Межмировая таможня - Елена Власова

– Несчастный, вульгарный смертный, возьми свой талончик. Пятый корпус, второй этаж, двести двадцать третий кабинет. Но боюсь, что тебе уже ничего не поможет, ты слишком испорчен. Тьма уже поселилась в твоем сердце...

Я схватил эту маленькую бумажку и кинулся к выходу.

– Ну как? – нетерпеливо спросил Капитан, сидящий на газончике и издали в самом деле похожий на могильную плиту. Ни слова не говоря я подал ему бумажку.

– Что, достала?

– Ну-у...

– И так каждый раз: "Бросай оружие и сливайся в экстазе". А у меня через три часа зачистка эльфов. Ладно, пошли. Группа, подъем! – скомандовал он остальным.

Целитель оказался – вот уж не ожидал! – древесным духом изрядно преклонных лет. Окинув девятку троллей и меня подслеповатым взглядом и выслушав рокотание Капитана "активная красная... атаки сто восемьдесят шестого уровня... плюс рикошеты...", отошел к столу и выдал каждому стакан воды вместе с горстью пилюлей, корешков, катышков, сушеных листьев. Мне он почему-то выдал аж три горсти подобной трухи и, подумав, налил еще один стакан воды. И мы все это съели у него на глазах.

– Хорошо, что сейчас без уколов и притираний, – справившись с отрыжкой, сказал мой сосед справа.

А старый пенек внимательно смотрел, как мы это жуем, хотя мне приходилось изрядно паршиво. Все эти снадобья вроде и неживые, а так и норовили выбраться наружу.

– Ну вот и все, ребятки, теперь все в порядке будет... Только что ж вы своего младшенького довели? Оно, конечно, не у мамы, но о младших все равно заботиться надо. Я ему еще кой-чего в снадобье добавил, так что его еще недельки две на операции не брать и кормить от пуза, а то так и останется мягеньким недоростком...

Тролли стояли и молча смотрели на меня, и взгляды у них тоже были нелегкими... А Капитан, справившись с шоком, начал ругаться, поминая старому сучку все пестики-тычинки его предков до двенадцатого колена.

– Он хуман, понимаешь ты это, козлиный корм? Хуман, а не тролль...

– Так тут... вот... написано... спецподразделение "Гранит"... а это ж тролли...

– Все беды от грамотности, с-собачий кустик! А ты глазами посмотреть или дух пощупать?

– Так... написано ж... я думал, он просто маленький у вас, сын полка...

И тут наконец не удержались, заржали все остальные. А мне и было б смешно – вон, за тролля приняли, – но в желудке явно было что-то не то, и вообще...

– Слушай, травка вонючая, нейтрализуй ему все обратно, сейчас, немедленно, понял?

От крика и хохота дребезжали окна и чуть подрагивали стены.

– Да я... сейчас, сейчас... Только на пол меня поставьте...

Капитан, наконец, опустил целителя на пол и обернулся ко мне.

– Грул, возьми Ше и выверни из него в сортире то, что еще в желудке!

Тот сразу перестал ржать и, схватив меня под мышку, рванул в обозначенном направлении. И с поставленной задачей справился одним легким ударом одного пальца. Но легче мне не стало, казалось, сердце стучит, как дварфовский молот, кровь кипит и застилает розовым глаза. А в низу живота кое-что слишком сильно оттопыривало штаны... Но еще через две минуты я глотал новую порцию зелий, которые должны были не дать мне превратиться в тролля... Эти древесные духи жизни, что им разница между человеком и троллем?

– Ну вот и все, молодой человек. Недельку-другую, конечно, будет не совсем комфортно, но зато потом болеть не будете, а повышенную возбудимость попозже уберем.

Кольцо Власти мерцало на пальце в такт ударам сердца, когда меня вытащили наружу.

– Ну ладно, сын полка, нам сейчас пора – операция все-таки. А вот вечерком мы тебя найдем и все это хорошенько обмоем, ты ж почти наш теперь.

– А как найдете?

– Да чтоб тролль тролля не нашел, такому не бывать. – Я понял, что он отчего-то не хочет говорить, и не стал настаивать.

– Может, тебя подбросить куда?

Надо было спросить про портретную мастерскую, но я вдруг вспомнил орчанку Зуфу и решил:

– До Департамента Ценных Кадров.

– Поехали, это практически по дороге.

Почти сам и почти легко я выпрыгнул из фургона (так по крайней мере казалось снаружи) как раз напротив мрачного многоэтажного куба-здания с окнами бойницами, которые еще недавно так потешались надо мной. Но теперь-то я был уже не провинциальным соискателем работы, а полноправным горожанином, чиновником высокого ранга в серо-серебряной форме... А что имуществом не оброс, так зато в люксе трехкомнатном живу, тролли вон на из-за-гранных машинах подвозят. Вполне себе ничего. Могу девушку погулять пригласить. Тем более что аванс получил немаленький. Я поймал себя на том, что нервно переминаюсь с ноги на ногу возле двери, достал платок уставного серого цвета, вытер вспотевшие ладони.

А куда я ее приглашать-то хотел, идиот? У нас-то все просто: вечером пятачок у колодца – самое оживленное место, молодежь разнорасовая там и собиралась. И дальше – кто пиво пить, кто представление смотреть, кто – потанцевать. А кто и за город – ну, это совсем разврат. А чтобы по центральному проспекту гулять и витрины с новинками разглядывать – так я никогда к той золотой молодежи не принадлежал.

– Извините. – В дверь, осторожно подвинув меня, протиснулся прямо-таки квадратный гнум, и я понял, что все еще продолжаю топтаться перед входом. Нет, с этой позорной нерешительностью нужно было что-то делать. Вот сейчас пойду и спрошу у нее: "Простите, куда в этом городе молодой специалист может пригласить очень порядочную девушку?" А что? Вот это идея. Не в свою же гостиницу ее приглашать, еще подумает, что я ее непорядочной или еще какой считаю...

Тут дверь резко распахнулась, чуть не припечатав меня к стене.

– Извини, парень, да! – Зуфа скользнула по мне невидящим взглядом, и я вдруг понял, что она очень расстроена. Так расстроена, что на окружающее просто внимания не обращает.

– Зуфа, здравствуй!

Она резко остановилась и посмотрела на меня еще раз. Совсем так, как когда-то хотел на нее посмотреть я.

– Не узнала? – Я уже был почти готов убежать – мне не везет.

– Ой, парень, так это ты? – Ее глаза потеплели.

– Торопишься куда?

– Да нет. Достал один тут... Из наших, дикий совсем, думает, тут его деревня, так и все можно. – Ее глаза опять гневно вспыхнули. – А ты-то тут зачем? Увольняться надумал или перевода просить?

– Да нет, я так... – Выхода не было, она явно собиралась уходить, и я решил с головой нырять в прорубь. – Ты же говорила, что здесь уже полгода?

– Ну? – Зуфа улыбнулась.

– Ну вот я и подумал, что... ну, может быть, если я зайду, ты не откажешься мне рассказать, как здесь и что... – Мне казалось, что даже кончики ушей у меня сейчас вспыхнут, так неловко все это было. – Пришел, а ты уходишь...

– А меня пораньше сегодня отпустили, за воскресную отработку... Ну помнишь, когда мы в трамвае встретились, так я хоть выспаться хотела. – Она словно бы машинально поправила волосы. – А через неделю отпуск – пугали-пугали, но дали все-таки. – И она уж совсем весело тряхнула своей роскошной черной гривой, с большим трудом собранной в хвост.

Я опустил голову, уши пылали... конечно, ей не до меня. Да ее и ждет, наверное, уже кто-нибудь...

– Ладно... тогда раз ты торопишься... я, того, пойду...

– Подожди, ты что, правда ко мне зайти хотел или так, мимо?

Я вздохнул.

– Правда...

– А... зачем?

– Ну... я думал... я тебя погулять приглашу, а ты мне город покажешь... я же здесь ничего не знаю.

– Ой, ну ты меня прости, я просто такая злая выскочила, а тут ты!.. А что тебе показать?

– То, что тебе нравится, то и покажи.

– Ну ладно, пошли... Ты пиво любишь?

– Да, – твердо ответил я и сам себе поверил. Я был очень везучим человеком.

А потом мир вокруг стал совсем прекрасным. Прихлебывая пиво из сине-серебряных банок, мы плыли на лодке водянника по Вельдан-каналу, и Зуфа, почти не отвлекаясь на пиво, рассказывала мне о канале (водянник усмехался), о набережной, о кварталах на берегу. По каналу шли непрерывные потоки судов, перевозящих грузы. Вельдан – единственный город, где еще 10 лет назад, в год развала Союза Рас, с помощью спокойных и расово-безразличных водянников сумели-таки замкнуть часть реки в третье транспортное кольцо и хоть как-то справиться с грузопотоком. Правда, поговаривали, что сейчас речь уже идет о четвертом, благо пожизненный мэр у нас (она так гордо и сказала: "у нас, вельданцев") оказался из бессмертных. Но набережные были красивы, и городские кварталы, отреставрированные все тем же мэром, тоже были красивы, и они же были самые старые в городе – до создания канализации (пусть и магической) все разумные предпочитали селиться у воды.

– Откуда ты все это знаешь?

– Да я ж сначала гидом хотела работать – но не вышло...

– Почему?

– Да там орков не очень... Как будто этим иномирцам не все равно, орк ты, или гоблин, или урук-хэ, или полукровка. Да они и гнума от дварфа-то не отличат.

– А сами-то они кто?

– Да Силы их знают. По виду чаще хуманы или вообще что-то неприметное, а по мыслям все разные. И эльфы бывают, и гнумы, и тролли-перевертыши, и вампиры... У нас-то все проще – посмотришь на человека и сразу видно, кто он и чего от него можно ждать, ну, за редким исключением. А иномирцы все выглядят почти одинаково, да только снаружи. Но хоть в туризм я не попала, а все ж в справочной мои знания иногда и пригодиться могут. Так что я не жалею, что рискнула. Ну что меня в родном алле ждало? Замуж в, – она замешкалась, – ...ну, по-вашему, лет в 13-15, а потом всю жизнь работать на мужа вместе с еще пятью-десятью женщинами либо на полях, либо шерсть выделывать да за скотом ходить – в общем, самую тяжелую и грязную работу делать, которую никто в его роду делать не хочет. Ты думаешь, почему орчанки так быстро стареют?.. Ой, ну что-то я разнылась, достал меня тот горный баран в справочной. А ты, я вижу, в порядке. И не такая уж дыра эта ваша контора, раз третий ранг дали почти сразу.