Копье - Эл Лекс

— Надо было ближе к вечеру идти.

— Извини, но я не смогу спать еще и до вечера. — признался я. — Я и так за последнюю неделю выспался на половину жизни вперед.

— Ладно. — вздохнула Тора. — Тогда я сейчас.

Она унеслась вверх по лестнице и вернулась с двумя большими флягами и нашими белыми хламидами, в которых мы гуляли по пустыне. Хламиды мы прямо в зале трактира натянули на себя, а во фляги Тора, кое-как объяснившись жестами с портье, в чьем взгляде вместо удивления проклюнулось даже что-то вроде уважения, попросила налить воды.

Экипированные в пустынные шмотки по самые глаза, мы предприняли вторую попытку выйти на улицу. Открыли дверь, быстро выскочили наружу и захлопнули ее за собой.

На улице не было никого. Абсолютная пустыня, как будто в этом городе и не живет никто. Все окна закрыты деревянными, а где-то даже керамическими ставнями, все привязи для вьючных животных пустуют, на улицах — ни души. Будто попал в мертвый, заброшенный город. Даже не верилось, что несколько часов назад тут жизнь не то, чтобы кипела, но вполне себе присутствовала. Возможно, в голове еще были живы впечатления от Стандана, и именно на их фоне дневной Дармикан казался таким безжизненным, возможно, что-то другое сыграло роль, но мертвый город создавал весьма гнетущее впечатление.

Мы с Торой перекинулись короткими, но многозначительными взглядами, и пошли вперед по улице. Раз уж вышли, надо идти.

Мы прошли один перекресток, второй, третий. За все это время так и не встретили ни единой души, не считая верблюда, спящего на привязи возле одного из домов. Горбатый лежал на пузе, подтянув под себя длинные ноги и положив голову на длиннющей шее прямо на дорогу. Когда мы проходили мимо, он открыл один большой черный глаз, проводил нас им, махнул ухом в нашу сторону и заснул дальше.

К счастью, в пустынном городе не было хотя бы ветра. Если бы и он сейчас еще гулял по этому раскаленному лабиринту, на улицах вообще было бы невозможно находиться. Все равно что в духовке со включенным гриль-режимом — даже хламиды не спасли бы нас от такой конвекционной прожарки. И так приходилось едва ли не каждый квартал прикладываться к фляге, чтобы смочить губы и пересыхающий язык, а при ветре о движении вообще бы и речи не шло.

Да, нет совершенно ничего удивительно в том, что местные начинают шевелиться ближе к вечеру, а днем спят. Если есть возможность избежать появления на улице в этом пекле, лучше его избежать. Врагу не пожелаешь.

Но так как мы с Торой друг другу не враги, мы упорно шли вперед, никуда не сворачивая, по той улице, на которой и располагался наш трактир. Никуда сворачивать и не хотелось, собственно. Да и идти тоже не хотелось, но раз уж вышли — надо идти, а не возвращаться как побитые собаки. Совсем себя не уважать после этого.

Не знаю, сколько мы так «гуляли» — никаких часов ни у кого из нас, конечно же, не было, а отслеживать время по солнцу было решительно невозможно. Во-первых, на него совершенно невозможно было смотреть — едва поднимал голову, как тут же раскаленные иглы солнечных лучей вонзались в зрачки, вынуждая ругаться и опускать глаза. Во-вторых, светило все равно будто бы приклеилось к небу и даже если и двигалось, то точно с нашей скоростью, потому что как ни пытался я хотя бы по теням определить, сколько прошло времени — ни хрена не вышло. То ли у меня начались проблемы со зрением, то ли тени совершенно никак не менялись.

Интересное за это время попалось нам всегда два раза. Первый раз это был фонтан, находящийся на перекрестке и представляющий собой небольшой круглый бассейн, в центре которого били две невысокие струи и еще десяток — от периметра к центру. Хрен его знает, как они сделали фонтан посреди плавящегося от жары города и где взяли столько воды, и как подвели ее, и как заставили бить вверх, и куда потом отводят — похрен! Может, это вообще был глюк поплывшего от жары сознания — я так и не понял, потому что Тора, как сомнамбула, прошла мимо, и я послушно пошел за ней, хотя вроде и хотел остановиться и проверить, реально ли там стоит фонтан. А когда взял себя в руки и обернулся — оказалось, что мы отошли уже так далеко, что обратно возвращаться не захочется точно.

Вторым интересным объектом оказалось что-то вроде местного дворца какого-то, что ли… Огромное отдельно стоящее здание в виде параллелепипеда, увенчанного дутым куполом — будто кто-то сверху положил огромную конфетку «Родные просторы». По углам здания высились тонкие, будто игрушечные, башенки, с такими же, только маленькими, куполами на вершинах. Стоял этот дворец на самой настоящей площади и явно был каким-то важным зданием. Может, и правда дворцом здешнего короля, или кто тут у них управляет страной. Я был не в курсе, а спрашивать у Торы не хотелось. Говорить вообще не хотелось. Каждый раз, когда я открывал рот, он моментально пересыхал.

Фляги опустели больше чем наполовину. Учитывая, что каждая из них была на добрых полтора литра, а пили мы совсем по чуть-чуть, наверное, это все же значило, что мы прошли немало. Воды оставалось, по сути, только на обратный путь. Хах, никогда бы не подумал, что буду экономить воду в городе!

Я протянул руку и тронул Тору за плечо. Она медленно, будто через силу, обернулась, я покачал флягой, надеясь, что она меня поймет.

— Сейчас. — тихо, едва слышно, пробормотала Тора. — Туда дойдем… И обратно.

Я поморщился — все же придется открывать рот.

— Куда?

Вместо ответа Тора ткнула пальцем куда-то вдаль. Я проследил взглядом и наткнулся на что-то темное, перегораживающее нам дорогу где-то квартала через три. В общем-то, даже если бы не решение повернуть назад, дальше этой темноты мы бы не смогли пройти. Интересное, что это? Для крепостной стены слишком низкое…

Но это все же оказалась стена — правда, не крепостная. Не такая высокая, явно не такая прочная — высотой в полтора моих роста и сложенная не из подогнанных один к одному камней, а будто бы из первых попавшихся под руку булыжников. Вся неровная, бугристая, с окаменевшими подтеками раствора…

И абсолютно черная.

В городе, в котором все было предсказуемо-светлых, отражающих губительный свет, оттенков, стена цвета