Конкурент - Оксана Алексеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Соня подумала немного и согласилась:
– В принципе, да. Хорошо, забьем. Спасибо, что сообщил. Спокойной ночи, Никита.
Никита не ответил – деревья за забором были намного привлекательнее, чем Сонина спина. А точка все-таки поставлена, потому поездку эту можно считать успешной.
Утром Никита встал пораньше – не хотел, чтобы Паша заглянул в комнату и заметил, что они спят отдельно. Может, ничего и не скажет, но Насте потом точно сообщит, а та разнесет по всей Россиюшке. Но будить его, оказывается, еще не собирались, пришлось самому громко стучать в двери и напоминать:
– Рыбаки засонями не бывают!
Втроем выпили крепкого чаю, проверили удочки и отправились на речку. У кудесника Павла имелось буквально все необходимое для жизни! Даже три пары резиновых сапог. Утро выдалось холодным и поначалу немного сонным, но потом разошлось. Миша, разместившийся на длинном причале дальше всех, мгновенно вовлекся в тему и теперь с азартом наблюдал за недвижимым поплавком. За час не поймали ни одной рыбехи, она даже клевала как-то слишком вяло. Занятие это продолжало радовать только Мишу – для его характера неклюющая рыба самое то. Однако Никита с Пашей уже начали нервно переглядываться.
И потом Паша вскочил на ноги, передал свою удочку Никите, чтобы проследил, а сам сиганул по причалу к берегу с воплем:
– У меня ж мормыш имеется! Сейчас прикормим, никуда не денется!
– Что такое мормыш? – флегматично поинтересовался Миша, не отрывая взгляда от поплавка.
Никита усмехнулся:
– Тебе лучше не знать.
– Недооцениваешь! Я хирург, если ты не знал. Я пугаться начну уже после того, как вы все штаны обделаете.
Пришлось со смиренным вздохом признать его правоту.
– Мне кажется, Соня тоже хотела пойти, – продолжил Миша разговор. – Но всего три удочки, потому Паша настоял на разделении труда.
– Какое там разделение, – также спокойно ответил Никита. – Все на Аню спихнут, как будто я не знаю.
– Спихнут, – согласился тот. – Соня как-то омлет приготовила, когда мы только жить вместе начали, меня потом всем коллективом коллеги откачивали. Если уж не дано, то лучше обойтись без экспериментов. И Настя почти такая же, хотя у нее омлет в некоторой степени съедобный получился.
Никите очень не хотелось обсуждать их совместный быт, а Паша куда-то запропастился. Потому ответил нейтральное:
– Не все женщины – женщины. Ничего с этим не поделать.
А Миша вдруг посмотрел на него и сказал с бесконечным безразличием:
– Соня рассказала, что вы недолго встречались в школе. Я не вижу в этом никакой беды. Но если вдруг скажу что-то со злостью – ты просто вспомни, что я тоже человек, и не принимай на свой счет, хорошо?
– Хорошо, – спонтанно протянул Никита.
Да этому Мише надо медаль вручать «За беспрецедентное спокойствие!». И зачем он об этом сказал? И насколько надо быть уверенным в себе, чтобы сказать подобное? Про «недолго», конечно, загнул. Два года, первая любовь, первая страсть и первые совместные уроки, как вообще любить нужно, – это не просто погуляли. Может, именно так Соня и рассказала? Никита не собирался переубеждать. Но почему Миша «никакой беды не видит», а вот Никиту сразу раздражением накрыло? Не иначе от мысли, что в чем-то этот хирург намного лучше него самого.
Паша догадался притащить не только наживку, но и пиво. А через пять минут у него же рвануло поплавок вниз, после чего он ловко выдернул из воды первого окунька – совсем мелкого, но начало положено! Сердце Никиты забилось от сладкого азарта и легкой зависти, а Миша вцепился в удочку так, что костяшки побелели. Но уже скоро каждым было добыто хотя бы по рыбехе, которых скидывали в общее ведерко.
Через час на очередном спаде рыбного настроения пришли Соня и Настя. Паша грозно шикнул на них, что орут с самого берега. Настя тон сбавила, но ответила обиженно:
– Мы больше не могли оставаться в этом королевстве выпечки и повидла, пожалейте нас! А то вы тут веселитесь, – она кивнула на упаковку пива рядом с ведром, – а мы тоже хотим! – и показала еще вчера начатую бутылку вина.
Соня держала бокалы. Никто особенно их появлению не удивился, разве только тому, что так долго продержались. Настя нагло выхватила у Паши удочку, даже не собираясь слушать возражения. Соня села рядом с Мишей и выдала долгий, протяжный, наполненный всеми надеждами выдох. Миша сделал вид, что намека не понял, тогда Соня прибавила звука и в очередной выдох вложила всю вселенскую тоску. Никита точно не видел, но предположил, что у новоявленного рыбака, который только-только постиг всю прелесть своего любимого дела, на глаза навернулись слезы. Голос прозвучал немного сдавленно:
– Соня, не хочешь немного порыбачить? – и в конце фразы звоном отдалась мечта об отказе.
– Ну, раз ты предложил! – обрадовалась Соня и лишила человека счастья. То есть удочки.
Никита победоносно посмотрел сначала на одних, потом на других, и не стал злорадствовать вслух. И во взглядах мужчин читалась черная зависть. Можно сказать с уверенностью, что каждый из них хотя бы на секунду пожалел, что когда-то не встретил какую-нибудь Аню. Пусть страдают, Никита им все равно ничем не мог помочь.
Лов теперь пошел на спад, но расходиться уже никому не хотелось. Да и разговоры текли без остановки.
– Не знаю, – продолжил Паша последнюю тему, – думаю в следующем году внедорожник брать. Типа как у Никиты.
– Да, хорошая машина, – подтвердил Миша, сам приехавший на низкопосадочном позорище.
– И мне нравится! – подхватила Настя. – Такие танки некоторым идут, ну, как одежда. Будто мужественность подчеркивают!
– Мужественность подчеркивают? – рассмеялся Миша. – Машины? А если машины нет, тогда вообще не мужчина?
Настя звонко возражала:
– Да, подчеркивают! Но не преувеличивай, не до такой степени. Вот у Никиты, например, другой машины быть и не могло! Скажи им, Никит!
– Погоди, Никитос, – перебил Паша. – Иди лучше выпей хорошенько, а я пока удочку подержу!
– Не подержишь, – Никита сразу понял, что к чему. – Моя удочка!
