Кэр Кабалла - Джордж Смит

В разных частях города начали загораться дома — то ли от взрывов снарядов, то, ли подожженные предателями или одержимыми Сайтролом жителями столицы. Команды общества страхования от огня метались от пожара к пожару, всякий раз ухитряясь погасить огонь и молясь про себя, чтобы мощные насосы городской системы водоснабжения не были выведены из строя.

Дилан держался уже из последних сил: непрерывное бодрствование в течение трех последних дней и двух ночей, да еще и рана давали себя знать. Наконец, что-то в нем надломилось, и он почти без сознания рухнул на пулемет. Кто-то оттащил его прочь от огромной груды тел перед его позицией — молчаливого свидетельства выдержанной им битвы. Несколько неясных фигур, которые он не мог как следует разглядеть своим затуманенным взором, несли его вниз по улице, полной трупов, вопящих людей и мечущихся лошадей без всадников. Единственное, что смутно проникло в его сознание, — это то, что все его спасители были рыжеволосы, причем ноги его поддерживали трое детей, а за руки держала женщина, похожая на богиню.

А битва все бушевала. «Возмездие» и еще три воздушных корабля метали в джогов динамитные бомбы и поливали их с воздуха пулеметным огнем. К несчастью, один из кораблей напоролся на встречный огонь джогской легкой артиллерии и был подбит.

Захватчики пустили на Большие ворота несколько фургонов, нагруженных черным порохом, и вскоре мощный взрыв разметал и сами ворота, и все, что их окружало. Первый Трогтаунский добровольческий полк, защищавший наспех возведенную неподалеку от ворот уличную баррикаду, погиб полностью, до единого человека. Однако тут подоспели королевские карабинеры на своих тяжелых лошадях под командованием Филберта Сент-Джона, а также рота легкой походы. Обрушившись объединенными усилиями на джогов, они оттеснили их за груды камней — жалкие останки ворот и прилегающих к ним стен.

Дилан спал в маленькой, насыщенной испарениями квартирке Кларинды. Она ухаживала за его ранами, то начиная причитать над ним, то покрикивая на ребятишек, которые, казалось, были целиком поглощены доносившимися сверху отзвуками яростной битвы.

— Дилан… Дилан, любимый, не умирай! Говорю тебе, ты не должен умереть! Во имя Керидвен, я требую этого! Ты слышишь меня, старый ты распутник? Нет, нет, он не умрет!

Дилан хорошо знал, что раны его несерьезны, но каждый раз крепко закрывал глаза, когда она говорила ему что-то, всхлипывала над ним или по десять раз на дню обтирала ему лицо.

Между тем сражение полыхало во всю мощь. Полковник О'Хара, еще не совсем оправившийся от ран, совершил дерзкую вылазку за пределы города, чтобы отогнать джогов от газовых заводов, снабжавших город светом и теплом. Однако он погиб в бою, а заводы были в конце концов все же разрушены вместе с близлежащим резервуаром. Город лишился тепла и света, кроме того, была наполовину сокращена подача воды.

Син О'Хара с майором Чаквордом организовали передвижную батарею рэтлеров, которая по сигналу тревоги немедленно бросалась в опасное место. Кроме того, они объединились с охраняющим дворец стрелковым полком зуавов, а также с тремя сотнями вооруженных констеблей и столичной полицией для подавления внезапных вспышек мятежа в поддержку Кэра Кабаллы, которые возникали среди работников скотопригонного двора и вовлекали в это уже и других рабочих. Никто вначале не мог понять причины этих вспышек, пока лечивший раненых старый доктор, приверженец друидических поверий, не объяснил, что некоторые из мятежников просто куклы Сайтрола, то есть автоматы, полностью подчиненные воле этого чудовища.

Посадочная площадка "Зеленые Луга" также подверглась нападению банды конных джогов, прорвавшейся сквозь линию обороны. Варвары предприняли отчаянную попытку разрушить ангары кораблей, а также склад боеприпасов и все-оборудование для взлета и посадки, но усилиями морской гвардии и десантных отрядов нападение было отбито.

Прибыло подкрепление: бронированный крейсер и четыре колесных парохода, доставившие девять сотен военных моряков.

Однако главные силы флота, попытавшиеся подойти к Серебристому берегу, вынуждены были повернуть назад, в район Килливика. Джоги блокировали подходы к берегу затопленными судами, а также неизвестно откуда взявшимися у них торпедными катерами, которые нанесли флоту серьезный ущерб.

По суше с юга и с востока на помощь Авалону спешили войска. Герцоги Вейнланда и Эмании собрали сорок тысяч отчаянных горцев, которые должны были соединиться с добровольческими полками империи, следующими походным маршем с юга. Под знамена собирались даже члены племени Длинных Ножей и снайперы Конфедерации Медалго.

Вся империя объединилась, чтобы спасти Авалон, и не только из-за того, что он был ее столицей, но, скорее, потому, что это был самый священный город на всем Анноне. Его невероятная древность в сочетании с легендами об Артуре Пендрагоне создавали ему некий ореол таинственности, и каждый человек, отдающий должное этому городу, спешил прийти к нему на помощь.

Однако джоги оказались хитрее: они встретили идущие на выручку войска примерно в сотне миль от Авалона, перегородив дороги сваленными деревьями, взорвав мосты и разрушив железнодорожное полотно. Искусно владеющие своими клейморами вейнландцы прорубались через цепи варваров, оставляя на поле убитыми двух-трех врагов за каждого выбывшего из строя горца, но на это уходило то драгоценное время, которое было у Авалона на исходе — с каждым часом оно таяло вместе с пищей, водой и боеприпасами.

Дилан вернулся на баррикады, вооруженный до зубов: в руках у него была магазинная винтовка, на боку висел клеймор, за пояс были заткнуты три бруска динамита и пистолет. Он был явно полон решимости сражаться насмерть. Вместе с ним пришла и Кларинда Мак-Таг, видимо, проследить, чтобы с ним чего не случилось.

— Пора уходить, Мак-Брайд, — убеждала она его, видя, как защитники города отступают все дальше и дальше. — Здесь уже ничем не поможешь. Сейчас самое время уйти отсюда, чтобы сохранить себя для решающего сражения. Думаю, мне удастся вывести нас из города и…

— А что толку-то? — прервал ее Дилан. — Если город падет, всему конец.

Тут Кларинда взвизгнула и взмахом топора отрубила голову джогу, который с саблей в руках подкрадывался к Дилану сзади.

— Ты что, все еще хочешь дать себя убить? — гневно заорала она. — Или ты думаешь своей смертью доставить мне большое удовольствие?

— Ну, не большее, чем все остальные мужчины, которых ты знала в своей жизни, — язвительно ухмыльнулся Дилан. — Ты ведь такая до них охотница, хамским тоном добавил он.