Гром Раскатного. Том 3 - Дмитрий Лим
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Световая дискотека, которая началась в его доме из-за коротышей у забора, привлекло внимание Клавы. Женщина, вооружившись сковородкой, вышла на улицу. Затем, следующие две минуты. Она выбивала эмблему антипригарного покрытия сковороды, на лбу бывшего мужа. И никакие уговоры не помогали.
— Еще раз явишься, — злобно крикнула Клава неудавшемуся мужу — Я тебе скалку в задницу засуну!
Тарас, конечно, свалил, но злобу затаил.
* * *Хлопок, с которым сопровождался удар Воробьёва, тут же положил Герасима на лопатки. Когда я повернулся и рванул обратно, Петухов демонстративно закрыл дверь прямо перед моим носом и ее пришлось выбивать с ноги.
По итогу, я застал картину, где Митюшин лежал прямо у входа с подбитым лицом и явным сотрясением. О сотрясении говорила лужа крови под головой. А вот две птички довольные проделанной работой, стояли в трех метрах от курсанта и ухмылялись, одетые в воздушные стихийные доспехи.
«Прикольно, два петушка и маги ветра, ожидаемо, что ли, — я усмехнулся. — Это, так скажем, неласный закон природы, большая часть дворян с птичьими фамилиями — владеют именно этой магией.»
Ситуацию я оценил сразу. Тесное пространство давало мне массу возможностей, как и вода. Здесь было столько луж, что Аква дискотека была не за горами. Нужно было только пустить молнию и довольствоваться тем, как эти два придурка, будут скакать к стенам, пытаясь «разрядиться».
Интересно, а сильно их поджарит? Я сегодня испробую запечённые крылышки?
— Накинь доспех, — приказал Герасиму. — Быстро.
Митюшкин постарался сразу исполнить приказ, хоть и не понимал для чего. Он приподнялся, уже облаченный в свою стихийную броню, но… тут охренели все. Я схватил его за его доспех, и, напрягая мышцы — вышвырнул в окно! В открытое, разумеется.
Парень весил по меньшей мере, сто пять килограмм, и обычный человек маловероятно, что смог бы с такой легкость поднять целый центнер. Но, благодаря электростимуляции мышц, я сделал это, под общее: «ого».
А вот затем…
— Ну что, братья пернатые, — я потянул шею и усмехнулся. — Я тут недавно был на стрит-фуде и пробовал куриные голени. Хрустят — просто бомба. Так что, пора жарить крылышки до хрустящей корочки.
Вскидывая руку и резко опуская ее, я кинул в пол две молнии. Было так ярко, что парни сначала вскрикнули от боли в глазах, а уже затем задергались. Выписывая самые причудливые фигуры, Воробьев и Петухов начали кричать, а их мышцы в это время сокращались в хаотичном порядке. Боль они испытали знатную, и стихийные доспехи смогли спасти их от летального исхода. Они потухли почти сразу, как магический ток соединился с водой.
— Красота! — прокомментировал падение двух курсантов. — Блин, а за черную плитку мне точно влетит…
— Я не понял, — послышался голос Быкова из окна, в которое я швырнул Герасима. — Ну-ка, курсант, стой на месте.
«Упс.»
Взводный прибежал через пару секунд, оценил взглядом масштаб ужаса, который я сотворил, и… в общем, начал на меня орать.
— Ты хоть понимаешь, курсант, что это пахнет отчислением?
— А за что? — искренне удивился я. — Вроде в уставе Училища нет в негласных правил насчет запрета самозащиты. Нападать нельзя, а вот защищать себя и товарища… тем более, я…
— Ты мне еще поумничай, — огрызнулся тот, перебивая меня. — А ну-ка вышел, и чтобы из раздевалки не выходил!
В общем и целом, взводный вызывал медицинский персонал, который минут десять приводил «птиц» в чувство. Затем, начались допросы.
Фактически, я не должен был нападать, потому что меня не трогали. Мое действие по отношению к Митюшкину — отомстить — выглядело как нападение. Взводный сказал, что курсант должен уметь за себя постоять. И моя забота, вышла мне боком.
— В общем, — спустя час допросов, Быков указал нам в сторону выхода. Всем четверым. — Все спать, уже поздно. Если я узнаю, что кто-то из вас, курсанты, попытался ударить другого по пути к спальным места или ночью, я лично сделаю все, чтобы вас отчислили. Ясно? Навсегда, без права повторного поступления!
— Ясно, — синхронно ответили Митюшкин, Воробьев и Петухов.
— А тебе не ясно что ли? — Быков зло посмотрел на меня. — А, Раскатный?
— Ясно, господин взводный, — холодно произнес я.
В казармы мы все шли раздельно. Петухов и Воробьев вышли лишь только после нас и то, через какое-то время. Видимо, их еще раз допросили. А вот на утреннем пробуждении я узнал, что Быков обо всем доложил Оленюку. И наказали, собственно говоря, и меня тоже.
Митюшкин остался единственным, вне наказания. Он жертва, пострадавший и в целом, ничего не делал. Но судя по его убийственному выражению лица, он не простит такого нападения.
Утром, меня и этих птичек повели в гарнизон Устранителей, так сказать, исполнять наказание. А вот само наказание было унизительным, для дворянина. Уборка туалетов, подсобных помещений и складов.
Как петушились воздушники, это надо было слышать. Когда нас приняли в гарнизон и объяснили, чем мы будем заниматься, Петухов чуть было орать не начал на обычного сержанта. И если бы не Быков, который все это время сопровождал нас, думаю, Петухов бы точно вылетел за свой язык.
— Ты в расположение другой части. В том месте, где дай бог, будешь работать, — его холодный голос звучал за нашими спинами. Петухов понимал, что это было обращение к нему. — И если ты, думаешь, что можешь вести себя так в чужой части, то я гарантирую тебе быстрое окончание учебы.
Петушок открыл рот и закрыл. Больше вопросов не было.
Когда сержант Опалубка, повел нас через казармы в сторону будущей работы, вывел на улицу и направился к туалетам, мы попали в поле зрения Устранителей, которые были в тронувшейся с места «Тайге». И этими Устранителями была Тамара и ее группа.
Быков коротко кивнул вышедшей Верескиной. Она подошла к нему и
