Малороссия. Новороссия. Крым. Полная история южного русского края - Яков Ставровский

Вековое кочевание из страны в страну выработало в цыганах безумную жажду свободы, и сколько ни старались закрепить их к земле, из этого ничего не вышло. Попытка русского правительства в 1832 г. сделать их оседлыми в Аккерманском у. потерпела неудачу. Не лучше была и отдача их в военное ведомство (дунайское войско), или приписка к мещанству в Екатеринославской губ. В первом Донском округе Донской обл. большинство почтарей – цыгане.

Существует два типа цыган: одни выше среднего роста, гибкие, среднеголовые, с удлиненным овалом лица, с изящными, тонкими чертами, тонким, часто хищническим носом и горящими, как уголь, черными глазами; таких можно причислить к чистому типу; другие, с более грубыми лицами и менее энергичным взглядом происходят вероятно от смешения с татарами. Цыганки большею частью грациозны и красивы в молодости, но красота их к тридцати годам переходит нередко в безобразие, наводящее ужас на детей. В речи цыган много индусского, перемешанного со словами различных народностей запада и востока (семитских, тюркских и др.). В Бессарабии они говорят по-молдавански; наиболее населенное цыганское местечко – Миклеушаны, в 35 вер. от Кишинева, затем Каира и Фараоновка.

Цыгане одеваются «во что Бог послал» – зипуны, рубахи, шаровары, а иногда их костюм до того фантастичен, что ни одно перо не в состоянии описать этого одеяния. Дети лет до двенадцати бегают нагишом и только в стужу залезают в мешки и перины. Женщины немного больше обращают внимания на свою внешность: холщовая рубаха с вырезом на груди, полосатый передник красного или зеленого цвета поверх юбки, цветной платок-шаль, накинутый на плечи, масса золотых и серебряных браслет, монет, побрякушек, большие кольцеобразные серьги – составляют оригинальное одеяние цыганки.

Летом небольшой шатер (с необходимой домашней утварью, кузнечными инструментами, казаном (котлом) для приготовления заимствованного у молдаван кушанья «мамалыги») служит обиталищем, и никакие блага жизни не могут заменить цыгану общения с природой и безграничной свободы. Зимой цыгане выкапывают ямы глубиною в аршин, длиною в две сажени, загоняют бревна, обшитые досками и оставляют пролет, заменяющий дверь, часто закрытый только шалью; внутри устанавливают колоду с пустой сердцевиной, служащую очагом, а в крыне оставляют отверстие для дымовой тяги, наконец забрасывают свою постройку землей и грязью. Это первобытное, недорого стоящее строение «бурдей», которое не жаль бросить в любом месте, служит цыгану зимовьем.

Характерная для цыган лень и полная беспечность заставляют их скорее выпрашивать или воровать, чем приниматься за какое-нибудь дело; даже приготовление пищи представляет для них большое затруднение. Кочевая жизнь с незапамятных времен развила в них огромную наблюдательность, хитрость, пронырливый ум, умение применяться к обстоятельствам, действовать на суеверие людей, вследствие чего народ видит в них чародеев, предсказателей и искусных гадальщиков. Недаром малорусы говорят: «где жид не прошел, там цыган проползет». Действительно цыган старается не пропустить случая, чтобы извлечь для себя выгоду; напр., из-за подарков, приносимых родственниками, цыган крестит своих детей по нескольку раз; чтобы избежать преследования за бесписьменность, он не прочь записать в чужом паспорте свою дочь.

Несмотря на свой ум и вообще отсутствие предрассудков, цыгане больше всего боятся смерти, почему клятва именем умерших предков считается священной, к каковой они и прибегают лишь в исключительных случаях. Если цыгане и занимаются чем-нибудь, то самым легким ремеслом: меной лошадей, торговлей, слесарным или кузнечным делом и обыкновенно конокрадством. Всем известна прирожденная талантливость цыган к музыке, пению, дрессировке животных, из которой они извлекают немалую пользу. Вследствие особенностей своего быта цыгане не чувствуют стремления не только к образованию, но и к простой грамотности.

Верования цыган представляют пеструю смесь религиозных воззрений азиатских и европейских народов, среди которых они кочевали. Ислам, христианство, реализм уживаются наряду с индусским пантеизмом и идеализмом. Вера в кабалистические знаки, любовь к амулетам, приносящим, по их мнению, счастье своим обладателям и изображающим луну, звезды, змей, всадников, указывают на отзвуки идолопоклонства. Соседи с пренебрежением относятся к верованиям цыган, и у молдаван, напр., сложилась поговорка: «цыган построил молельню из брынзы, которую собаки съели». Официально цыгане считаются исповедующими религию, господствующую в стране: так, в России они православные, кроме крымских цыган, принявших в XV в. магометанство.

У всех цыган браки совершаются удивительно просто: жених, испросив благословение одного из стариков табора, после попойки уводит невесту в свой шатер; этим оканчивается вся церемония. Семья цыгана вследствие ранних браков многочисленна. Своего ребенка с первых же дней жизни цыган начинает закалять: обливает его холодной водой, а зимою даже кладет в снег.

Цыганские сказки мало исследованы; в содержании их много заимствованного из индусской мифологии (борьба добрых духов «Давании» со злым – «Мори» или сказание Зороастра). Позднейшие сказки есть ни что иное, как отрывки греческих эпопей и сказаний других народов, вроде следующего: «В той стране, где восходит солнце из-за темени горы, стоял город, обильный конями. Туда стремились все люди. Сюда же пришли и поселились несколько таборов и с согласия царя раскинули шатры, жили, женились и благоденствовали, глядя с благодарностью на голубой шатер неба. Но судьбе и злым духам неприятно было видеть счастье людей. Они послали наездников хуцци, которые их истребили и пленили. Многие бежали, и с тех пор не могут остановиться на одном месте».

Всем известны также цыганские песни, отличающиеся оригинальностью, дикостью и страстностью. Впрочем то, что известно под именем цыганских песен, на самом деле ничего общего не имеет с народным цыганским творчеством, и только в характерном, диком их исполнении сказываются чисто цыганские черты. Настоящие же цыганские народные песни, в противоположность исполняемым «московскими цыганами», богаты содержанием и блещут фантазией, что вполне гармонирует с восточным происхождением их творцов, напр. песнь о Барнаме – творце мира. Ловкость и грациозность цыган вполне обнаруживаются в их диких плясках.

В старину каждым табором в количестве десяти шатров управлял выборный староста «жюди», который вершил все несложные общественные дела; теперь же власть таких «жюди» упала, и фактическое влияние на дела табора оказывают все вообще старики.

Немцы стали переселяться на юг России с половины XVIII в., когда Екатерина II пригласила их селиться во вновь приобретенных Россией владениях на особо льготных условиях, давших им возможность сразу сделаться состоятельнее всех прочих новоселов Новороссии. Это переселение продолжалось до половины XIX в. Первоначальные немецкие колонии были основаны по берегам Днепра, в нынешних уездах Верхнеднепровском, Екатеринославском, Новомосковском и Александровском. В начале XIX в. немцы образовали колонии в Херсонской губ., и в половине столетия часть колонистов переселилась из приднепровских уездов (левый берег между р. Конкой и нынешним м. Каховкой) в Таврическую губ. – на р. Молочную и в Феодосийский и Симферопольский уезды. С 1814 г. в продолжение пятидесяти лет немецкие выходцы из бывшего герцогства Варшавского и Германии основали несколько колоний в Бендерском у. Бессарабской губ. и особенно в Аккерманском, где земли их в настоящее время занимают половину уезда.

Так как живущие в нашей области немецкие колонисты вообще в бытовом и культурном отношениях мало чем отличаются от немцев приволжских губерний, о которых были даны сведения в VI томе «России», то здесь мы упомянем лишь об одной группе, именно о немцах-менонитах, которые держатся совершенно изолированно не только от других народностей, но и от своих компатриотов, если они принадлежат к другому исповеданию (напр. лютеранскому или католическому). По переписи в Екатеринославской губ. менонитов числится 24.022 душ обоего пола, в Таврической – 25.058 душ и в Херсонской – 5.157 душ.

Секта менонитов выделилась из секты анабаптистов еще при жизни Лютера. Первоначально она возникла в Нидерландах и вскоре же после своего возникновения разделилась на два толка – фламандский и фрисландский, имеющие незначительные различия в обрядах. Впоследствии из Нидерландов менониты переселились в окрестности Данцига, но так как здесь они были поставлены в чрезвычайно затруднительные условия по приобретению земель, то они охотно откликнулись на призыв Екатерины II и в 1787 г. в большом количестве (346 семей) переселились в Россию. Им было отведено по 65 десятин земли на семью при Днепре близ Берислава (Херсонской губ.), где они составили так называемый Хортицкий округ. Кроме общих льготных условий, на которых переселялись в то время иностранцы (освобождение на известное число лет от воинской и др… повинностей), им была предоставлена свобода веры и право не присягать, а ограничиваться, согласно их вероучению, простым утверждением или отрицанием. Из Хортицкого округа часть менонитов выселилась впоследствии на р. Молочную, где и в настоящее время им принадлежат богатые колонии. Общая черта всех многочисленных в настоящее время разветвлений секты менонитов – та, что в основу общественного (так же как и церковного – пресвитерианского) своего устройства они кладут руководящие начала Св. Писания. Так, напр., они занимаются исключительно земледелием и теми промыслами, которые тесно с ним связаны, основываясь на словах: «в поте лица твоего будешь есть хлеб твой» и т. д. Крещение младенцев менониты отвергают.