», знакомый мне по игре «контр-страйк».

Вот уж не думал, что однажды его увижу, да еще так близко.

– Брось камень, – сказал мне человек, вылезший из немецкой машины и направивший ствол немецкого пистолета мне в переносицу…

Думаю, понятно, почему я сразу же прозвал этого человека немцем. У него и во внешности было что-то арийское. И держался он словно какой-нибудь фашист из фильма про разведчика Штирлица – с холодным высокомерным достоинством.

Я разжал пальцы. Я видел, как из-за машины медленно поднимается Димка, и думал, что неминуемо получу пулю, если приятель мой решится пальнуть из своей тупорылой «Осы» в сторону вооруженного человека.

– Травмат на землю, – громко сказал «немец», не поворачиваясь и лишь немного качнув стволом в сторону Димки. Это был удобный момент для броска. Но я остался стоять на месте. Нарываться, наверное, не стоило – в черном «БМВ» могли быть еще люди.

– Сейчас я буду спрашивать, а вы отвечайте, – сказал «немец». – Хитрить не нужно… Кроме вас пятерых здесь кто-нибудь есть?

– Нет, – ответил я.

– А девчонка на дороге? Она шла от вас?

– Да.

– В вашей компании был кто-нибудь еще?

– Нет.

– Откуда едете?

– Из города.

– Куда?

– Никуда. Уехали от опасности. Остановились отдохнуть.

– Ваши имена?

Я, демонстративно покашляв и отсморкавшись, перечислил всех, на каждого показал пальцем.

«Немец», кажется, чуть расслабился и велел нам сойтись, не делая резких движений и прочих глупостей. Мы, переглядываясь, послушно встали на указанное место. Девчонки неуверенно подняли руки, хотя команды такой не было. Подержали немного и, устав, опустили. «Немец» тем временем, не выпуская нас из вида, осматривал наши автомобили. Спросил между делом, по мятой крыше «Мазды» похлопав:

– Машины обе на ходу?

– Да, – ответил я.

Он явно заметил какие-то следы на металле: кровь, ошметки, клочья волос. Поинтересовался: