Всемирная история в сплетнях - Мария Баганова

Людовик оказался на французском престоле силой случая, он ведь был вторым сыном, престол должен был занять его старший брат Филипп. Страшное несчастье изменило все: Филипп верхом переправлялся через один из рукавов Сены. Только он выбрался на берег, как под ноги коню внезапно метнулась невесть откуда взявшаяся свинья. Испуганная лошадь взвилась на дыбы и сбросила всадника. Удар о землю оказался для седока смертельным. Его младший брат Людовик готовил себя к духовной карьере, не к царствованию, он не был честолюбив, и внезапно свалившаяся на его плечи власть стала для него тяжким бременем.

Алиенор же воспитывалась совсем иначе.

«Все цветет! Вокруг весна! —Эйя!Королева влюблена!Эйя!И, лишив ревнивца сна, —Эйя!К нам пришла сюда она,Как сам апрель, сияя.А ревнивцам даем мы приказ:Прочь от нас, прочь от нас!Мы резвый затеяли пляс».

Вот такие песни распевала юная Алиенор с подругами, танцуя вокруг обвешанного разноцветными ленточками майского дерева. «Ревнивцами» провансальские лирики именовали нелюбимых и скучных мужей, мешавших красавицам-женам развлекаться с молодыми людьми. Теперь роль такого «ревнивца» выпала французскому королю, искренне полюбившему свою красавицу-жену.

Увы, его чувство не стало взаимным, брак их не клеился, к тому же целых семь лет королева оставалась бесплодной. Это тревожило и ее саму. Молясь о ниспослании наследника, Алиенор обратилась к Бернару Клервосскому — человеку, еще при жизни почитавшемуся святым.

Молитвы помогли: в 1145 году Алиенора родила королю дочь Марию. С той поры святой Бернар сделал ее кумиром. Поэтому молодая королева ни минуты не сомневалась, услышав его проповеди о новом Крестовом походе: она вместе с мужем приняла крест.

Поводом для похода послужили падение христианского города Эдессы в 1144 году и страшная резня, устроенная там мусульманами под предводительством Имадеддина Ценки, считавшегося сыном пропавшей без вести Иды Австрийской.

Обет «взять крест» король и королева принесли в знаменитом аббатстве Сен-Дени, где хранилась орифламма — стяг французских королей. Туда набилось столько народу, что Людовик с супругой из-за страшной давки даже не сумели выйти из церкви через главный вход, их пришлось провести через кельи монахов.

Людовик, следуя обычаю, отныне установившемуся у французских королей, поклонился мощам святого Дионисия, затем взял с алтаря прославленную красно-золотую орифламму, и сам папа Евгений III, прибывший специально ради этого случая, вручил ему суму и посох паломника. Ведь Крестовый поход, который сегодня представляется нам военной экспедицией, прежде всего, был паломничеством.

Бернар Клервосский (1090–1153)

Этот аристократ из Бургундии ушел в монастырь цистерианцев в возрасте двадцати двух лет. Вместе с ним монашество приняли четыре его брата и двадцать семь друзей.

Всего через три года он основал монастырь в Клерво на землях своего дяди в Шампани. Монастырь этот быстро рос, и со временем у него появилось шестьдесят шесть «дочерних» обителей.

Бернар изводил себя постами и бдениями, много путешествовал, хотя не отличался крепким здоровьем, был сторонником аскезы и крайней строгости богослужений. «Что делать золоту в святая святых?» — восклицал он, сравнивая аббатство Сен-Дени, заботливо украшенное настоятелем Сугерием, с «кузницей Вулкана», убежденный, что там поклоняются не Богу, а золоту. Надо признать, что часто Бернар переходил границы здравого смысла: так, обличая разврат духовенства, он считал излишеством даже хорошее полноценное питание, принятое в Сен-Дени.

Также нетерпим он был и к любому инакомыслию в толковании Священного Писания. По его настоянию Пьер Абеляр был объявлен еретиком и брошен в тюрьму.

Крестовые походы Бернар идеализировал, подчеркивая, что крестоносцы поднимают меч не ради грабежа и наживы, а лишь во Славу Господню.

Немного о Сен-Дени и аббате Сугерии

По преданию, Дионисий проповедовал христианство в Риме, в германских землях и в Испании, затем он перешел в Галлию и стал первым епископом Лютеции, то есть Парижа. Во время преследования христиан языческими властями Дионисий и еще два проповедника были схвачены и обезглавлены на вершине горы Монмартр. Именно в связи с их казнью эта гора и получила свое современное имя: по-французски Montmartre — гора мучеников. Затем якобы святой Дионисий взял свою главу, прошествовал с ней до храма и только там пал мертвый. Благочестивая женщина Катулла погребла его останки. Позднее на этом месте выросло аббатство Сен-Дени.

Наибольшего расцвета оно достигло в XII веке при управлении аббата Сугерия — так принято по-латински транскрибировать его имя, хотя во французском варианте имя произносилось как Сюжер.

Хороший политик и хороший человек — может ли такое быть? Сюжер или Сугерий — один из редчайших примеров, когда эти два качества совмещались.

Начать надо с того, что этот знаменитый аббат был незнатного происхождения. К тому же его родители были вовсе не богаты. Но мальчик с детства отличался столь хорошими способностями, что его приняли в знаменитую школу при Сен-Дени, где в это же время получал образование будущий Людовик ле Гро — Людовик Толстый, король Франции.

Помимо хороших способностей и отличной памяти, молодой Сугерий обладал редким даром общения. Окруженный отпрысками знатнейших родов, он умудрился не стать парией, не замкнуться в себе. Напротив, он сумел подружиться с самим наследником престола! И судя по тому, что их дружба продлилась вплоть до самой смерти Людовика, это чувство не было ни лестью, ни низкопоклонством. Мало того, Сугерий сумел стать другом и наставником его сыну — Людовику Молодому. Именно Сугерий был назначен регентом Франции на время отъезда Людовика в Крестовый поход. И именно этот аббат долгие годы мирил Людовика и Алиенору, не допуская их развода.

Сугерий был великолепным хозяйственником и умел любить: он любил деньги, очень любил свою страну, обожал своего короля и был страстно привязан к аббатству Сен-Дени. И вся его жизнь была посвящена благоустройству того, что он любил. При нем Сен-Дени стало богатейшим и красивейшим святилищем Франции.

Внутренность церкви святого Дионисия, тоже полностью перестроенной при Сугерии в новом для того времени модном готическом стиле, напоминала драгоценную шкатулку. Стены покрывали росписи и мозаики. Алтарь был весь изукрашен золотом и самоцветами. Большой крест, сделанный из чистого золота, — сплошь выложен жемчугом и драгоценными камнями. В отличие от многих настоятелей, желавших закрывать церкви своих аббатств от публики, Сугерий, напротив, заботился о том, чтобы храм мог вместить всех желающих и все могли полюбоваться его красотой. «Сияет благородный храм, пронизанный светом», — восхищался аббат своим детищем.

Сугерий заботился не только о внешней красоте, но и об удобстве: по его распоряжению старые холодные мраморные скамьи были заменены на деревянные. Он гордился тем, как хорошо питаются его монахи и какой обильный стол накрывают для нищих, даже порой навлекая на себя обвинения в стяжательстве и чревоугодии со стороны фанатичного Бернара Клервосского. Надо заметить, что собственная келья Сугерия была чуть ли не самым скромным помещением в аббатстве, единственное, что ее украшало, — так это цветное покрывало на кровати.

«Пьер Абеляр из Сен-Дени, познавший горечь оскопленья»[12]

С Сен-Дени связана жизнь одного из самых ярких мыслителей Средневековья. Жизнь этого гениального богослова и философа была полна несчастий и, надо признать, что в большей их части он был виноват сам. Умение идти против течения — качество хорошее, но и тут надо знать меру. Абеляр же шел против течения всегда.

Родился он в окрестностях Нанта в благородной семье. Избрав карьеру ученого, он отказался от права первородства в пользу младшего брата. Став учеником католического богослова и философа Гильома из Шампо, Абеляр через несколько лет начал открыто и смело выступать против философской концепции своего учителя и вызвал этим большое недовольство с его стороны.

В 1113 году Абеляр принял управление училищем при церкви Богоматери и в это время достиг апогея своей славы. Он был учителем многих знаменитых впоследствии людей, из которых наиболее известны папа Целестин II и Петр Ломбардский. Хорошая, достойная жизнь продолжалась ровно пять лет, ну а потом… Потом произошли события, полностью сокрушившие карьеру философа. Абеляра принято выставлять безвинной жертвой жестоких и бессердечных людей, но… Судите сами!